Я вздрогнула и стала оглядываться в поисках источника голоса. И нашла его, но далеко не сразу. Удивленно заморгала, когда крохи воспоминаний осторожно всплыли в сознании. Он любил поиграть и подразнить людей, и я не была исключением. Его голос доносился ниоткуда и одновременно отовсюду, любимый обманный маневр. Сгустившийся мрак улиц и многочисленные тени от домов, деревьев, кустов затрудняли обзор и смазывались, пряча силуэты.
— Ты напугал меня. Не смей так больше делать! — недовольно скривилась я, найдя его взглядом.
Он стоял в тени, наполовину скрытый кустом волчьих ягод, и довольно улыбался. Мягкая улыбка озаряла лицо, преображая до неузнаваемости. Весь его облик стал очаровательно-привлекательным, как магнитом, притягивая взгляд. Он сделал шаг и оказался в самом центре тускло-желтоватого света, отбрасываемого фонарем. В этот момент он очень походил на человека, самого обычного человека, которых на земле так много.
— Я рад тебя видеть хотя бы так.
Услышав знакомый голос, нахмурила брови, слегка склонив голову, словно не веря, кто передо мной. Взгляд скользил по черному силуэту. Почему нельзя выбрать более красочную гамму?
Он, будто прочитав мои мысли, расстегнул куртку, под ней оказалась белая футболка с изображением волка.
Наступило молчание. Мы смотрели друг на друга, его глаза выглядели по-прежнему добрыми, но улыбка изменилась, сделав лицо чуть старше. Он стал похож на себя, в те далекие временя, когда я его увидела впервые. Я прищурилась, изучая до боли знакомые черты, пытаясь вспомнить больше.
— Кто ты? — наконец прозвучал мой вопрос.
Он скривился в гримасе, на несколько секунд сделавшись задумчивым, потом посмотрел в темное небо, и звук голоса зазвучал не в воздухе, а сразу в моей голове:
— Взгляни на звезды. Думаешь, они никогда не меняются? Видимость обманчива, их сверкающая красота изменяется постоянно, ежесекундно. Дело в том, что с такого расстояния нам не видны преображения этого необычайного объекта. То же самое с любыми существами и предметами. Все подвержено видоизменению.
Я не поняла, к чему этот разговор. Причем здесь звезды, люди и предметы? Смысла его слов уловить не удалось.
А голос внутри упрямо продолжал звучать:
— Покажи, где ты сейчас!
Слова сбили с толку. Как где? Мы же стоим друг напротив друга! Он что, псих? И как я должна показать? Однако образы улиц, площадей, школы сами собой уже замелькали перед глазами. Пораженная этим, замотала головой, отгоняя наваждение. Человек напротив удовлетворенно кивнул.
— Прошло более ста лет с момента, когда мы видели друг друга последний раз. Немногие люди могут похвастаться, что побывали в прошлом, и тем более — что вернулись назад. Я до последнего не верил, что такое возможно. Энджил, словно наивный ребенок, ждал, что ты вернешься, отказывался поверить, что ты ушла навсегда.
После этих слов я очнулась, резко сев в кровати. Я удивленно озиралась по сторонам: сад, второй этаж, ночная рубашка, все тихо и вскоре за окном забрезжит рассвет. Собеседника не было, да и был ли он? Должно быть, это обычные сны, которые снятся часто, но никогда не запоминаются отчетливо.
Я захлопала глазами, услышанное и тут же забытое при пробуждении имя странным образом взволновало душу. Вздохнув, перевернувшись на бок и укрывшись с головой, закрыла глаза.
Лучше посплю еще чуток.
«Прошлое время»
После бала и до жути пугающей встречи с вампирами я несколько дней не могла прийти в себя. Нервно озиралась по сторонам и вздрагивала по любому пустяку, а ночью мне начали сниться кошмары. Сейчас бы не помешал ночник, мягкий свет которого прогонит притаившиеся в черных углах страхи.
После бала прошло пять дней. В это утро за обеденным столом Минора обрадовала все семейство:
— Сегодня приедет Изабелла с супругом. Ты ведь помнишь Изабеллу и Адиса? — я неопределенно пожала плечами. За последние дни разговор о них заходил настолько часто, что мне казалось, я их знаю лично. — Ей так жаль, что не удалось повидаться с младшей сестренкой на балу, и она решила искупить свою вину.
Кивнув, я попыталась сделать радостное лицо.
