Я заходила взад-вперед по комнате, пытаясь понять причину этого. Взгляд скользнул по столику, на котором стояла стеклянная ваза с нежными цветами, отдаленно напоминающими розы. Застыв, уставилась на очередной знак внимания. Невольно приблизилась, желая вновь ощутить легкий аромат цветов, и, ошарашенная прозрением, прошептала только имя. Энджил. В голове отчетливо зазвучали слова признания, и я невольно всхлипнула, разрываемая противоречивыми чувствами. Насколько бы все было легче, вернись я домой до знакомства с ним. А сейчас мне так не хочется потерять его. Я заметалась еще сильнее. На одной чаше весов папа, друзья, привычная жизнь с перспективами на будущее, на другой Энджил. Девушке в девятнадцатом веке еще мало что позволено, поэтому единственное, что меня тут ждет, — дети и редкие вылазки на светские мероприятия. Такая жизнь точно не для меня.
Решительно вернув на палец кольцо, вызвала служанку. К моему удивлению в комнату вошла совершенно не знакомая мне девушка с подносом, на котором стояли чайник с кружкой и вазочка с печеньем. Она чуть дергано поклонилась.
— Я тебя раньше не видела, — удивилась я, недоверчиво оглядывая опустившую взгляд служанку.
— Я новенькая, — и она зевнула, повернув голову в сторону.
Пожав плечами, по сути, пусть поможет, раз другие заняты, а вечером попрошу Алекса, чтобы ко мне приходила прежняя девушка. Мы с ней вроде как нашли общий язык.
— Может, желаете чая? — она слишком поспешно поставила поднос на столик и схватила чайник.
Отрицательно покачала головой, пить хотелось не сильно.
Пока собиралась, девушка успела зевнуть бессчетное количество раз. От ее вида саму стало клонить в сон, чтобы взбодриться, потерла лицо руками. Так странно. Но к концу сборов девушка уже едва передвигала ноги. Неужели Алекс настолько загонял прислугу, что она готова уснуть во время работы?
Мельком оглядела свое отражение: темно-синее платье, распущенные волосы, слегка уставший вид, бывало и лучше, но затягивать время сборов не хотелось.
— Позвольте, я застелю постель и приберусь?
Нахмурилась: речь, как и движения помощницы с момента ее появления стали заторможенными. Прислужница по-прежнему смотрела в пол, избегая прямого взгляда. Оглядев комнату — а стоит ли вообще прибираться или отослать ее, — поймала взглядом наполовину распустившиеся бутоны в блестящей на свету вазе. Сердце вновь екнуло, ускорившись и быстро кивнув служанке, я заторопилась на поиски моего Ангелочка.
Преодолев лестницу, остановилась возле гостиной, только сейчас обратив внимание на давящую тишину во всем доме. Нервно дернулась. Воспоминания ожили и шипящими змеями оборачивались вокруг моего тела, ядом скользя по коже.
— Есть кто? — слишком тихо, почти шепотом произнесла я, сомневаясь, что мои слова вообще мог кто-либо услышать. Тревога, зародившаяся еще в комнате, сменила вектор направления, резко начав усиливаться.
Нахмурившись, постаралась припомнить, планировал ли на сегодня Алекс отпускать слуг, но мне все больше казалось, что эта странность вновь не случайна. По телу пробежала нервная дрожь и, услышав из левой части дома приближающиеся шаги, не помня себя юркнула в столовую, спрятавшись за штору.
Подоконник больно уперся мне в поясницу, сжав его прохладный край, затаила дыхание. Звук шагов ускорился. Теперь они стучали часто, отбивая тревожный ритм рядом с комнатой. И вот в тишину ворвалось глубокое сопение, казалось, вошедший втягивал носом воздух, принюхиваясь.
Топорщащуюся штору скрывал шкаф с сувенирной посудой и статуэтками, но стоит пройти от входа левее, и неприлично торчащая ткань непременно привлечет внимание. Осторожные шаги затихли, приглушенные ковром, сейчас мне оставалось только гадать, в каком направлении движется человек.
От затянувшегося ожидания мышцы начало сводить и трясти, от неприятных ощущений тело дернулось сильнее. Я прикусила губу, надеясь, что колыхание ткани вышло не столь заметным со стороны.
— Выходи, я тебя нашел! — вкрадчивый голос резанул тишину, разрывая ее в клочья. — Мы одни в доме.
Зажав рот рукой, чтобы не вскрикнуть, закрыла глаза на секунду став маленькой девочкой, верящей, что если ты никого не видишь, то и тебя не заметно. Жаль, что это чудесное время, наполненное наивными и глупыми мыслями, осталось далеко позади.
— Хватит прятаться, — с этими словами штору отдернули, и я чуть не запрыгнула на подоконник от пожирающего меня взгляда.
— Эдвард? Что ты здесь делаешь? — как бы я не старалась, голос сорвался на писк, да и мои жесты говорили красноречивее слов. — Где все?
— Спят, — спокойно протянул он. — Знаешь ли ты, что после чая клонит в сон?
Я, делая небольшие шаги, сместилась в сторону, обходя его. К моему удивлению, Эдвард не препятствовал, лишь не сводил прищуренных голодных глаз.
— Где Энджил? Что ты с ним сделал? — меня начало заметно колотить от страшных мыслей, которые с радостью предоставляло воображение.
— Все спят. Не хотел, чтобы нам кто-то помешал.
Наконец между нами оказался круглый столик с одиноко стоящей кружкой.
