- Мор, что с ней?
- Тсс... Она просто спит, вымоталась за день. Сумрак особенно этому помог.
- Слава Хранителям, – синхронно вздохнули близнецы.
- Мор, открой, пожалуйста, дверь, я отнесу её наверх, – попросил я тролля.
- Может, мы лучше отнесем её в академию? – спросил Терен, – А то у тебя посетителей много, неудобно комнаты занимать.
- Неудобно в шкафу сидеть, ожидая ухода мужа своей любовницы! – мотнул я головой, – Я специально не сдаю ваши комнаты, от этого дохода меньше не станет. Если бы не она, их бы вообще не было.
Близнецы расслаблено плюхнулись обратно на диванчики, а я понес человечку на чердак, под недоуменные взгляды вечерних посетителей. Да и плевать на них.
Положив человечку на кровать, я аккуратно, стараясь не разбудить, снял с неё плащ и накрыл одеялом.
Какая же она все-таки красивая, не смотря на то, что немного худая и с растрепанными волосами.
Человечка пошевелилась во сне, поудобнее устраиваясь на огромной кровати, и повернулась ко мне спиной.
Опять спиной.
Как же мне добиться твоего расположения? Неужели, ты видишь во мне только друга?
- Как малышка? – поинтересовались близнецы, как только я спустился вниз и плюхнулся в свое любимое кресло.
- Спит.
- Это хорошо. Холл, разбудишь нас завтра? – попросили братья де Рен, поднимаясь со своих мест.
- Да нет проблем, – пожал плечами я.
Близнецы ушли, а мы с Мором еще немного посидели, поговорили о лошадях, которых он мне привез, но вскоре тоже разошлись.
Хеллиана
‘Пройдет и дождь, и снег, гроза,
Засоня, нам вставать пора!
О, милая девица,
Не дай мне сматериться!
Открой свои глаза,
На пытку нам идти пора!
Ведь нет на свете места лучше,
Чем то, где вянут наши уши!
В академию пойдем мой друг,
Чтоб там навек поймать всех мух!’
Песню вот с таким содержанием, старательно и громко, насквозь фальшивым голосом, напевал в ванной Дерек следующим утром.
Зараза...
Я положила на голову уже третью подушку и закуталась в одеяло, но ничего не помогало. Терен и Холл катались от смеха по подоконнику, впрочем, совершенно не собираясь затыкать этого ‘соловья’. И их совершенно не волновало, что за нашей дверью уже собрались все постояльцы таверны.
А все дело в том, что ночью я проснулась от кошмара, и не успела отдышаться, как в моей комнате тут же очутились близнецы. Как они узнали, что мне сниться, находясь в мансарде этажом ниже, я так и не поняла, но я была им очень благодарна за заботу.
И я опять уснула, прижавшись спиной к Дереку и сграбастав руки и ноги Терена.
В таком виде нас и застал Холл, который утром пришел нас будить. Близнецы-то сразу встали, а мне открывать глаза было категорически лень. Тогда, отчаявшись, Дерек пошел на крайние меры, в виде вот такой утренней серенады.
- Ну, хорошо, я уже встала! Только я тебя умоляю, замолчи!
- О свет моих очей, неужто, ты проснулась? Явлюсь на взор тебе, но убери лишь сковородку, ведь мне сегодня на свидание идти к прекрасной деве, чьи пышные усы растреплет ветер! – еще громче заголосил дроу из ванной.
Твою ж мать...
Я не выдержала и с хохотом свалилась на пол, где уже стучали пятками Холл и Терен. Теплое одеяло, которое вновь оживили близнецы, сползло следом и недоуменно ползало по полу от меня к ребятам, пытаясь накрыть с головой то одного, то другого.
У него это не получилось, мы просто спихивали вредное существо на пол. И вот тогда постельная принадлежность разозлилась, и с тихим рыком набросилась на Холла. Я, правда, так и не поняла, каким местом оно рычало...
Аронт опешил и стал отбиваться, одеяло не сдавалось и затыкало Котику рот. Мы с Тереном забрались с ногами на подоконник, и, не прекращая ржать, начали делать ставки. Терен болел за владельца таверны, а я, из вредности, за собственное одеяло.
- Да отпусти ты меня, чудовище синтепоновое! Тьфу, зараза... Я тебя на валенки и половые тряпки пущу! Ай, волосы не трогай, это святое! Ну, всё, ты меня достало! Хана тебе, пододеяльник нестиранный! – дико матерясь, Холл, наконец, выбрался из плена кровожадного тряпичного изделия и, усевшись на него сверху, принялся молотить по нему кулаками. Одеяло жалобно взвизгнуло и попыталось выбраться.
На свою беду, из ванной вышел Дерек, одетый в одни штаны. По его загорелому телу стекали капельки воды.
Холл отвлекся на звук открывающийся двери, чем тут же воспользовалось одеяло, мгновенно выбравшись из-под аронта. И толи в поисках защиты, толи, почувствовав в себе родство с полотенцами (хех, а может, ему просто понравился обнаженный дроу), бросилось на Дерека.
Дроу, не ожидавшего такой подставы, просто снесло обратно в ванную комнату.
- А-а-а! Ты что делаешь, хренотень рюмдрыхова? Отстань! Отстань, я тебе говорю, ошибка моей глупости! Ну, всё, я тебя породил, я тебя и убью! – донеслись из ванной крики.
Испугавшись, за сохранность полюбившегося мне одеяла, я слезла с подоконника, и пошла их разнимать. Дроу в ванной пытался задушить мое одеялко, но оно не сдавалось, хрипело и пыталось вырваться.
- Дерек, ты что творишь? Ему же больно! – возмутилась я, забирая полузадушенное одеяльце. Оно тут же свернулось в компактный комочек и жалобно заскулило.
- Пошутили, называется, – почесал затылок, с еще мокрыми волосами, Дерек, – А это еще что такое?
Я повернулась в сторону, куда уставился младший дроу. За дверями стояла уйма народу. Кто в одних штанах, кто в забавных пижамах, кто в ночных рубашках, но все они, полностью загородив проход, и выглядывая друг из-за друга (а некоторые и подпрыгивая), пытались рассмотреть утреннее представление. В саму комнату они зайти не смогли, охранки, поставленные на ночь близнецами, не давали, а вот распахнуть настежь дверь они догадались.