Укроет от чужих нас глаз,
Даруя новый день…
Быть может, ночь подарит чистоту,
Но кто-то вновь вернет нас в пустоту…
Нежное небо над головой, почти растворившийся дом со смутно знакомым садом и длинными лианами плакучей ивы, заменившей одну из стен… Неожиданно я поняла, что это сон, но голос в голове молил не просыпаться. И я сознательно отказывалась что-либо менять:
— Быть может, в этот раз не будет пустоты?
Ты будешь не один, и сбудутся мечты…
— Один… быть может, лучше так,
В моей душе остался только мрак.
Тут, облокотившись об пол, я отдернула руку, стряхнув с нее капельки воды. Мы сидели на двух близко расположенных островках, слегка выступающих макушками над зеленоватой гладью воды, а верхушки махровой травы едва виднелись, создавая иллюзию изумрудного ковра. Энджил дотронулся до моей руки, успокаивая. Глядя в его чудесные глаза и желая угомонить, по большей части, свою мечущуюся душу, произнесла:
— Не верю я твоим словам,
Тот мрак в душе ты сотворяешь сам…
— Не я молю к безвечной тьме,
И не она идет ко мне…
— Тогда в чем дело? Не пойму,
Иль сон, иль явь,
Что наяву?
— Порой я сам не понимаю,
Чего ищу, о чем мечтаю….
— … и чего хочу.
Подняв глаза, я от изумления широко раскрыла их. Энджил стоял рядом на ногах и протягивал руку.
— Давай потанцуем напоследок. Думал, уже никогда не испытаю этого удовольствия.
Я заулыбалась, слезы предательски выступили на глазах, со всех сторон зазвучала знакомая мелодия вальса, созданная самой природой: голосами птиц и хлопаньем крыльев, шуршанием ветра и плеском воды. Она проникала в самое сердце, наполняя мелодией душу. Соединив наши руки и взгляды, мы совершили первые шаги вальса, двигаясь по самой поверхности воды. Меня сопровождало непередаваемое чувство легкости. Легкие касания пробуждали знакомые чувства, отчего не хотелось прерывать происходящее.
Мы долго кружились, а после просто стояли и смотрели друг на друга, не в силах расцепить объятия.
— Спасибо, что ты есть. Я всегда буду с тобой, только не забывай, — слово до боли знакомо прозвучали возле самого уха. Теплое дыхание и это блаженное спокойствие, не иначе я попала в нирвану.
Едва уловимый далекий стук, напоминающий тяжелые капли, срывающиеся с большой высоты, с каждым мгновением становящийся все отчетливее и громче. Энджил нехотя отпустил мою руку и начал быстро отдаляться. В отчаянии я бросилась за ним, ноги с каждым шагом все больше вязли в воде, сейчас напоминающей загустевающую жижу. Догнать его никак не получалось.
Вокруг все плыло, становясь нечетким, сон помимо моей воли начинал рассеиваться.
Вернувшись в реальность, устало потерла слипающиеся глаза и потянулась, вытаскивая руки из-под одеяла. Судя по свету и теням, которые отбрасывали близрастущие деревья, рассвет уже наступил. По стеклу молотил дождь. Удивленно взглянув на влажную подушку и такие же пальцы, попыталась вспомнить, что же мне снилось. Кошмар? Да, скорей всего, немудрено, что я расчувствовалась.
Сев и подобрав ноги я прикрыла глаза и неожиданно вспомнив про отражение, покосилась в сторону зеркала. Пусто. Его нет, только крашеная стена. Дождь настойчиво забарабанил в стекло, заставляя обратить на него внимание. Подняла голову и тут же встретилась с обеспокоенным взглядом Адель. Она активно жестикулировала, на что-то указывая, я проследила взглядом. Дверь. Странно, что она молчит, могла бы просто крикнуть, чтоб отрыла, звукоизоляция в домике не настолько хороша.