Наступивший вечер принес очередное потрясение. Мне с трудом удалось сдержаться, когда в дверях увидела того безумного вампира и инстинктивно попятилась назад. Его преображение сбивало с толку: звериная бездушная маска пропала, на смену ей пришла приветливая и располагающая улыбка. Распущенные волосы немного не доходили до плеч. Каре-зеленые глаза улыбались, выглядел Адис совершенно по-человечески.
— Очень рад вновь с вами встретиться. Слышал, с вами случилась неприятность? — деликатно спросил гость, не подав вида, что мы недавно встречались.
Я ошарашено стояла, не в силах вымолвить ни слова. «Может, это не он? И я перепутала?»
— Чего же мы стоим здесь, пройдемте в гостиную, — Минора поспешила дать распоряжение накрыть на стол и подать чая с пирожными.
Приехавшая следом тетя Люсия подошла к Адису, и он нежно поцеловал ей руку, приятно улыбаясь. Эта улыбка совершенно не вязалась с запомнившейся мне гримасой.
Сдержанно кивнув мне и взяв под руку супруга, Изабелла горделиво пошла за маменькой. Проходя мимо меня, Адис слегка повернул голову в мою сторону и сощурил глаза, в них, как и в тот раз, появился зверь, равнодушный и презирающий всех, которым он в полной мере одарил меня при прошлой встрече. Мне стало страшно, пальцы похолодели, такое чувство, что меня неожиданно окатили холодной водой.
Не иначе как судьба вновь сыграла со мной злую шутку, сведя второй раз с Адисом, и эта встреча обещает стать не последней.
Вечер проходил за милой беседой. Все мое тело, все мышцы были напряжены; неуютно ощущая себя в данной обстановке, я нервно ожидала момента, когда можно покинуть общество родни и спрятаться за дверями своей комнаты.
Отец постучал ложечкой по краю фарфоровой чашки, призывая всех к тишине. И со странной улыбкой глянув на меня, выдал то, от чего я поперхнулась:
— Мы с Мари не просто так пригласили наших самых близких людей в гости, — начал Эдгар издалека, — совсем недавно нас заметил один из самых замечательных и влиятельных людей, а его визит стал для нас самым лучшим подарком. А приходил он с одной конкретной целью — просить руки нашей дочери Агнессы, и мы, конечно, согласились.
Я удивленно подняла взгляд, услышав свое имя. Беда в том, что до этого я не следила, о чем шла речь, и сейчас пыталась понять: меня о чем-то спросили или просто так упомянули вскользь.
— Давно пора! — соглашаясь, кивнула тетя Люсия. — И кто же этот достойный мужчина?
— Генри Барретт! — важным тоном выдал Эдгар.
Тетя сдержанно закивала головой, легкая улыбка тронула ее морщинистое лицо.
Услышанные слова медленно складывались в полную картину, и весь ужас услышанных только что слов отразился на моем лице. Все прочие гости хранили молчание. Изабелла сидела с отрешенным выражением лица, мыслями явно находясь не в комнате.
— Думаю, по такому радостному случаю можно разрешить Агнессе глоток вина, — и Эдгар наполнил одиноко стоявший на столике пустой бокал. — За твою счастливую жизнь, дорогая!
Не в силах справиться со своими эмоциями, одним глотком осушила бокал и, наплевав на правила этикета, выбежала из гостиной.
Шторы были настежь открыты, и мою комнату заливал золотистый свет. Без сил рухнув на кровать, стала массировать виски, пытаясь хоть как-то унять вспыхнувшую боль. Дверь тихонько отворилась, и в комнату зашла встревоженная Минора:
— Дочка, ты не рада? Не волнуйся, ты привыкнешь к нему, возможно, даже полюбишь.
— Того старикашку, приходившего к нам два дня назад? Как же! Только через мой труп.
— Немедленно прекрати! Где ты услышала такие слова? Так не следует выражаться настоящей леди! — сердито заявила мама. — Чтобы я такого больше не слышала!
— Извини, — больше я не придумала, что можно ответить. Хотелось побыть одной, а не вступать в очередные пререкания.
«Что за злой рок? Сбежала от замужества и прибежала к нему же. Что за отстойное время, как же хочется поскорее убраться отсюда, но ни одна дельная идея, как это осуществить, до сих пор не посетила мою голову».
Следом за Минорой вошел, нахмурившись, Эдгар, закрывая за собой дверь:
— Что за неуважение к старшим! — с порога заявил он. — Столь яркие эмоции принято держать при себе, а не выставлять на всеобщее обозрение.
Я проигнорировала его замечание, вспоминая этого Барретта. Боже, да он мне в отцы годится, если не в дедушки!