- Перкар...
- Прошу тебя. Если ты хоть немного ко мне привязан, если ты и вправду меня простил, уезжай отсюда. Я не вынесу, если ты погибнешь.
- Все это очень мило, но только никому не нужно умирать, рассудительно сказал Карак.
- Я думаю иначе.
- Тогда позволь мне ответить на твои обвинения, - сказал бог, и в его голосе наконец зазвучал гнев. - Хоть я и покровительствую птицам, пожирающим падаль, я хотел бы, чтобы вы еще некоторое время оставались в живых. Так вот, во-первых, женщина. Кто позвал меня, чтобы помочь войти в пещеру и найти мечи, которые она сторожила?
- Мы звали вовсе не тебя.
- Какое имеет значение, к кому вы обращались? Вам был нужен проводник, чтобы попасть именно туда, куда я вас и отвел, разве не так?
- Нечего играть со мной в эти игры.
Карак наклонился вперед так, что Харка рассек его кожу; показалась кровь. Она была золотого цвета, и это рассеяло последние сомнения Перкара насчет того, кто стоит перед ним.
- Разве не так? - повторил Карак.
- Так, - ответил Перкар сквозь зубы.
- Вы хотели раздобыть оружие. Мечи были привязаны к ее крови, а она сама - к пещере. Единственный путь завладеть мечами был убить ее.
- Я предпочел бы не делать этого.
- Ты, может быть, и предпочел бы. А вот твой друг Апад думал иначе. Ведь ты был предводителем, он чувствовал себя трусом и хотел доказать тебе, что это не так. Апад дал тебе то, чего ты хотел, мальчик.
- И ты убил его.
- Это была война. Я повиновался моему повелителю, Владыке Леса. Я мог бы тебе напомнить, кстати, что именно неповиновение своему предводителю и привело ко всем твоим бедам. Апад напал на меня и умер как воин, а не как трус и убийца. И он нанес заметный урон свите Охотницы, прежде чем испустил дух. Разве искатель Пираку может желать лучшей смерти? Разве мог он отличиться больше?
Перкар искал ответ, но язык его казался неуклюжим и неспособным отразить словесное нападение Ворона.
- Ты все переиначиваешь... - начал он, но Чернобог покачал головой.
- Погоди, - продолжал он, - есть ведь еще преступления, которых ты не назвал. Позволь мне сделать это за тебя. Я дал тебе возможность выжить после того, как с тобой расправилась Охотница. Я оставил тебя среди павших, чтобы Харка излечил твои раны. Я дал тебе лодку, чтобы ты мог отправиться по водам Изменчивого, хотя рисковал при этом благосклонностью и бога-Реки, и собственного господина, да и жизнью тоже. Я уговорил и подкупил Братца Коня, чтобы он помог Нгангате найти тебя, и сообщил ему, где и когда тебя искать. Да и вот только что я прикончил лучника, который мог застрелить твоего друга. Убьешь ли ты меня и за эти преступления тоже, или сначала убьешь, а потом поблагодаришь - если рассматривать мои деяния в том порядке, как я их перечислил?
Карак полуприкрыл глаза, и в этот момент, хоть и сохранял человеческий облик, стал очень похож на птицу.
- И если уж ты не собираешься поблагодарить меня, - бросил он, неужели тебе совсем не интересно узнать, почему мне вздумалось следовать за каким-то глупым человечишкой через полмира, чтобы помочь ему? Неужели даже это не удивляет тебя, Перкар? Если так, ты просто болван. Давай, нанеси мне удар своим мечом, и мы посмотрим, кто сильнее, Харка или я.
"Ответ на этот вопрос мне и так известен, - сказал Харка. - Убери меня в ножны, идиот".
Перкар не обратил внимания на слова меча.
- Ну так скажи мне. Объясни, почему ты все это делал.
- Может быть, и расскажу, - голос бога-Ворона снова стал мягким, когда ты уберешь оружие, Перкар. Может быть, я даже научу тебя, как все исправить. Все, все исправить.
