Изабелла тут же опомнилась:
— Всего лишь укус какого-то насекомого, не больше, — ее рука вновь скользнула к шее, но замерла. — Не говори маме, она и так слишком о многом переживает.
Я подошла ближе и не таясь уставилась на укус.
— Кто тебе сказал про насекомое? — едва удержалась, не назвав подобное «бредом».
— Адис, — потупившись, пояснила она, хотя ответ был для меня очевиден, — я и сама сперва испугалась, но супруг утешил меня, сказав, что и он как-то раз сталкивался с похожим. Ранки должны пройти через несколько дней. Ты не представляешь, сколько в его глазах было участия и любви в тот момент.
Не удержавшись, я покачала головой. Не удивлюсь, если этому существу вообще чужда любовь. Только холодный расчет, но в чем он заключается? И опомнилась, под ее подозрительным взглядом пояснив:
— Думаю, он прав, ранки скоро заживут, — а мысленно добавила: «Не факт, что не появятся новые».
В очередной раз усмехнулась тому, что люди могут быть так непохожи внешне, а вот внутренне… детская наивность и вера в лучшее… Минора и Изабелла как две капли души, отделившиеся от единого источника.
Она выдохнула, заметно расслабившись от моих слов, готовая защищать свой хрупкий мирок до последнего. Не желая ссориться и нагнетать обстановку, предпочла оставить все свои тревожные мысли при себе.
Я натянуто улыбнулась и, поцеловав ее в щеку, поспешила удалиться. Сердце в этот момент застучало слишком быстро, тревожась о девушке. В следующие часы размышления переросли в панику.
Время приближалось к полудню. Стоя возле окна своей комнаты, не могла избавиться от невеселых мыслей. Ведь с приездом родни вожделенный визит к Алексу превращался в неосуществимую затею. Собственно, а зачем ждать ночи?
От сильного порыва ветра задребезжали стекла, и это буйство стихии словно придало мне сил. Боясь растерять дарованный природой настрой, выбежала из комнаты и заторопилась вниз по лестнице.
По сути сейчас я могу спокойно выйти через главный вход и отправиться на прогулку в сад. На дорогу туда-обратно мне потребуется примерно час, плюс потрачу на разговор с Энджилом максимум тридцать минут. Зато все удастся выяснить и с холодной головой подойти к поиску выхода. Если же все надежды напрасны, то поплачу и опять же приступлю к составлению новых планов. Возможно, даже эти часа два меня никто и не хватится. Если что, буду ссылаться на растерянность перед свадьбой.
На полпути к первому этажу боковым зрением уловила движение слева.
— Дочка! — несмотря на то, что слова были ожидаемы, я подскочила вверх и соскользнула ногой со ступени. Полетев вперед, ухватилась за перила, ударившись о них боком, и застонала от резкой боли в лодыжке.
Минора тут же оказалась рядом, поддержав меня, я же, давясь непролитыми слезами, осторожно опустилась на ступени. Бережно ощупав сильно ноющую ногу, выругалась, не стесняясь в выражениях. Руки Миноры дрожали и, судя по тому, что реакции на мои внезапные излияния не последовало, она слышала только свой обвиняющий внутренний голос.
— Прости, я как-то не подумала, — всхлипнула она. Теперь дрожь ее рук ощущалась всей спиной, пока она убаюкивающе гладила меня, пытаясь скорее успокоить саму себя.
— Думаю, простое растяжение, — потирая ногу, отозвалась я, невольно вспоминая аналогичный случай, и передернула плечами, осознав, что и вправду могла посчитать оставшиеся ступени, если не убиться совсем.
Слуга, вынырнувший на шум, учтиво помог подняться наверх, да и от излишне переживающей Миноры удалось избавиться не сразу.
Мне требовались тишина и покой, чтобы наконец расплакаться от бессилия и осознания, что остался всего день перед свадьбой, полный пустых хлопот. Больше часа я жалела себя, с головой окунувшись в это чувство, после погрузилась в тревожные сны.
Глава 2
Это чудное утро обещало стать началом дня кошмаров, бессонная ночь только подтвердила это. Солнце лишь собиралось показаться из-за горизонта, а я уже была на ногах и в нервном припадке от грядущего. Распахнув окно, поглубже вдохнула свежий воздух, позволив легкому холодку скользнуть под ночную рубашку.
Я была полна решимости бороться за себя и, если потребуется, бежать после свадьбы. Вчера удалось одной доковылять до сада и закопать несколько дорогих украшений на случай побега. Правда, кого я обманываю, даже идти сейчас непросто, несколько дней о побеге можно и не мечтать. Я нахмурилась, недовольная промелькнувшей мыслью: да меня это ужасное время просто пожует выбросит, как старую куклу. Нет, не позволю! Прежде необходимо найти этого Байрона Дейлза, а потом вернуться к привычной жизни. Хорошая мысль в очередной раз сменила плохую, когда в комнату вошла Минора, неся в руках красивую шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Мне ничего не оставалось, как удивленно смотреть на это произведение искусства, протянутое мне. Минора заулыбалась:
— Нравится? Это тебе прислал твой будущий супруг. Вот теперь есть все для церемонии. Давай, открой.
