— Мои поздравления. Родители в свое время тоже нашли мне жениха намного старше меня, и это были худшие три года моей жизни, — и, недобро усмехнувшись, подытожила. — А потом были похороны, и часть состояния отошла мне.
Комната погрузилась в задумчивое молчание. В камине, моргая красными глазками, тлели угли, и свободно разгуливали по стенам тени. Заявление Глории повергло меня в еще большее уныние. Да с этим тираном я даже три года не проживу!
— Красавица-невеста, а в роли жениха — сморщенный чернослив, — не удержалась упомянуть я еще вчера веселившую меня фразу.
Глория засмеялась беззаботным заразительным смехом, даже Энджил не смог удержаться от смешка. Не могла представить, что я могу быть настолько забавной.
— Ты прекрасно влияешь на него. Он редко смеется. Жених, наверно, очень богатый…
— Раз позволил себе купить меня? — закончила я фразу.
— Нет! Я не то хотела сказать. Поведаешь, кто он? — Глория в нетерпении подалась вперед, чуть не уронив свой бокал вина.
— Генри Барретт.
Моя собеседница дернулась, как от пощечины, скривившись и сдвинув брови, погрузилась в свои мысли. Я, удивленная реакцией, перевела взгляд на Энджила, но и тот не порадовал, хмурясь, остановил взгляд на столешнице. В этот раз молчание затянулось на несколько минут.
— Сочувствую, — наконец выдала Глория, не глядя на меня.
— Неужели?
— «Этот мужчина, приближающийся к завершающемуся аккорду своей жизни, готов положить на алтарь своего самолюбия юную деву», — словно процитировала она строку из недавно прочитанной книги. Надо же, в ее взгляде промелькнула жалость? Я всматривалась в лицо с грустной улыбкой. − Кстати, если ты правильно описала цвет и запах снотворного, то оно скоро перестанет действовать и сон станет уже не таким глубоким, − сообщила Глория, напоминая о том, что времени находиться в гостях осталось не так уж и много.
— Что намерена делать? Пойдешь против родителей? — подал голос Энджил.
Я обняла себя за плечи и тяжело вздохнула:
— Я и так против всего мира, это ничего не изменит, — задумавшись, я как бы нехотя произнесла: — Как мне можно избежать свадьбы?
Повисла очередная пауза.
— Я поговорю с Алексом, мы что-нибудь придумаем.
— Энджил, ты с ума сошел? — возмутилась Глория, вскочив с места. — Ты не имеешь права лезть в чужую жизнь, разберись сначала со своей.
С этими словами она разъяренной фурией вылетела из комнаты, не проронив больше ни слова.
— Глория просто злится, что ей в свое время не удалось избежать свадьбы. Я обещаю попытаться, — он снова улыбнулся, заставив забыть на мгновение о навалившихся проблемах.
Кивнув в ответ, я вышла вслед за ней, боясь верить его словам, но и не в силах усомниться. Время уходило, и оттягивать возвращение становилось все опаснее.
Уже из коридора услышала знакомый голос Алекса:
— Не ожидал от тебя такого. Что это ты, мой друг, так испереживался о человеке? Смотри, не пожалей.
Резко затормозив и стараясь не шуметь, вновь вернулась, заглянув в покинутое помещение. В нем так же одиноко спиной ко входу сидел Энджил, и только колышущаяся на ветру штора выбивалась из общей картины.
***
И вот новый вечер, тьма, давящая со всех сторон, сжимает дом в страстных объятиях еще сильнее, чем в предыдущие. Отчего-то показалось, что за окном она движется и перетекает, словно живая. Я устало потерла глаза, всего несколько часов сна давали о себе знать, распаляя воображение далеко не успокаивающими видениями. Пришлось спуститься в полной тишине вниз. Не понимая причины своего беспокойства, достала из мешочка немного мяты, добавив в чайник. Успокоиться, необходимо успокоиться как можно скорее.
Скучные дни тянулись медленно, однообразное и бессмысленное прозябание в этом доме еще больше повергало в уныние. Несколько романов, не без труда найденных в самой пыльной части скудной библиотеки, перечитаны по два раза, иные книги о Боге, церквях, этикете, образовании, целая стопка старых пожелтевших газет показались ужасно неинтересными.
Задумавшись, чуть не обожгла себе пальцы, налив до краев воды, и поежилась от скользнувшего по коже сквозняка. Признаюсь честно, ощущала себя в этом пустевшим по вечерам доме неуютно и одиноко.
Направилась в обратный путь, и вновь этот прохладный ветерок. Остановилась и развернулась в сторону гостиной. И от увиденного чуть не облилась. Люсия в пестром халатике сидела за столом и пила точно не чай.
Поднятый на меня замутненный градусом взгляд слегка блуждал.
— И тебе не спится, составишь компанию? — и, икнув, поманила к себе рукой. Взяв бутылку, она плеснула в свой бокал добавки, пролив часть на стол.