- Ты имеешь в виду войну с менгами? И мой народ?
- И это тоже. Все.
Стиснув зубы, Перкар медленно и неохотно убрал Харку в ножны. Лук Нгангаты скрипнул, когда тот ослабил тетиву.
- Разбивайте лагерь, - распорядился Карак. - Я схожу за своим конем.
- В опасные игры ты играешь, - сказал Нгангата, когда Чернобог двинулся туда, откуда пришел.
- Это не игра, Нгангата. Ты же знаешь.
- Знаю.
- И не забывай свой собственный совет, друг мой, - сказал Перкар.
- Какой совет?
- Насчет героев. Мои сражения - не твои сражения. Когда я испытываю судьбу, тебе следует уйти.
- Верно, - согласился Нгангата. - Следует. Но пока тебе не вздумалось испытывать судьбу снова, не соберешь ли ты дров для костра? Я тем временем выясню, жив ли еще наш друг. - Он показал на скорчившегося воина-менга.
- Что нам с ним делать? - пробормотал Перкар.
- Это зависит от многого. Но сначала нужно узнать, почему они на нас напали.
- Может быть, им известно, что мой и их народы воюют. Может быть, они просто хотели украсить нашими скальпами свои екты.
- Может быть, - согласился Нгангата. - Но разве ты не слышал, что они вопили, нападая на нас?
- Я вообще не помню никаких воплей.
- Они называли нас "шез". Шез - демоны, приносящие болезнь. Это не просто обычное оскорбление.
- Ох... - Перкар смотрел, как Нгангата опустился на колени рядом с раненым. Воин был жив, хотя дыхание его стало еле заметным. Перкар вернулся на берег речки в поисках сушняка, стараясь не дать чувствам заглушить голос рассудка. Что может Карак - или Чернобог, каково бы ни было его истинное имя, - предложить, чтобы все поправить? Ворон был красноречив и умен, способен даже абсурдные вещи заставить казаться реальными. Но было в его словах что-то, что прозвучало неоспоримой правдой. С чего бы Караку заботиться о нем, Перкаре? Ворон изменил его судьбу - по крайней мере дал ему средства для того, чтобы самому изменить ее и следовать по определенному пути. Почему бог питает к нему такой интерес?
Перкар оглянулся и увидел, что Ворон ведет коня туда, где Нгангата все еще осматривал раненого. Перкар двинулся дальше в чащу деревьев, стараясь припомнить, пока собирал дрова, все, что знает о Караке.
Нгангата указал ему на то, что Карак - одно из воплощений Владыки Леса. Владыка Леса представал и в других воплощениях - Охотницы, например, или того огромного одноглазого существа, которое вело переговоры с Капакой, - но Карак казался наиболее странной, наиболее своевольной из этих аватар. И о самом Караке говорили как о двойственном божестве - Вороне и Вороне. Ворона была алчной, злопамятной обманщицей, наслаждающейся причиненными страданиями. Ворон же... В песнях Ворон представал великим богом, который в изначальные времена придал миру его теперешний вид. Некоторые говорили, что это он добыл грязь из-под вод - ту грязь, из которой и был создан мир. Другие утверждали, что Ворон похитил солнце у могущественного демона и отправил его сиять в небесах. Перкар не особенно прислушивался ко всем этим сказаниям; деяния бога-Ворона, столь далекие и во времени, и в пространстве, никогда не казались его соплеменникам такими же важными, как отношения с богами, которых они знали, - теми, что жили на пастбищах, в полях, в лесу, и уж конечно, в речке.
И вот теперь он будет сидеть у костра с богом, который, возможно, создал мир, а вспомнить, какие истории о нем правдивы, а какие только и рассказывают, чтобы развлечь детишек долгими зимними вечерами, никак не удается.
- Расскажи мне про Карака, Харка, - попросил Перкар. "Про Карака или про Чернобога?"
- Разве это не одно и то же?
"По большей части. Но разные имена всегда связаны с различиями".