Недоуменно закружилась, не сразу замечая приближающиеся темные фигуры. Хрупкий мальчик контрастно выделялся на фоне высокого и широкоплечего мужчины, который шел размашистым широким шагом, заставляя мальчишку едва ли не бежать следом.
Этот нерешительный юноша, прячущий красивое лицо за падающими волосами, показался смутно знакомым. Захотелось подойти и рассмотреть этих людей получше и заодно узнать, где я. Приблизившись к ним, остановилась, не понимая, почему на меня до сих пор не обратили внимания, ведь я стою достаточно близко, не скрываясь.
Свет невероятно яркой белой луны, вышедшей из-за грязных облаков, осветил задумчивое лицо мужчины. В его слишком резких жестах читалось нетерпение, в лице же — решимость. Оглянувшись по сторонам, мужчина посмотрел мимо меня и что-то шепнул мальчишке.
Меня не заметили или сделали вид, что никого нет? Ну и ладно. Они пришли пешком, значит, недалеко есть люди. Сделав такой вывод, развернулась, зашагав прочь. Каждый последующий шаг давался все труднее, и вот я замерла, окончательно завязнув в невидимой субстанции.
— Помогите! Кто-нибудь меня слышит?
Я растерялась, запаниковав. С трудом повернулась и, приложив немалые усилия, поплелась в обратном направлении, с удивлением понимая, что невидимая преграда рассеивается.
В мое краткое отсутствие они успели повздорить. Мужчина что-то злобно шептал, нависая над мальчишкой, тот, словно уменьшившись в росте, поджал губы и смотрел себе под ноги, трусливо не решаясь поднять на агрессора глаза.
— Все давно решено. Ты должен умолять меня продолжить, ведь то, что я сделал в свое время, не в силах искупить ничто. Вспомни, в какой помойке я тебя нашел!
Мальчик едва кивнул, соглашаясь, от злости сжав в кулаки.
— Позволь еще один день. Я хотел… — мольба и душевные терзания читались в словах и жестах.
— Достаточно! — суровое лицо, нахмурившись, стало неприятным.
Грубо схватив мальчишку за плечи, он встряхнул с такой силой, что голова несчастного мотнулась вперед-назад, упав на грудь.
— Ну же! — терпение мужчины было на грани.
От силы сдавливающих рук мальчик поморщился и нехотя повернул набок голову, открывая тонкую шею. В свете вновь засиявшей луны его глаза превратились в безумно зеленые сапфиры. А взгляд, устремленный на меня, заставил забыть готовый сорваться с губ вопрос.
Николас? А вблизи он оказался не так юн. Подобный обман создавал огромный мужчина рядом. Не понимаю как, но я оказалась возле него. Хрупкая рука рванула ко мне, и тонкие пальцы сомкнулись на запястье, тут же дернув на себя. Я пошатнулась, теряя равновесие, начала неуклюже заваливаться на Ника.
Выставив вперед руки, готова была оттолкнуться от нахала, но они, так и не коснувшись плоти, прошли сквозь нее. Обжегшая прохлада подавила разум, запрещая сопротивляться. Я съежилась от налетевшего холода, и без предупреждения шею обожгла колючая боль, словно по ней провели лезвием ножа. Вскрикнув, схватилась за чье-то тело, держащее меня, желая оттолкнуть.
Чужое дыхание, частое и горячее, согревало кожу, а руки все сильнее прижимали, чужой рот впивался в шею, причиняя жгучую боль, стремясь подчинить, поработить. Собственный жалобный стон вызвал презрение. Еще мгновение, и объятия разжались, и я небрежно упала в траву.
Я лежала, полностью погрузившись в пульсирующие ощущения на шее, кажется, оттуда вырвали целый кусок плоти. Хотела проверить свою догадку, вот только тело отказывалось слушаться.
— Открой рот, — со сказанными словами в мозгу сработали моментальные ассоциации. Николас, это он что-то со мной сделал. Методичные поглаживания по волосам захлопнули возможность мыслить самостоятельно, выкидывая меня в чужую реальность безвольным соучастником. Я потерялась в чужих мыслях, перестала существовать.
Распахнула глаза, уставившись в раскинувшееся надо мной темное небо со слабо светящимися звездами. После случившегося меня не собирались оставить в покое, с силой надавив на челюсти, заставляя открыть рот. Синхронный стон двух голосов проник в царившую тишину, спугнув с ближайшего дерева ночную птицу. Знакомый неприятный вкус начал наполнять рот и стекать в горло. Не успело пройти и нескольких секунд, как чужая кровь, распространяясь внутри меня, словно став расплавленным железом, принялась сжигать заживо. Смешиваясь с чужой, моя кровь начала меняться, замерзать, кристаллизируясь, расширяясь в объеме, разрывая артерии и сосуды, превращая их в бесформенную кашу. Кусая губы, я молила, чтобы все прекратилось.
Тело непроизвольно выгнуло дугой, булькающий неправильный крик затруднял дыхание. Пытаясь хоть как-то справиться с болью, вцепилась себе в лицо, повреждая кожу, безжалостно оставляя на нем красные полосы. Едва сумев перевернуться на живот, я поползла вперед, вонзая скрюченные пальцы в землю, ломая ногти, сдирая о мелкие камешки кожу. Больше всего хотелось потерять сознание или найти большой камень и биться о него головой, пока та не превратится в окровавленное месиво. Или схватить нож и, вспоров живот, выбросить подальше никак не сгорающие внутренности. Тогда точно стало бы легче…
— Это уходит жизнь, — эхом отозвалось в голове. — Совсем скоро начнется новый этап.
Боль ушла. На тот момент она убила во мне все живое, способное чувствовать. Дикая усталость и небывалый даже при моих скитаниях голод мучили не меньше часа.