— Что тебе надо?
— Месть, — гремучей змеей прошипел он. — Из-за тебя погиб мой двоюродный брат, мы были близки с детства, — Эдвард оскалился в подобии улыбки. — Жалкий мальчишка подумал, что любовь сможет преодолеть все. Вижу по твоему лицу, что ты даже не понимаешь, о ком я. Этот глупец проиграл, та, ради кого он перестал дышать, забыла о нем, — от резкого удара кулака о столик я вскрикнула и, схватив стоящую кружку, метнула в его сторону.
Он ловко отбил ее, бросившись вперед, фарфор разлетелся осколками, глухо застучавшими о пол. Протяжно застонав, кофейный столик полетел в стену. Подскочив от неожиданности, завизжала и, чуть не растянувшись на ковре, успела броситься в сторону, создавая между нами новую преграду. Сейчас ей стал обеденный стол.
Хитрая улыбка мелькнула на лице:
— Мы совсем одни, кричи и зови на помощь сколько угодно!
— Ты с ума сошел?! Наверху служанка, — выпалила я. — Что тебе нужно?
— Думаю, она уже спит, — и он засмеялся, довольный собой.
Эдвард метнулся вправо, мне хватило ума не попасться на его обманный маневр.
— Я долго выслеживал тебя, изучая до малейших деталей, — Эдвард облизнул пересохшие губы. — Хотел расквитаться с тобой сразу, но ты оказалась живучей, а потом немного увлекся. Помнишь случай с взбесившейся лошадью?
Ошарашенно уставилась на него, отказываясь верить в столь резкую перемену. Человек передо мной и тот, которого я видела раньше, казались братьями-близнецами. В голове не укладывалось, что это один и тот же безумец.
— В наши встречи ты казалась просто милой, но в тот вечер, когда на тебе была мужская одежда, ты выглядела очень притягательно и необычно, — не обращая внимания на мой шок, продолжал он. — Думаю, сперва, немного поиграю с тобой.
Захотелось, чтобы небольшой камин за его спиной превратился в жуткое чудовище и, разинув свою черную пасть, поглотил обидчика. Пока я отвлеклась, он быстро расстегнул пиджак, не глядя откинув его в сторону и ловко запрыгнул на стол.
Не ожидая подобного маневра, замешкалась, застыв напуганным зайцем, а придя в себя, кинулась к двери. Это промедление стоило мне дорого, да и пышная юбка совершенно не помогала, цепляясь за стулья и дверной проем, когда я неаккуратно пыталась вписаться в него, сбивая забытые на полу вазы. Слышала, как он, выругавшись, перемахнул через спинку дивана, шаги заглушил мягкий ворс. Я так и не осмелилась обернуться, пытаясь как можно быстрее выбежать на улицу.
Эдвард догнал меня уже у выхода из дома и почти впечатал в стену, сжал обе руки в одной своей, у меня над головой. Губы болезненно впились в мои. Не желая терпеть это унижение, я приоткрыла рот, цапнув его за нижнюю губу. Эдвард зарычал, разжав руки, прилетевшая следом пощечина оглушила, отозвавшись звоном в ушах. Ошеломленная и потерявшая опору, рухнула ему под ноги.
— Эти двое ничем не лучше меня! — сплюнув кровавые слюни, дернул за волосы, заставляя подняться на ноги и, перекинув мое обмякшее тело через плечо, понес в сад.
Меня парализовал страх, голова опустела, я даже и не вспомнила, что сама стремилась на улицу в поисках защиты. Почти уронив меня на траву, он выпрямился, даже не думая скрываться. Шок исчез так же внезапно, как и появился. Словно кто-то нажал кнопку на игрушке, перегрузив систему. Я дернулась назад, пытаясь отползти прочь. Он не позволил, наступив на ткань платья, а блеснувший в его руке нож заставил вновь застыть на месте, не сводя расширившихся глаз с опасного предмета.
Дыхание перехватило, липкий страх пополз по мне медленной улиткой. Эдвард вновь злобно усмехнулся, покрутив в руке нож, лезвие красиво сверкнуло в тусклом свете собирающегося отправиться на покой солнца.
— Жаль, что не захотела по-хорошему, тебе могло понравиться, — он наклонился, схватив ткань юбки, и резко полоснул по ней вверх. Раздался неприятный треск. Следом такая же участь постигла и нижние юбки.
Я лихорадочно соображала, ища выход из этого безумия. Лишняя ткань нижних юбок теперь грудой тряпья валялась рядом, и синее платье бесформенно покоилась поверх ног.
Эдвард пробежал пальцами по виднеющейся из разрезанной ткани коже и нервно облизал губы, убирая нож.
— Так-то лучше, — я, брезгливо поморщившись отдернула ногу. Его угрожающе злобный ответ с хорошо читаемым подтекстом не заставил себя ждать. — Энджил и Анатоль какие-то особенные, что им можно? Вы целовались со светловолосым в воде и ведь не только целовались, да?
Приоткрыла рот пораженная его высказыванием, ведь кроме одного человека об этом не знал никто.
— Значит, это все-таки правда. Я думал, Лилит опять врет. Не представляешь, сколько усилий потратил, чтобы втереться ей в доверие, — данное развитие событий его явно устраивало. — Ты живешь с двумя мужчинами, если я стану третьим, от тебя не убудет. А если будешь хорошей девочкой, то, возможно, проживешь дольше, чем я планировал.