Опустив ноги на пол, ощутила ступнями обжигающую прохладу. За ночь домик остыл. Шлепая босыми ногами, взволнованно обернулась на кровать, сбитая с толку увиденным. Я что, сама сумела расправить ее и лечь? Огляделась. Зеркала нигде не было. Ничего не понимаю.
— Что с тобой случилось? — набросилась подруга, стряхивая ливень капель с зонта. — Звоню — не отвечаешь, стучу — тишина, кричу — результата никакого. Поздно легла, что ли?
Я тут же воспользовалась придуманной лазейкой и кивнула, соглашаясь.
— Ты чего так затравленно озираешься? Потеряла что-то? — не унималась Адель.
— Зеркало… — растерянно протянула я, натягивая носки. — Которое вчера с тобой купили.
— Ты бредишь? — одной рукой она коснулась моего лба, второй открыла дверь в комнату, вталкивая меня и усаживая на кровать. — Говорила же, не стоит ночевать здесь одной, — поставив на плиту чайник, Адель без зазрения совести перерыла все ящики в поисках еды. — Ты замерзла. Сейчас чайку заварю, согреешься, а я, так уж и быть, составлю тебе компанию и повеселю тебя рассказом о вчерашнем свидании. Ты ведь сгораешь от нетерпения? Да сиди на месте, чего вскочила?
— Зеркало в красивой раме…
— Сходи на прием к врачу, уже не смешно. Вон твое зеркало висит на стене лет сто уже как.
— Не то, ну помнишь, ты вчера мне его до электрички помогла донести? — с надеждой в глазах вымолвила я.
— Ты как хочешь, но чай попьем в другом месте, а еще лучше плесну тебе успокоительного, а может, чего покрепче, — и, схватив со столика ключ и мою куртку, подтолкнула к выходу. — И повторяю еще раз, вчера мы ничего не покупали.
Разговор с Адель лишь усилил нервозное состояние. Если честно, успокоить разошедшуюся подругу удалось не сразу, она порывалась позвонить сперва отцу, потом (к моему ужасу!) мачехе. Приложив огромные усилия, я смогла убедить ее, что зеркало мне просто приснилось. И я, не до конца проснувшись, приняла сон за реальность. В конце концов Адель присмирела, вновь заговорив о вчерашнем свидании.
Тени, гонимые закатным солнцем, уже начали удлиняться, став четкими, точно нарисованными. Поспешно дойдя до подъезда, юркнула в его мрачную прохладу и, не желая ждать скрипящий на верхних этажах лифт, пошла по лестнице. Пребывая в задумчивости, я медленно поднималась по лестнице и вынырнула из своих мыслей со щелчком открывшейся двери. Замерла, вернув занесенную ногу на ступень ниже, с удивлением обнаружив, что несколько ступеней и я на месте.
До меня донеслось шуршание мягких шагов, и лязг открывшихся дверей лифта заставил податься вперед, чтобы увидеть уходящего гостя, ведь с той стороны только две квартиры, одна из которых моя. Во мне зародилось надежда, что это отец, а мне сейчас так не хватало поддержки близкого человека. Возможность упустить его, разминувшись, заставила выглянуть из моего укрытия.
Взгляд зацепил темную строгую одежду. Отец не любил черное, значит, гость заходил к соседям. Лифт дернулся и со скрежетом поехал вниз, а я чуть не выпала на площадку, заметив в проеме открытой двери Сильвию в неприлично коротком платье.
— Привет, ты вернулась? — она быстро взяла себя в руки, скрыв отразившиеся эмоции.
— Кто это был? — не тратя время на приветствия, холодно спросила я.
— Да так… друг, — отмахнулась Сильвия, улыбнувшись. — Как у тебя дела?
Я нахмурилась, прекрасно понимая, что мои дела никогда ее не интересовали.
— А отец знает, что ты водишь в дом таких друзей?
И не дожидаясь, пока она придумает ответ, легко проскочила мимо.