Генри наклонился ко мне и, словно желая успокоить, шепнул:
— Вздумаешь глупить, уже вечером приступлю снимать с тебя спесь слой за слоем, как кожу.
Сквозь человеческую маску на доли секунды проглянуло истинное лицо садиста. Понимая, как крупно я влипла, склонила голову, скрывая предательские слезы. Расправила плечи, стараясь побороть усталость и безнадежность, навалившиеся на меня. Сейчас не время вставать в позу, чуть позже улучу момент и сбегу, ждать вечера точно не стоит.
— Да, — напряженно выдавила я, поежившись от дикого холода, идущего изнутри.
Я непонятным образом пропустила предыдущую часть церемонии, опомнившись только после громко озвученного вопроса.
— Знает ли кто-нибудь причину, почему эти двое не могут быть в смете? Скажите о ней сейчас или не говорите никогда, — звучный голос поднялся к самому потолку.
В церкви воцарилась давящая тишина. Ни одной причины.
— В таком случае…
Дверь с силой распахнулась, жалобно скрипнув, молодой человек, одетый хорошо, но не слишком богато, буквально вбежал в церковь:
— Есть, у меня есть! — все оглянулись в сторону дверей. — Я люблю ее, мы оба любим друг друга. И я не допущу, чтобы эта церемония завершилась. Это сделает ее несчастной на всю жизнь, она моя удача, моя единственная, — люди начали тихо перешептываться, раздались возгласы негодования.
Я была в не меньшем шоке, этого человека видела впервые. К счастью, на лицо падала спасительная фата, закрывающая мое вытянувшееся удивленное лицо от любопытных взглядов.
А он продолжал гнуть свою палку, приукрашивая нашу с ним «любовь».
— Пойдем со мной! — предложил он. Я замешкалась, не до конца уверенная, что это придумали они. — Неужели ты хочешь выйти за этого сморщенного чернослива?
После этих слов я не сомневалась, уже не пытаясь скрыть свою расползающуюся улыбку. Он протянул руку, приглашая уйти с ним.
Барретт схватил меня и я, не помня себя, с силой оттолкнула прочь мерзкого старика, он, не устояв, полетел назад. Не дожидаясь, пока он поднимется, заторопилась прочь.
— Если сейчас уйдешь, то ты мне больше не дочь! — выкрикнул отец, разорвав внезапную тишину в клочья.
Он решил, что подобные слова меня остановят? Мне было все равно. Облегченно вздохнув и стащив с головы мешающую видеть фату, поспешила между рядов, позабыв о ноющей ноге и давящем весе платья, тяжесть которого растворилась в желании оказаться как можно дальше.
По пути встретилась с неожиданно радостно сверкающими глазами Миноры. Она прикрыла глаза, а, вновь посмотрев на меня, произнесла одними губами «будь счастлива», словно благословляя. Мне нестерпимо захотелось подойти к ней, обнять и впервые за долгое время назвать именно эту женщину мамой.
Далее скользнула по недоуменному лицу старшей сестры (из-за своей бледности она выглядела нездоровой) и восторженному личику младшей сестрички. Похоже, она возвысила мой поступок до героического. Больше я ни на кого не смотрела, только вперед.
Поднявшийся шум голосов заглушало биение сердца.
С тех пор, как моя свадьба расстроилась, я поселилась в доме Алекса и Энджила. Хотя очень странно осознавать, что я живу у почти незнакомых людей, да еще и под одной крышей с… не совсем человеком, да и по возрасту оба старше меня.
Еще меня смущало бесплатное проживание. В первый день моего прибытия эта тема затронута не была, а на следующий день я и сама боялась поднимать ее. Опасения были связаны, конечно, с Алексом, мало ли что он может попросить за оказанную услугу и крышу над головой.
Зевнув, спустилась вниз и в очередной раз уставилась на чуть подрагивающее пламя в камине с человеческий рост. Оказавшись в гостиной после побега, к своему удивлению, обнаружила этот величественный камин впервые, даже страшно подумать, насколько я была не в себе, раз не заметила его в прошлые визиты. Камин был установлен таким образом, чтобы освещать только половину комнаты, вторая же часть погружалась во тьму.
