Ну вот как так-то? Все, кого я меньше всего желаю видеть, начинают без приглашения вторгаться в мою жизнь. Нахмурившись, остановилась в дверях.
— Не обижайся, — она встала, намереваясь подойти ко мне, — понимаю, что наше знакомство началось немного неправильно, — и опять эта лживая приторная улыбка. — Я хочу все исправить, ты ведь не против?
Я не торопилась отвечать любезностью на любезность, чувствуя неискренность с ее стороны. Хоть взгляд Лилит и был устремлен прямо на меня, но частые моргания и невероятно резкий контраст с прошлым поведением наводили на определенные мысли.
— Можно хотя бы просто поговорить? Я сейчас распоряжусь, чтобы подали чай.
И словно ощущая себя здесь полноправной хозяйкой, прошла мимо меня.
Ох, не нравится мне все это, вот только бессмысленно бежать, лучше попытаться разгадать ее мотивы.
— Агнесса, доброе утро, меня сегодня не будет несколько часов после обеда. Хотел предупредить тебя, — разнесся по коридору бодрый голос Энджила.
— А вот и белый принц, — проворковала Лилит, возвращаясь в комнату, слишком довольная улыбка отчего-то некрасиво исказила ее лицо.
— Что ты тут делаешь? — веселость с его лица исчезла, подобно маске. — Тебе запретили появляться здесь днем.
— Я не к тебе, хотела получше узнать милую Агнессу, — Энджил нахмурился еще сильнее, недобро прищурив глаза. — Какой взгляд, я должна тут же пасть от твоего праведного гнева? — она рассмеялась над своими же словами.
На несколько минут в комнате повисло молчание, пока накрывали на стол, никто не проронил ни слова.
— У змеи змеиные повадки. Разговор состоится в моем присутствии.
Она только покачала головой в ответ:
— Да брось, твои подозрения меня обижают.
— От такой гадюки, как ты, приличным людям нужно держать подальше, — проговорил Энджил уже спокойно, вот только руку сбоку от кресла сжал в кулак.
Они еще недолго обменивались колкостями, не обращая никакого внимания на меня. Желание встать и оставить их наедине только усилилось. Наконец, мне надоела эта пустая перепалка:
— Мы поговорим, но только на территории особняка и недолго, — тихо проговорила я, но мой голос был услышан обоими.
Энджил недоуменно повернулся, Лилит победно вскинула подбородок.
Следующие двадцать минут прошли в размышлениях за поглощением пищи. Сжевав несколько бутербродов, показавшихся безвкусными, продолжила цедить чай.
— Думаю, стоить пройтись по саду, — это были просто мысли вслух, Лилит не спрашивала ничьего мнения. — Буду ждать на улице.
Когда входная дверь захлопнулась, Энджил поднял голову и внимательно посмотрел на меня.
— Ты не должна идти, — и, поймав меня за руку, добавил. — Я волнуюсь за тебя.
Взлохматив ему волосы, посмотрела в встревоженное лицо. А ведь и вправду волнуется.
Лилит нетерпеливо вышагивала на крыльце и вновь странно улыбнулась при моем появлении. Насторожившись еще больше, пошла рядом с девушкой.
— Как тебе здесь живется? — ее глаза просканировали меня, я начинала жалеть, что вообще согласилась на эту прогулку. — Я слышала, ты почти нигде не бываешь. Не скучно?
Понимая, что долго с ней наедине просто не выдержу, резко остановилась в ожидании, когда она обернется на меня, желая максимально сократить время нашего общения:
— Только не говори, что тебя интересует моя жизнь.
Рассмеявшись и превратившись вновь в прежнюю упрямую и дерзкую Лилит, выдала:
— Я до последнего надеялась, что все не так плохо, — она нервно дернула из высокой каменной клумбы цветок, вырвав его с корнем. — У меня почти получилось задуманное, даже не представляешь, сколько времени ушло на это, и тут явилась ты. Ненавижу тебя! Ты все испортила! Ты, ты… — от злости, переполнявшей ее, девушка нетерпеливо подпрыгнула на месте и, бросив напоследок уничтожающий взгляд, промчалась мимо, едва не сбив меня. Но так просто она уходить не пожелала. — Ты знаешь, сколько таких простушек было у белобрысого? Он их менял несколько раз на дню. А будь он сейчас в прежней форме, то прошел бы мимо, даже не взглянув на тебя, — Лилит победно улыбнулась, заметив мое исказившееся болью лицо. — Он с тобой от безысходности.
