Медальон с виду напоминал немного не распустившийся бутон розы на изящной цепочке-стебле. Массивный, заляпанный грязью, потерявший должный золоту блеск и слегка потемневший от длительного пребывания в земле, все это не делало его менее красивым.
— Представляешь, сколько это стоит? Он весит грамм двенадцать. Здесь еще мелкие камушки, думаю, тоже не стекляшка.
— Конечно, очень красиво, но от этой гири шея отпадет. Не завидую тому, кто его носил, — шепотом усмехнулась более зрелая. — Давай выбираться, а то вдруг охрана решит наведаться и проверить, все ли в порядке. А нам и этого хватит.
Вторая согласно кивнула. Они направились к выходу. Чуть слышный шум, еле заметное движение, и ближняя цыганка упала наземь, ее лампа разбилась, свет погас. Вторая застыла, не понимая, что произошло.
— Эй! Что с тобой?
Девушка наклонилась к лежащей, поднеся ближе тусклый свет. Крик, вырвавшийся из ее рта, был полон ужаса: горло у ее компаньонки было вырвано открывая кровавую рану с неровными краями. Небольшая лужица крови уже скопилась на земле.
Грабительница набрала побольше воздуха, чтобы вновь закричать, но ее швырнуло оземь. От падения и ее лампа разбилась, и теперь тьма застилала глаза, даже собственные руки разглядеть стало сложно. Она прижалась к каменной стене спиной и озираясь вокруг, пытаясь увидеть сотворившего это.
Мужчина смотрел на девушку с нескрываемым презрением, находясь всего в нескольких метрах и прекрасно видя ее очертания, пульсирующую жизнь, кровь, непрерывно бегущую по артериям и венам, делающую людей такими теплыми и желанными. Но если изменить угол зрения, то увидишь не кусок мяса, не еду, а хорошенькую перепуганную мордашку. Так лучше не делать, незачем жалеть жертву.
Он вздохнул, чуть слышно, но и такого колебания воздуха хватило, чтобы настороженная и до смерти испуганная цыганка оглянулась в нужном направлении.
Она никого не увидела, тем не менее почувствовала чье-то близкое присутствие.
Девушка вздрогнула:
— Кто здесь? Что вам нужно? — голос почти сорвался ни писк, она выставила вперед руку, пытаясь защититься.
Его этот жест позабавил, он улыбнулся. В таких ситуациях, когда не знаешь и не видишь врага, люди кажутся такими слабыми и беспомощными, особенно женский пол с их дурацкой привычкой повизжать.
Девушка действительно завизжала. Крик резал слух и безжалостно рвал ушные перепонки. Раздраженно тряхнув черными волосами, он скомандовал:
— Замолчи.
Крик неожиданно резко прервался. Всхлипнув еще пару раз, бедняга затихла.
— Бросай мне медальон.
Она выполнила приказ безоговорочно, кинув украшение на голос. Теперь стояла и ждала с замиранием сердца, не понимая, почему исполняет эти слова.
Его уже начал мучить голод, густой запах крови витал в воздухе, пробивался в легкие, вызывая спазмы. Он еще раз взглянул на девушку: «Хорошенькая, отзывчивая, добрая, почти нет плохих качеств, ее все любят. Знакомая, лежащая мертвой, разбудила у нее в душе огонь порока. Что ж, поделом ей. А этой мордашке нет причин умирать. Рано».
Жалость — все-таки мерзкая штука. Придется искать новую жертву.
«Пусть живет. Подкорректирую ей память, и она забудет страшную картину настоящего. Все было сном. Реальность такова…».
Этот нехитрый ритуал занял всего несколько минут. Наконец он вышел на свежий воздух. Ночь тускло освещалась только что народившейся луной и несколькими фонарями в отдалении. Он открыл медальон.
— Это то, что я искал. Не волнуйся, мой друг, и покойся с миром, я постараюсь, чтобы эта вещь попала именно в те руки, в которые ты бы хотел ее отдать, — ночной гость восторженно улыбнулся, блеснув зубами немного необычной заостренной формы.
Спустя минут пять ночь потревожил оглушительный взрыв и грохот, обрушив усыпальницу с еще не извлеченным истлевшим телом, покоившимся в каменном гробу. На остатках бархатной ткани лежал скелет с белокурыми волосами.
Мы пили чай в кафе «Маленькая кофейня», уютном и тихом заведении, наслаждаясь наступающим вечером. Уже шел предпоследний день нашего отдыха. Сегодня решили себе позволить один из тех редких вечеров, когда мы никуда не спешили — я читала статью, ожидая, когда вернется Адель с вкусными пирожными.
В статье говорилось:
«Недалеко от заброшенных шахт произошел обвал в захоронении знатного мужчины, датированном XIX веком. По счастливой случайности пострадавших нет. Еще неизвестно, станут ли возобновлять работы, ведь для этого потребуется немало средств, тем более почти все ценные вещи вынесены, помещение сфотографировано. К сожалению, сам каменный гроб с телом остался замурован внутри, его собирались достать этим утром. Интересно то, что при его вскрытии было обнаружено тело светловолосого мужчины, одетого в рубашку и штаны из дорогой ткани. Тело оказалось почти не тронуто тленом, что очень удивило и заинтересовало археологов, но спустя несколько минут оно начало быстро разрушаться. Именно по этой причине пришлось отложить момент его извлечения и запечатать гроб. «Видимо, тело было обработано чем-то, и при взаимодействии с воздухом произошла реакция, такое уже встречалось ранее», − сообщил нам один из специалистов.
