— Обед принесут через пятнадцать минут. Хорошего дня.
Я положила трубку, и мой взгляд скользнул по тумбочке, где лежал сотовый телефон, и зацепился за две пятитысячные купюры. Благодарность за ночь? Тело ощутимо передернуло, и первым желанием было порвать их на мелкие кусочки. Едва удержала себя от этого неразумного шага. В моем положении эта сумма лишней точно не будет, а сожрать себя за случившееся еще успею.
Светящиеся цифры на телефоне показывали без пяти двенадцать. Ничего себе, так поздно я давно не просыпалась. Встала, подняв с пола безнадежно испорченную футболку, и со злости запустила ею в мусорное ведро. Мысль, что Николас видел меня почти обнаженной, не выходила из головы.
Эти пятнадцать минут прошли в терзаниях и полном непонимании случившегося. Я вновь и вновь прокручивала вчерашние события, ища причину внезапной потери контроля.
Меря комнату шагами, остановилась у зеркала. Увиденное не порадовало. С левой стороны шеи виднелись две воспаленные отметины от зубов. В очередной раз выругавшись, соскребла пальцем высохшие дорожки крови.
В дверь постучали. Прикрыв шею волосами, поспешила открыть и, только почувствовав запах еды, поняла, насколько голодна. Желудок сжался и довольно заурчал, получив первую порцию.
адумчиво перевела взгляд на поднос, и среди буклетов и брошюр в глаза бросился конверт с моим именем.
Внутри было короткое письмо.
«Прошу прощение за случившееся, немного потерял голову. Не переживай, до этого у нас не дошло (улыбочка). Выполни обещание. Р.S. Спасибо, что дала понять, насколько я заигрался в жизнь, забывая жить по-настоящему».
Я перечитала написанное три раза, пока смысл четко не отпечатался в голове. И выдала слабую улыбку по поводу «не переживай…», хоть с этим разобралась. М-да, похоже, Николас действительно не ожидал подобного поворота.
Быстро собрав рюкзак и мельком оглядев комнату, заторопилась покинуть номер. Выходя из отеля, достала давно мигающий телефон: три пропущенных от Сильвии. Как чувствует, что возвращаюсь домой. Только экран потух, вновь мигнул. В этот раз от нее пришло сообщение: «Мы волнуемся, где ты?». Сердце забилось чаще, но я тут же одернула себя, отец больше не вернется. И все же не удержалась, набрала знакомый номер — абонент недоступен.
Быстро заморгала, прогоняя выступившие слезы, и, запрещая себе думать о нем, поспешила на вокзал.
Всю дорогу в голове царила странная пустота. Я все пыталась найти подходящие слова для разговора, но бессвязная речь в итоге превращалась в вязкую кашу, в которой я сама не могла ничего разобрать. Вымотавшись, бесцельно уставилась в окно на почти обесцветившийся осенний пейзаж.
А вот и мой город. Пару часов до заката я провела во дворе возле знакомого дома, сжимая в руке подаренные Алексом ключи. Вот и последний солнечный луч яркой вспышкой блеснул за многоэтажкой, а бегущие по небу тучи начали окрашиваться в темно-серые цвета.
Спрыгнув с качели, заставила себя направиться в сторону подъезда, в душе надеясь, что Алекса по-прежнему нет в квартире. Надежда на его отсутствие еще теплилась, когда с лязгом поворачивала ключ, а из открывшегося пространства упал безжизненный серый свет.
Неуверенно шагнула в полутемный коридор, когда тень ожила, резко притянув к себе. Завизжав, запаниковала, стараясь вырваться в слабоосвещенный подъезд.
— Тс-с, — раздался успокаивающий голос возле самого уха, объятия ослабли, выпуская мое трясущееся тельце.
Со злости ударила несколько раз Алекса в грудь:
— Дурак, я чуть не умерла со страха.
Щелкнул выключатель, и небольшую прихожую залил мягкий желтый свет. Сощурившись, заморгала, возвращая себе зрение. Алекс хмурился, глядя на меня, словно собираясь отчитать нашкодившего ребенка, но где-то в глубине глаз светился не знакомый ранее огонек. Его волосы оказались небрежно забраны в полуразвалившийся пучок, и, окинув взглядом домашние штаны и футболку, не удержалась от слабой улыбки. В такой непринужденной обстановке мы еще не встречались.
— Тебе идет, — я переступила с ноги на ногу.
— Сам в восторге, жаль, в мое детство было все намного строже, — и, не дожидаясь, пока я решусь раздеться, помог снять рюкзак, расстегнул и повесил куртку. Пришла в себя, только когда, чуть помедлив, он склонился к моим ногам.
— Я сама!
Быстро скинув сапоги, прошла за ним на кухню.