— Пройдешь последнюю ступень, и телесная боль отступит, — голос наставника, того самого мужчины, стал неприятен. — Доверься охотнику внутри себя.
Я кое-как встал еще не осознавая, чего ждать дальше. Поднял голову, почувствовав чужой страх. Резко выпрямившись, побежал в направлении жертвы, безошибочно избегая препятствий. Девушка заметила меня. Вытянула стройную шею, вглядываясь.
Хорошенькая, даже слишком, с гладкой светлой кожей и растрепанной паутиной волос. Не оставляя мне времени думать, наставник снимает часть контроля. Проникшее в мозг узнавание, смывает волной желание обладать жертвой.
Встав, девушка нерешительно делает шаг мне на встречу, что-то беспрестанно шепча. Замираю. Прислушиваюсь. И слегка натянутый поводок контроля вновь ослабевает, лишая воли. С ее губ срываются не имеющие никакого смысла слова.
Я срываюсь на бег. Нас поглощает высокая трава. Девушка кричит, сопротивляясь, пытаясь выбраться из-под сбившего ее тела. Ее хрупкие руки обхватывают мое лицо. Она с испугом и неверием стараются рассмотреть. Но что она хочет там найти?
«А она красивая», — последняя мысль посещает мою голову, и я окончательно превращаюсь в животное.
Поводок снят. Я обезумел от сладкого аромата крови. Хотелось испить этот сосуд до дна. До капли.
Она продолжает выкрикивать слова, много слов и одно из них повторялось особенно часто. Я не понимаю. Я разучился слышать и думать. Из больших испуганных глаз потоком текут слезы. Мне все равно. Чувство жалости для только что рожденного не знакомо. Грубо повернув ее голову, присосался к горлу, разрывая его, вгрызаясь в плоть. Странно, отчего то мои глаза застилают непрошенные слезы?
Утолив жажду, человечность понемногу начинает возвращаться. Придя в себя, осмотрелся и опустив взгляд едва не обезумел. Трясущимися руками откинул слипшиеся длинные волосы с лица жертвы, осознав, что натворил. Из горла вырвался вопль умирающего зверя.
Наконец смог взглянуть в лицо девушки. Не знаю как, но умерев она стала еще прекрасней. Не желая мириться с действительностью, начал безумно целовать ее лицо, губы, содрогаясь, не в силах остановиться.
— Люблю, люблю тебя, — закрыл рукой по-прежнему кровоточащую рану на шее. — Прости я не понимал и не слышал столько раз повторенное имя. Прости я виноват.
Я кричал, проклиная себя, и неожиданно осознал, кто во всем виноват. Он стоял сзади, внимательно наблюдая за моими мучениями, упиваясь причиненными болью и смертью. Не понимаю, как ему удавалось раньше скрывать свою сущность от меня? Это кровожадное животное не имело ничего общего с заботливым и внимательным учителем.
— Оставь меня, прошу, — не оглядываясь, едва произнес эти слова, вырывающиеся из горла разорванными кусками. Учитель, бросив что-то железное, оно лязгнуло о камни, молча удалился, я точно знал, что отведенное на прощание время быстро закончится.
Приподняв и прижимая к груди безжизненное тело, запустил пальцы в сильно спутавшиеся волосы. Душа истекала кровью, пока я, словно засыпающего ребенка, укачивал мою любимую, монотонно двигаясь вперед и назад. Пора, шептал внутренний голос. Прежде чем встать, в последний раз заглянул в бледное лицо с белыми, чуть приоткрытыми губами и распахнутыми от ужаса глазами, теперь навсегда смотрящими в никуда.
Я сидел рядом со свежим холмиком земли, недалеко беспокойно журчал ручей. Я неслучайно выбрал это место, ведь она так любила воду и мы мечтали поселиться в небольшом домике у самого озера в тихом уютном месте. Мечтали… вздохнув, положил на земляной холмик спящие полевые цветы с сомкнутыми на ночь бутонами. Теперь они, как и моя любовь, больше никогда не распустятся.
Всю ночь я был предоставлен сам себе, погружаясь в мрачные мысли, и чуть не потонул в них к рассвету. Очень долго лежал, уткнувшись лицом в траву, размышляя, отчего даже моя любовь не смогла меня предостеречь от хладнокровного убийства?
— Любовь здесь не при чем, главное в жизни — сила. Если ты достигнешь значительного мастерства в управлении ей, то сможешь справиться со всем и всеми.
Зажмурившись и в последний раз вдохнув ускользающий знакомый аромат, решительно встал. Да, я должен стать сильным, и тогда никто не посмеет мной управлять и помыкать. Я стану хозяином своей жизни.
— Так-то лучше, — довольно хмыкнул учитель. — Пошли домой, — вскинув голову, взглянул в лицо моего мучителя, в нем не отражалось ни капли сочувствия или раскаяния. Там не было ничего, кроме нескрываемого злорадства и превосходства.
— И давно тебе все известно?
— Достаточно. Ты собирался бежать с ней, пренебрегая моим добрым расположением и милостью.
Оказывается, мои неосуществленные действия задели его. Неужели только из-за этого он сотворил такое?
— Ты же мог воспользоваться моей слабостью, и я бы стал твоим рабом.
Надо же, а я ведь и вправду так считал и, предложи он выбор, согласился бы на все, только бы спасти мою любимую.
— Разве ты не понял, что и так мой раб? Красивая личная игрушка, которой я безоговорочно распоряжаюсь. У меня на тебя большие планы, и я не намерен использовать какие-либо сторонние цепи, чтобы тебя удержать.
Невольно остановился. Осознавая, что случившееся недавно — просчитанный до мелочей план.