Грудь обожгло обидой, а ведь ее слова правда, мне ли не знать, что такие, как я, словно дешевая мебель для подобных ему, неинтересная и неказистая. Удивленно моргая, я осталась в одиночестве, сбитая с толку: неужели она пришла сюда, только чтобы задеть? Бездумно пройдя до конца тропинки, свернула обратно к дому обнаружив перед входом экипаж и смотрящего в никуда Энджила.
— Если хочешь, я отложу поездку, — не поднимая головы, произнес он.
— Не стоит, — постаралась придать словам убедительности, хотя потревоженные эмоции при его виде вновь противно зашевелились, а от мысли, что пробуду несколько часов в одиночестве, становилось жутко. Привыкла, что Энджил всегда рядом.
Запустив руку в карман, он что-то извлек и, сжимая в кулаке, протянул мне.
— Хотел подарить тебе это чуть позже, — на его раскрытой ладони лежал медальон, напоминающий не до конца распустившийся бутон розы на изящной цепочке-стебле.
Я уже собиралась опустить взгляд на прохладную вещицу в своей руке, но задержалась на словно преобразившемся лице: сияющие в прищуре глаза, легкая небрежность волос и улыбка, ради которой многие бы согласились на все. Это больше походило на издевательство. Неужели с его стороны тоже игра? Он поднял руку, собираясь коснуться меня, и, не выдержав саркастические замечания внутреннего голоса, предпочла скрыться за деревьями сада.
***
Из сада в дом я вернулась примерно через час, когда удалось справиться с собой и загнать свои бредовые мысли в сундук, наполненный аналогичной шелухой.
Внутри дома царил полумрак. Зачем открывать шторы, если, когда ты бодрствуешь, на улице все равно темно? К тому же освещенное помещение, как на ладони для любопытных глаз. Вот именно поэтому в некоторых комнатах окна постоянно были занавешены.
Преодолев сумрачный коридор, прислушалась. Как же тихо. Обычно днем слышны шорохи и шаги работающего персонала, сейчас же дом наполняла гнетущая тишина.
Я кралась вперед, с большой осторожностью и в полном недоумении. Со стороны дверного проема гостиной падала темная тень. Невольно сделала шаг назад, точно помня, что шторы в ней открывала с утра лично. Шум из темноты заставил подпрыгнуть, вскрикнув. Шуршание в гостиной резко прекратилось.
— Кто здесь? — шепотом, едва слышно произнесла я. Но дом молчал, полностью погрузившись в удручающую дремоту.
Интуиция сигналила, что пора уносить ноги, здравый смысл же упорно говорил, что это все мое воображение и в доме, полном слуг, опасаться нечего. Возможно, это как раз один из них. Всегда была трусихой, и это неожиданно начало раздражать. Решила заглянуть в комнату, только заглянуть и присмотреться получше.
Нервно теребя рукой оборки на светло-сиреневом платье, попыталась успокоиться, осторожно сделав еще несколько шагов в глубь помещения. Первое, что бросилось в глаза, это свет, пробивающийся через плохо задернутые шторы и длинной полосой падающий на пол. Но уже через пару метров он тускнел, поглощаемый тенями. У самых стен тени пересекались, накладывались друг на друга принимая причудливые формы диких животных, готовых напасть на несчастную добычу. От этого поежилась, ощутив себя неуютно. Впрочем, минутой позже все поменялось и небольшой дискомфорт сменился ужасом.
Я вздрогнула, когда тень ожила и вновь утонула в полумраке. Затем появилась и исчезла вторая.
— Кто здесь? — воскликнула я уже громче, лихорадочно оглядываясь, стала отступать, жалея, что вообще зашла в комнату.
Их было двое. Благодаря тусклому свету, смогла рассмотреть одежду из грубой бесцветной ткани, растрепанные спутанные волосы, щетину. Оба выше меня на голову. Неопрятный и немного безумный вид делал их похожими на уличных маньяков, впрочем, ненормальных хватало во все времена.
— Извиняйте нас, ле-ди, но наше дело малое, приказали и делаем, — пробасил один из них.
— Не противляйтесь, и сё тих и мирн уладим, — добавил второй хриплым голосом, разминая руки так, что суставы захрустели.
И почему у меня сложилось впечатление, что меня собираются кокнуть, а не мило побеседовать? Меня поразило то, что они действовали уверенно, и совершенно не боялись, что на шум может кто-нибудь прийти.