— С вами все в порядке? — я даже забыла о своих переживаниях, настолько открывшаяся картина противоречила сложившемуся образу идеальной леди.
— Муж сказал, что не в восторге от готовящейся свадьбы.
Поперхнувшись застрявшими словами, вытаращила глаза. Муж? Он ведь давно мертв. И поставила неожиданно сделавшийся слишком тяжелым чайник на край стола.
— Он пропадает на какое-то время, но потом вновь является, когда меньше всего ждешь, — она мерзко хихикнула. — У этого изверга всегда было повышенное чувство справедливости, только слепой не увидит твое нежелание выходить замуж. Но так принято, думаешь, у меня спрашивали? — Люсия резко встала, тяжелый стул, застонав, рухнул на пол. Опершись о стол и прожигая пустое место пьяным взглядом, продолжила: — Каждый раз этот остекленевший взгляд и кровь на рубашке и на траве, много крови. Это не я его убила. Я лишь хотела справедливости и стать наконец счастливой, — она безумно оскалилась желтоватыми зубами и, словно на секунду избавившись от дурмана спиртного и поразившись своей минутной слабости, пошатываясь, подошла ко мне и прошипела в самое лицо. — Скажешь кому-нибудь, и я за себя не ручаюсь.
Пройдя мимо, со второго раза вписалась в дверной проем. Стойкий запах спиртного с вдохом обжег горло. Я стояла, пытаясь прийти в себя от неожиданных излияний тетушки, стараясь осмыслить услышанное. А старушка-то, оказывается, с сюрпризом.
Два дня, всего два дня. Эти слова вертелись в голове и сводили с ума, каждое новое утро приходило подобно наказанию всевышнего, приближая день свадьбы. К тому же не знаю. случайность ли, но на двери, через которую я так удачно покидала дом все три раза, сменили замок. А в последнюю мою попытку чуть не попалась на глаза Грегу, когда, расстроенная до слез закрытой дверью, возвращалась в свою комнату.
После завтрака, пребывая в тяжелых раздумьях, вышла на крыльцо, стараясь вновь придумать выход. Побег я рассматривала лишь в самом крайнем случае, всему виной случайный проезд по бедным кварталам. Грязные люди в рваных и заплатанных одеждах с измученными и затравленными лицами, и в глазах такая усталость от жизни, что я просто задернула шторку, не в силах смотреть. Нет, однозначно, я так не смогу. Жизнь попрошайки в полуголодном обмороке, чешущейся от грязи и задыхающейся от вони своей и чужой точно не для меня. Да мне так и недели не протянуть без крыши над головой и навыков выживания.
Тогда что остается? Надеяться, что Энджил сдержит слово? Опять же, никакой гарантии. Везде тупик!
Мое состояние было на грани нервного срыва, даже успокоительные травы не спасали.
— Нравится шляпка? — уродливое недоразумение украшало голову тети. — У каждой истинной леди должен быть головной убор, украшенный своими руками.
Я поперхнулась, узрев в нагромождении перьев и лент чучело маленькой птички. И, о ужас, у ее ног увидела клетку с двумя беспокойными птахами.
— Сегодня мы сделаем чучела из этих красивых птиц, а после они станут главным украшением шляпки.
К такому повороту я оказалась не готова и, выпучив глаза, чуть не упала в обморок, представляя, как разрезаю пернатое тельце, чтобы достать внутренности.
— Дочка! — услышала я от двери. Доносившийся голос продирался ко мне словно через густые заросли мягкой ваты. И, не дав опомниться, меня заключила в объятия Минора. — Боже, как я скучала! — сквозь слова слышались всхлипы и причитания.
Следом из экипажа вышла Изабелла, мой взгляд скользнул по ее легкой накидке, застегнутой на шее. Улыбнувшись, она поприветствовала меня, обняв и поцеловав. От меня не укрылось ее болезненное состояние: бледная кожа и синеватые круги под глазами.
Минора несколько часов не отходила от меня, выспрашивая, как мне жилось и чем я занималась, нашла ли общий язык с тетей, и просто делилась со мной последними новостями. Это хоть и отвлекало от грустных мыслей, но боль и страдание в ее глазах сводили все на нет. Утомившись от ее переживаний и сославшись на усталость, поспешила укрыться от излишней опеки в стенах своей комнаты.
Проходя мимо покоев, отведенных Изабелле, остановилась у не до конца закрытой двери и без стука заглянула внутрь. Сестра в одном халате замерла возле зеркала, сосредоточенно что-то разглядывая на шее.
Это укус? Сделала шаг и приоткрыла дверь пошире, желая убедиться в догадке. Мое отражение возникло за спиной сестры. Изабелла вздрогнула, ее глаза расширились, она тут же развернулась, застыв в немом жесте. Застыла и я, заметив две маленькие покрасневшие ранки на ее бледной коже. Нездоровый вид плюсом к неоспоримому доказательству не на шутку напугали меня. Да, это не моя родная семья, но к этим людям я прониклась теплотой, и внутри все сжалось от подобной несправедливости.