Даже в летнюю жару Алекс любил сидеть напротив огромного зева камина и смотреть на мерцающие языки пламени.
Закрыв глаза, я представила, каково это — находиться здесь холодной зимой, когда ревущее в каминной нише пламя готово выскочить, съесть, поглотить тебя целиком. Поежилась от трепета, будто смотришь в огненную геенну, чувствуя восхищение от величественного творения и давящий страх маленького человечка.
С тех самых пор, как произошел побег, я не видела ни родителей, ни сестер, ни, что очень радовало, несостоявшегося супруга. Впрочем, не все осуждали мой проступок, Глория совершенно равнодушно восприняла эту новость. Но вот жить в одном доме с двумя мужчинами, пожалуй, не одобрил никто. Да и Энджил печально смотрел на меня, говоря, что не выйти мне больше замуж: одно дело отказаться от свадьбы, а другое — такой позор, как сейчас. Только Алекс улыбался, упомянув, что я получила именно то, что хотела, а раз совсем не подумала о будущем, то должна принять его таким, какое оно есть.
Цокот копыт снаружи оповестил о прибытии Глории, я тут же заторопилась встретить ее. Эта девушка великодушно предложила сопровождать меня по магазинам. Из собственной одежды у меня было только свадебное платье и еще два привезенных Глорией. Пришлось взять деньги, выданные Алексом, опять же и денег своих у меня не было. Да я вообще тут никто и звать меня никак.
Забравшись в экипаж, глянула на напоминающее лисье лицо девушки.
— Чего загрустила? Брось, прошлого не изменишь. Сегодня будем творить твое будущее. У меня на примете есть несколько особо лакомых магазинчиков. Тебе точно понравится.
— А почему мы выехали в такую рань? — я поспала от силы часов шесть.
— Ты еще спрашиваешь? — она усмехнулась сказанной мной глупости. — Случившийся казус со свадьбой не удалось утаить. Рано утром хотя бы есть шанс, что ты не встретишь никого из знакомых.
Я кивнула. Всю оставшуюся часть пути проехали молча.
Наконец экипаж остановился у магазина и вопрос Глории вывел меня из задумчивого оцепенения:
— Ты список необходимых вещей взяла?
Открыв рот, я вновь его закрыла. Ну вот что сказать, если даже не подумала составить список? Нет, я, конечно, прикинула примерно необходимое, но голову занимали совсем иные мысли.
И, оценив мое замешательство правильно, моя спутница извлекла из кармана свернутый листок бумаги.
— К счастью, я более предусмотрительна, — помахала она составленным списком передо мной.
В витрине первого магазина красовались платья. Звякнувший над нами колокольчик сообщил о приходе новых клиентов. Тут же в просторное помещение выбежала женщина, ей хватило секунды понять, что без покупок мы не уйдем. Поклонившись и поздоровавшись, она предложила присесть и рассказать, что именно нас интересует.
— Какие цвета и для какого случая?
— Повседневные, штуки три, — просто пояснила я, когда рядом раздалось недовольное покашливание.
— Пять, не меньше, и одно вечернее, — и одарила меня взглядом, давая понять, чтобы я не вмешивалась.
Стало обидно: деньги дали, платья выбрали, зачем я-то здесь?
— Как тебе это?
— Красивое, но… — я взглянула на ценник, — боюсь, слишком дорогое.
— Анатоль не обеднеет.
Я отрицательно покачала головой, настаивая на своем. Вот так просто тратить чужие деньги на дорогие вещи не могла себе позволить.
— Как знаешь.
Но перед самым уходом Глория отошла к консультантке и о чем-то переговорила с ней.
Следом меня повели в магазин корсетов и женских аксессуаров, обновки пополнили: перчатки, шляпки, накидки, зонт, веер, две сумки, всяческие шпильки, ленты, заколки для прически, все необходимое для ухода за волосами, чулки, два корсета. Далее прикупили три пары обуви и заключительным стал магазин белья, где я откровенно разглядывала не похожие на привычные для меня тряпицы.