Поставив шкатулку передо мной, Минора, улыбаясь, позвала служанку. Я брезгливо откинула крышку, ожидая подвоха. Внутри покоились фата, восковые цветы, венчальные свечи, обручальные кольца, духи, булавки и прочие золотые мелочи, украшенные драгоценными камнями, еще было немного лакомства — изюм да инжир — и розги (последнее повергло меня в шок).
Увидев мое замешательство, Минора пояснила:
— Не пугайся. Это символичный знак: станет молодая жена прилежно работать — будут ее кормить и лакомить, а пожелает лениться — сечь розгами.
«Ни фига себе символичный знак. Судя по припадку старика, он исполнит это с пребольшим удовольствием».
Вскоре появились две служанки-помощницы. Началась длительная подготовка: ванна, после масла, расчесывание и укладка волос в прическу, минимум макияжа и в конце ужасающее своим весом платье. В завершении на голову поверх длинной фаты надели венок из цветов померанца и миртовых веток.
Оставшись наедине с Минорой, бросила взгляд в зеркало. Не ожидай меня впереди столь печальное событие, сердце замирало бы от сотворенного со мной чуда. Сейчас же стоило большого труда не вцепиться в волосы, чтобы не испортить прическу.
К половине девятого утра к церкви должны начать прибывать гости. Время летело неумолимо, ощущение неотвратимой беды накатывало жалящими волнами.
— Дорогая! Что ты так долго? Сообщили, что жених уже прибыл к церкви. Ждут только нас, — Минора подошла сзади, сжимая в руках свадебный букет. — Вот, передали, — и опять в глазах промелькнула эта грусть. — Это будет самая лучшая свадьба.
— Ты в это веришь? — заглянув ей в лицо, спросила я.
Минора потупила взор, промолчав.
— Поторопитесь! Не стоит заставлять всех гостей ждать, — отец нервно постучал тросточкой по двери.
— Я не могу пойти в этом! — я развела руками.
— Ты великолепно выглядишь, девочка моя.
— Платье ужасно тяжелое, боюсь упасть посреди церемонии.
— Я понимаю, что ты очень волнуешься, все в такой день волнуются. Не бойся, мы тебе поможем.
«Ага, словами: давай! Вперед! Вряд ли мне это принесет ощутимую пользу».
— Пора, — не скрывая недовольства, напомнил Эдгар, недобрая улыбка искривила его лицо.
Внизу на улице ожидала большая карета, запряженная белыми лошадьми. В ней с нетерпением дожидались моего появления Изабелла с Дианой. Заметив меня, младшая сестренка замахала рукой. Когда все расселись, тяжелая карета выехала со двора и, покачиваясь, поехала в сторону церкви.
«Боже, помоги мне выдержать это».
Первым, после чего я осознала безвыходность ситуации, был черный фрак пожилого молодожена и его пронизывающий холодом взгляд, странно сочетающийся с приторной улыбкой. В голове промелькнула пугающе ясная картина первой брачной ночи, в этот момент я чуть не потеряла сознание от испытанного ужаса. Отчего-то еще утром представляла, что подобного исхода можно будет избежать: сейчас меня трясло, как в лихорадке, нестерпимая жара окружила плотным облаком.
Я встала с левой стороны от жениха и освободила правую руку от перчатки (как меня до этого наставляла Минора), то же проделал и жених. Священник отвел нас на венчальное место. Родственники и знакомые со стороны жениха становились справа, мои — слева.
Уже был разгар церемонии. Не знаю, каким образом удавалось стоять на подгибающихся ногах, голова шла кругом, а звучащая музыка превращалась в непонятное гудение. Нас окружали счастливые лица. Чувство такое, что я попала в приторно-сладкий пирог: от такого количества сахара бывает плохо после первого укуса.
А самое страшное, что я уже стояла у алтаря и священник держал наготове книгу, подходя к кульминации. Мой будущий муж смотрелся как сморщенный фрукт, обмотанный в дорогой костюм. Он улыбался, и эта улыбка ничуть не красила его, а только прибавляла уродующих его морщин, словно на тебя смотрит улыбающийся шарпей.
Неужели мне не помогут? Это что за наказание такое? Я готова была разреветься, стоило только подумать, что с этим человеком придется жить, пусть недолго и вряд ли счастливо, но все же.
— Согласна ли ты, графиня Агнесса Слуцкая, выйти замуж за барона Генри Барретта?