— Балда, это же память! — сдвинув брови, за меня пояснила Адель.
Немного повозившись с заедающим замком и наперебой предлагая планы на сегодня, мы попали в дом.
Уютный дом с просторной комнатой и маленькой кухней в детстве был излюбленным местом в выходные дни. Мама безумно любила это место, особенно весной, когда все вокруг начинало цвести и повсюду чувствовался дурманящий аромат оживающей природы.
Я заморгала, прогоняя нежданные слезы. Нет, из-за возникших воспоминаний не стоит грустить, они самые прекрасные. Но приезжать сюда так же часто ни у меня, ни у папы просто нет сил. С подкатившей неожиданно сентиментальностью еще раз оглядела скрытый зеленью сад, и мне послышался тихий, до боли знакомый голос:
«Давно тут не появлялась, дочка». Прикрыв глаза, подавила в себе всколыхнувшуюся тоску.
— Ты идешь? — окликнули меня уже из дома.
— Иду, — чуть слышно произнесла я, зная, что ответ не услышат, и добавила одними губами. — Прости меня, я помню.
Подняв голову, ощутила легкий ветерок, осторожно коснувшийся лица, шеи, старательно перебиравший волосы.
Когда я появилась в комнате, девчонки разбирали вещи, раскладывали продукты и все это под рок-песню любимой группы виновницы торжества. Это был ее день, и никто не собирался ограничивать ее желания.
Дружно перекусили бутербродами, собрали легкую еду для пикника на берегу реки. Что ж, придется поднапрячься и отыскать правильный путь, там я не была еще дольше, лет пять точно.
Пройдя улицу до конца, свернули налево, затем направо и далее прошли по длинной узкой тропинке, с двух сторон заросшей крапивой и высокой травой. Миновав железные ворота, с опаской пробежали под наклонившимся деревом, напоминающим иву. Странно, в моей памяти оно, казалось, готово было простоять десятки лет. Отвернувшись от него, поняла, что отстала от подруг, и нагнала их только у самого полотна железной дороги.
Они стояли в нерешительности, споря, как быть.
— В чем дело? — торопясь за ними, я не обратила внимания на остановившийся на путях состав.
— Мнения разделились, твой голос решающий, — сообщила одна из подруг.
Железные вагоны уходили в обе стороны, теряясь вдалеке за поворотами.
— Я боюсь лезть под вагонами, вдруг поедет, — пропищала напуганная Тина, сколько помню она всегда была паникершей.
— А если поверху? Вон там виднеется лестница и площадка. Так точно безопасней, — уточнила я.
— Так и знала, что ты за приключения! — обрадовалась Адель, обхватив меня за плечи. — Какой смысл маяться на солнце, если впереди нас ждет прохладная вода.
Первой перелезла Адель, продемонстрировав безопасность задумки, и победно крикнула, приземлившись с другой стороны. Следом пошли, дрожа от страха, две приглашенные подруги Тины, Клара и Марта, за ними виновница торжества. Я замыкала нашу процессию.
Неожиданно состав вздрогнул всем железным телом, и я чуть не упала, как раз собираясь прыгать с последней ступени. Новый рывок, напоминающий раскат грома и меня, оступившуюся на камне, подхватили, не дав приземлиться на землю пятой точкой.
Переглядываясь и эмоционально обсуждая случившееся, мы вышли к реке.
Нам повезло: середина недели не располагала к пляжному отдыху и многие сейчас парились на работе, считая часы до окончания рабочего дня. Раскинув плед у самой воды и побросав сумки, мы быстро скинули одежду.
Я зашла в воду, кожа тут же покрылась мурашками. От поднявшегося со дна ила вода приобрела серо-коричневый цвет — и тут же поплыла, энергично гребя руками и ногами. На глубине вода начала светлеть. Я нырнула, меня охватил непонятный восторг, чувство радости, а большой неожиданностью стало еле ощутимое прикосновение к плечу и мелькнувшие золотые волосы, как будто кто-то плыл рядом. Я тут же вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух, и с ужасом обнаружила, что нахожусь почти на противоположном берегу. Конечно, речка неширокая, но проплыть столько на одном дыхании мне точно не под силу. Я в полном недоумении смотрела на подруг, которые, сцепив руки, подкидывали друг друга по очереди и с визгом и брызгами падали в воду.