Причины случившегося обвала, а возможно, и преднамеренного взрыва выясняются. Будем следить за дальнейшими событиями и держать читателей в курсе проводимых археологами и следователями работ».
− Опять какая-то чепуха, − я свернула газету и положила ее на край стола, − все у археологов необъяснимо и непонятно.
Время отдыха на море приближалось к завершению. И кто бы мог подумать, что оно произведет на меня настолько неизгладимое впечатление: дендропарк, аквапарк, море, прогулки по городу, дожди, освежающие землю на короткий срок, а особенно тот смуглый незнакомец и танец.
Море… эти бескрайние глубины, великолепная, ни с чем не сравнимая игра цвета и тени.
Уже начинало смеркаться. Мы с подругой молча шли по берегу моря. Песок растекался под каждым шагом, и ноги погружались в его объятия. Но стоило отойти от воды на несколько метров, где берег устилала отшлифованная водой галька, и начиналось сущее мучение, для меня сравнимое с хождением по битому стеклу.
Я наслаждалась поздней прогулкой, осознавая, что именно по таким беззаботным вечерам буду скучать больше всего. Вдыхала солоноватый морской воздух и слушала далекий гомон чаек.
Солнце медленно опускалось к горизонту, настолько медленно, что сложно было уследить его движение. Закат на море — это нечто невообразимое. Когда заходящее солнце встречается с темной водой, погружаясь в нее и разбрасывая алые, желтые, оранжевые всполохи. От открывающейся взору красоты замирает сердце.
Усмехнулась, вспомнив странные сны, приснившиеся за отдых несколько раз, казавшиеся до жути реалистичными, после пробуждения вспоминавшиеся слишком отрывочно. Я их вообще не могла собрать в одно целое, объединить: образы домов, комнат, лиц, людей, улиц — все слишком хаотично и беспорядочно. Словно перед тобой разбросаны детали пазла, но в какую картину они сложатся при правильном соединении, не понять.
Отдых закончился, словно прекрасная сказка. Хотя нет, у меня сложилось совершенно четкое и ясное предчувствие грядущих перемен. Остается надеяться, что они будут только к лучшему. По возвращению домой сны начали являться мне по несколько раз за неделю. Перед ними часто возникали странные ощущения. В такие моменты я теряла связь с реальностью и будто начинала барахтаться где-то в межпространстве. Неизвестно куда катилась, бежала, летела, и все это сопровождалось неприятным покалыванием и непонятным состоянием апатии, которое подобно жевательной резинке тянулось и тянулось, не отпуская.
− Ну вот, уже первый час ночи, − вздохнув, я бессмысленно уставившись в темный угол комнаты.
Последние несколько дней я допоздна засиживалась за чтением или просмотром фильмов в интернете и все бы ничего, но вот именно сегодня меня настигло понимание причины моего поведения — я боюсь лечь спать. Новая фобия, будто прежних тараканов было недостаточно.
Я старалась вымотать себя до такой степени, чтобы посторонние мысли просто не задерживались в голове и я без тягостных метаний проваливалась в сон. Вот бы он всегда дарил сладостное состояние покоя.
«Утро добрым не бывает». Не помню, где слышала это фразу, но к моему утреннему состоянию она подходила как никогда. Зевнув, глянула в зеркало, вот знала, что не стоит: опухшие, покрасневшие глаза с темными кругами, растрепанные волосы, вялые движения.
Попыталась взбодриться под прохладным душем, живительное действие которого продлилось недолго.
− Хреново выглядишь, − мачеха допивала чай, второй рукой листая страницы в смартфоне. — Мальчики?
Вот какое ее дело? Я недовольно скрестила руки на груди.
− Бессонница.
− Серьезно? Рановато что-то. Хотя у молодежи сейчас все рано, — Глория криво улыбнулась и пояснила. — Снизился возраст сердечных приступов, поголовное плоскостопие, болезни желудка, да и развитие детей далеко отстает от нашего.
Ну прямо кладезь новостей. Мне всегда хотелось с утра получить порцию положительной информации.
− Не хочу пугать, но сложности с засыпанием требуют лечения. Были люди, которые от недосыпа бросались на людей, хватались за оружие, убивали младенцев, даже сходили с ума.
«Вот где она вычитывает подобную информацию? − я нахмурилась. − Не удивлюсь, если ее любимое чтиво — желтая пресса и ни одной умной книжки».
− Тебе повезло, у меня есть знакомый врач и он как раз специализируется на бессоннице, снах и воспоминаниях, и вот сейчас… − она прервала предложение, сосредоточенно нажимая на экран телефона. — Вот и все, записала тебя на прием завтра.