— А что было бы, если были бы те войны? — поинтересовался я.
— Эти бы не стали палить сразу, а выгнали бы из подлеска и на аркан. Ну, а если бы и стали, то мы бы с тобой тут не разговаривали, а остывали бы синхронно.
— Значит, нам повезло? — Улыбнулся я.
— Ну, можно сказать и так, — пожал плечами Берк, — подгорные духи, что ты возишься Кари, срезай пуговицы да стягивай, а то дурные мысли в голову лезут.
— Пошел ты, — огрызнулся пыхтящий от усердия гном, — помог бы лучше вместо того, чтобы язык чесать. Мне это тоже удовольствия не доставляет.
— А почему бы вам из курток ремней не нарезать? — Предложил я.
— Чтоб нормальный гном, да упустил возможность унизить эльфа? — поразился Берк.
— Это ты сказанул, — добавил Кари. — Мы такого в жизни не упустим.
Связали споро и крепко, прикрутив эльфов спинами друг к другу, не забыли и кляпы. Оружие и отложили подальше, брать не стали, побрезговали.
Дальнейший путь по лесу прошел без приключений и мы наконец выбрались на широкую езженную дорогу, которая уходила в пустошь.
— Ну, все, — облегченно вздохнул Кари, — дальше длинноухие не сунутся. Слабоваты они на открытом пространстве, да и наглости не хватит.
— Уверен? — Подивился я. — А то, что вы молодняк без штанов оставили?
— Да пока разберутся, пока кинутся искать, — протянул гном, — путь то к тому же езженный, тормознем телегу, до города за долю малую добросят, и все, поминай, как звали.
— Будем надеяться. — Вздохнул я.
Вопреки всем ожиданиям, топать пешком нам пришлось до позднего вечера пока, наконец, мы не решились устроить привал.
— Вот что еще интересно, — поделился, насаживая на палку кусочки мяса, Кари. — Ни одного прохожего. Ни телеги, не экипажа, не верховых. Дорога есть, а ходить по ней некому.
— Ну, в прошлый раз был день рождения королевского наследника, может и сейчас что.
— Может, — пожал плечами гном и принялся пристраивать мясо на рогатинах, — а может, не любят здесь эльфов, что не мудрено. Странный они народ. Сколько лет, не ясно, как живут, не понятно. Я бы таким не доверял, если честно.
— Нельзя относиться к другим предвзято. — Укоризненно покачал я головой, — основываясь только на домыслах и слухах.
— Эти слухи в тебе недавно дырку хотели проделать, — напомнил подсаживающийся к костру, Берк.
Я покачал головой.
— Все равно нельзя формировать мнение обо всех эльфах, по их единичным представителя.
— Формировать, не формировать, — гном пристроил новый прут с мясом над огнем, — а ничего хорошего никто от них в моем мире не видел.
— Да больные они на всю голову, — произнес Берк. — Жить в лесу, это еще полбеды, но на деревьях? Земли им мало что ли?
— Вот чего у ушастых не отнять, так это их меткость. — Кари зябко поежился, с опаской посматривая в темноту. — Нормальный эльф с трехсот шагов бьет в глаз, если стрелы легкие, а если потяжелее, так и с четырехсот сможет. Видел я одного такого на ярмарке как-то.
Разговоры затянулись за полночь.
Утро выдалось на редкость промозглое для этого времени года.
Наскоро раздув еще тлеющие угли костра, Кари прицепил над ним котелок и принялся делать утренний кофе, ну или он думал что делает кофе, ибо черная пахучая жидкость получающаяся у гнома, мало того что на вкус была хуже дегтя, так еще и не приносила желаемого бодрящего эффекта.
Вставать решительно не хотелось, и я зябко кутаясь в спальник, лежал с закрытыми глазами и слушал потрескиванье свежих поленьев в костре. Идиллия, ни дать ни взять. Громкий топот копыт заставил резко открыть глаза и, перевернувшись на бок, я с удивлением наблюдал приближающуюся к нам кавалькаду из дюжины латников, в которых не без труда удалось опознать подгорный народ.
— Родственнички пожаловали, — отметил Берк, и с кряхтеньем вылез из своего спальника.
— Странные они. — Отметил как бы про себя Кари, помешивая свое варево длинной деревянной ложкой.
Действительно, зрелище было необычное. Гномы-латники больше были похожи на степняков. Длинные волосы, заплетенные в мелкие косицы, выбритые подбородки, арканы и луки, притороченные к седлам, такого набора я еще ни разу не встречал.
— Отряд, стой! — рявкнул седой гном с лицом, испещренным всевозможными шрамами, подняв вверх кулак.
— Здравствуйте, почтенные, — раскланялся Кари, — безумно рад видеть вас…
— Заткнись, волчья сыть, — грубо оборвал Кари седой и, пустив свою черную коренастую лошадку в шаг, неспешно объехал наш импровизированный лагерь. — Документы на раба имеются?
— Какого раба? — Берк даже поперхнулся и выронил от неожиданности кружку с кофе.
— Этого. — Кнут в кулаке предводителя отряда повернулся в мою сторону.
— Но он не раб, — развел руками Кари. — Сергей наш друг и попутчик.
— Да что ты говоришь? — зло усмехнулся седой гном. — Значит вольный человек, по своей инициативе путешествующий в компании двух гномов? Интересно.
Соскочив с пони вожак, раскачивающейся походкой, подошел ко мне и присев на корточки принялся внимательно изучать.
— Это правда, парни, ни клейма, ни следа от ошейника на нем нет. — Крикнул он войнам позади себя.
Строй конников возмущенно загудел.
— Следовательно, — гном поднялся и, положив руки на пояс, уставился на меня, — мы имеем дело не с кем иным, как с эльфийским шпионом и двумя предателями. Что у нас бывает с теми, кто пойман с поличным?
— Вздернуть их на ближайшем суке! — Послышались выкрики из толпы. — Скормить свиньям эльфийских приспешников! Сварить их в масле.
— Взять их, — скомандовал седой, и вся ватага навалилась на нас троих. Три дюжих гнома с легкостью повалили меня на землю и принялись связывать, Кари лишь в недоумении поднял руки, когда двое латников накинули ему на плечи аркан, а вот взбесившийся Берк, принялся раздавать тумаки направо и налево своими пудовыми кулакам, пока наконец его не угомонили рукояткой меча по голове.
— Объяснитесь, — потребовал связанный по рукам и ногам Кари, зло уставившись на седого.
— Глядите, парни, — усмехнулся предводитель гномов, — эта тварь еще требует объяснений?! Вот тебе они. — Тяжелый кованый ботинок с размаху влетел в лицо Кари. — Как тебе такое объяснение, продажная шкура?
Гномы латники в голос расхохотались.
— Кому еще, что не ясно? Может тебе, человек? — Ботинком мне досталось по ребрам. Мигом вылетевший из легких воздух заставил упасть на спину, а мои судорожные попытки вздохнуть вызвали еще больший приступ веселья.