− Эй, давай к нам! Ты чего уплыла? — крикнули они мне, замахав руками.
***
Мы вернулись в дом только под вечер и в завершение дня торжественно вручили Тине сертификат на полет на воздушном шаре. Ее глаза засветились от счастья и, обняв всех, она смахнула слезы.
— Вы чудо. Это моя мечта, которую я и не думала осуществить в ближайшее время.
— А давайте выпьем за мечты! — предложила Адель, наполняя бокалы.
Все весело рассмеялись поднимая их вверх.
Уже было около часа ночи, и, сыграв последнюю партию в карты, все начали расходиться, готовясь ко сну. Небо за окнами приобрело грязно-фиолетовый цвет.
− Я так объелась, что щас лопну! − гладя животик и закатывая довольные глаза, простонала Адель.
— Ну! Где кто будет спать? — поинтересовалась Тина, — у нас две кровати здесь и одна на веранде. И что?
— Я чур с краю. Неважно где, но с краю, — зевая, предупредила Клара.
— Эта кровать раздвигается, на ней поместятся двое, — вмешалась я.
— Как-то мы не учли, что пятеро на три кровати не влезут, — хихикнула Адель и плюхнулась на небольшую подушку, лежащую на полу, едва удержав себя в вертикальном положении.
— Да ничего! Влезем! Как говорится: в тесноте, да не в обиде! — вмешалась виновница торжества.
— Я лягу на втором этаже. И как раз все поместятся, — выдвинула я предложение.
Подруги переглянулись.
— Одна?
— Нет, позову соседа, — усмехнувшись, поддразнила я, и, не получив особых возражений, взяла сменные вещи. — Это всего лишь второй этаж, а не портал в безвременье. Всем спокойной ночи!
Второй этаж чем-то походил на чердак и выглядел немного заброшенным, пыльным, необжитым. Единственное, что там стояло дельного, — это кровать, вполне сносная, а главное, с удобным матрасом. У стены находился старый шкаф, заваленный всяким хламом, на полу валялись бумаги и какие-то тряпки. В общем, полный бардак.
— Спокойной ночи, — откликнулись девчонки, а кто-то добавил, — и пусть клопы тебя не кусают.
Очень смешно.
Наверху царил полумрак, электричество так сюда и не провели. Единственным источником света служило круглое окно, по полу и стенам стелились тени, отбрасываемые множеством ненужных предметов. Тени перекрещивались, делая комнату еще более темной и неприветливой. Устроившись на кровати, я закрыла глаза, а когда очнулась, то обнаружила себя рядом с окном.
Так странно, ночь так и манит к себе в объятья. Появилось нестерпимое желание, возникшее, казалось, извне, немедленно выйти на улицу. Сон как рукой сняло.
Странно все это.
Немного поколебавшись, я открыла дверь, скрытую от посторонних глаз драпировкой, и вышла в уже сгустившуюся тьму на боковую лестницу.
Я тихо стояла на железном пролете, с упоением вслушиваясь в шуршание листвы, цокот кузнечиков и иные звуки, издаваемые невидимыми глазу существами. К середине лета лестница зарастала плющом и терялась в близ растущих деревьях. Сейчас нависающие листья выглядели еще сочными на вид, но на ощупь были жесткими и неприятными, словно жизнь в них уже начала потухать.
Ветер сменил направление и донес до меня чуть слышные шаги по деревянным мосткам, шелест задеваемых рукой листьев, скрип настланных досок и недовольно покатившиеся по дороге камни. Все это больше походило на сон. Я без страха спустилась по лестнице, вышла в калитку и, посмотрев направо — налево, прошла несколько участков вниз по дороге.