— Голодна? Можно пожарить омлет и в морозилке, кажется, были пельмени, — голос потеплел и в нем отчетливо чувствовались дружелюбие и забота.
— Просто чай, — нерешительно села на стул, так и не придумав, с чего начать разговор и как безболезненно упомянуть о Николасе.
Когда кружка и вазочка с печеньем заняли свое место на столе, а Алекс сел напротив, я долго не решалась поднять взгляд, излишне сосредоточившись на угощении. Горячая ароматная жидкость обжигала горло, расходясь по телу. Сама не заметила, как в теплой водолазке стало невыносимо жарко, лицо раскраснелось. За все это время Алекс не произнес ни слова.
— Можешь переодеться в гостиной, — нарушил он неловкое молчание.
Я кивнула и, схватив с пола рюкзак, закрыла за собой дверь комнаты. Осмотрелась. Большой бежевый диван, рядом низкий журнальный столик. Повернулась вокруг себя, разглядывая обстановку в комнате. Одна из стен напоминала объемный зимний лес с темным фоном, а когда подошла ближе, поняла, что она состоит из двух видов панелей: темной — фона и светлой — самих деревьев. Напротив дивана — большое зеркало в половину стены. Просторная комната казалась слишком пустой для своего размера.
Прежде всего подошла и раздвинула коричневые шторы, закрытое помещение давило, мешая собраться с мыслями.
— Прям студия для танцев, — усмехнулась я, стягивая водолазку и надевая футболку.
Подошла ближе к зеркалу, скептически оглядев лицо без грамма косметики, и замерла, зацепившись взглядом за ранки на шее, о которых уже успела забыть. До этого их скрывал высокий вязаный ворот. Вот черт, похоже, обойти в разговоре Ника не удастся. Порывшись в рюкзаке, выудила оттуда вязаный шарф, замотав его. Ох, как же он не к месту! Но выйти из комнаты, не переодевшись, будет не менее подозрительно.
В дверь постучали, похоже, я провела много времени, раздумывая как быть.
— Можно войти? — дверь приоткрылась и, получив разрешение, Алекс прошел внутрь. — Все в порядке?
Не поднимая виноватого взгляда, я кивнула. Как стыдно, еще и от объяснений не отвертеться или…
— Я немного устала и, кажется, простыла, можно пойду отдохну? — прочистив горло, зевнула, нервно поправляя сползающую с плеча футболку.
Едва заметный кивок, и уже через пару шагов не знаю как оказалась прижата к стене, рядом с долгожданным выходом.
Открыла рот, хватая воздух и каменея под немигающим взглядом Алекса, пронизывающим подозрительной холодностью и… болью? Проглотила непонятный ком, застрявший в горле, и отвела взгляд, чувствуя, как его пальцы замирают рядом с нелепым в домашних условиях теплым шарфом.
«Неужели заметил укус?»
Молчание затянулось, на очередное волнение тело ответило слабостью и упрямым желанием отдохнуть. А я, стараясь дышать ровно, замерла на месте.
— Зачем ты пришла? — невольно подняла глаза, не совсем понимая причин для резкой перемены. — Сними это, — указал взглядом на шарф.
«Он знает! — мои глаза испуганно расширились, и я сжалась. — Дуреха, если и не знал, то после моей реакции догадался».
Трясущимися руками начала разматывать шарф, пытаясь подобрать нужные слова. Я делала это настолько заторможенно, что его терпение кончилось и Алекс дернул за шарф, обнажая шею. Тело изнутри обдало жаром, точно я остановилась рядом с пылающим камином. Сильнее вжалась в стену, боясь, что сила Алекса сожжет, опалит мне кожу.
— Это не то, что ты думаешь… то есть то, но не совсем, — слабый голос оборвался, с каждым словом оправдание звучало все нелепее.
Глухое рычание, и рядом в стену врезался кулак. Под порванными обоями образовалась вмятина и частички бетона осыпались на пол. Мне даже послышался треск ломающихся костей, но на лице Алекса читались только мучение и злость.
Не произнеся ни слова, он шагнул к дверному проему, быстро направляясь в сторону выхода. Не помня себя, кинулась следом, тут же споткнувшись о валяющийся рюкзак, и, сперва влетев в стену, все же выбежала в коридор.
— Алекс, да просто послушай меня! — вцепилась в него, обхватив сзади. Последний шанс на примирение ускользал уносимым вдаль дымом.
Он слабо дернулся, пытаясь скинуть меня, и остановился ко мне спиной, сложив руки на груди, занимая оборонительную позицию.
— Выслушай, а потом…если захочешь…уходи, — осознание произнесенного пронзило насквозь точно острие копья, и паутинной сеткой распространилась тревога, укутывая в прочный кокон. Да что со мной происходит? Я ведь даже во время побега надеялась на примирение. Опустила глаза, боясь, что он оглянется на меня.