87740.fb2
- Шежном? - переспросил Гхэ.
- Травяным медведем. Он, должно быть, подкрадывался к нантукам, когда наши воины, на свое несчастье, помешали ему. - Менг изумленно покачал головой. - Этот клинок - бог? - спросил он, показывая на нож Гхэ.
Гхэ озадаченно нахмурился:
- Что?
Предводитель хлопнул его по плечу:
- Это, наверное, и есть ответ на мой вопрос.
- Но не на мой, - возразил Гхэ. - Что такое бог-клинок?
Воин казался смущенным:
- Это оружие, в котором живет бог. Я слышал, что такое бывает, но мало знаю о нем. Однако все, что мне известно, я с радостью тебе расскажу.
- Буду весьма признателен, - поклонился Гхэ. В уме его возник страшный образ меча Перкара; он вспомнил, как его собственный, благословленный Рекой клинок задрожал и чуть не сломался при соприкосновении со странным зеленым металлом. Бог-меч...
- Гаан сможет рассказать тебе больше.
- Когда мы с ним встретимся? - рассеянно спросил Гхэ и помахал рукой в ответ на несмолкающие приветственные крики.
- Он будет ждать нас завтра у Белой скалы, - ответил предводитель.
Гхэ кивнул, обернулся к Квен Шен и подмигнул ей. На лице супруги Гавиала была написана странная смесь страха и облегчения. Гхэ испытал прилив нежности к ней: Квен Шен - удивительная женщина, он многим ей обязан. Когда он наконец воссоединится с Хизи, своей настоящей возлюбленной, он постарается забрать жизнь Квен Шен как можно более безболезненно.
Тсеба, как выяснил Ган, означало "Белая скала". Название хорошо подходило этому месту - каньону с низкими меловыми стенами, который тянулся на север, в направлении горного плато. В последний день пути к отряду присоединялось все больше и больше всадников: скоро по камням Тсебы зацокали копыта более чем сотни коней.
Впереди их ждал один-единственный воин.
Ган не особенно ясно представлял себе, каким должен быть менгский вождь, но он думал, что того будет по крайней мере сопровождать свита, а впереди будут идти музыканты. Всадник был еще довольно далеко, но, насколько Ган мог разглядеть, менгский вождь совсем не отличался роскошью одеяния - скорее он казался усталым и оборванным, словно ему пришлось проделать более далекий и более трудный путь, чем отряду. Ган усомнился бы в том, что этот человек - именно вождь, если бы все менги не спешились перед ним; он сам и оставшиеся в живых нолийские солдаты последовали их примеру, когда поняли, что происходит.
Гхэ, Квен Шен и Гавиала подвел к вождю предводитель отряда, и они начали о чем-то беседовать. Голоса далеко разносились в каньоне, но не менее громко звучало и ржание коней, и перестук копыт, так что хотя Ган и слышал разговор, разобрать слов не мог.
Но вскоре Гхэ оставил своих собеседников и двинулся сквозь армию людей и коней. Он шел как могучий герой, воины почтительно расступались перед ним, и скоро стало ясно, что идет он к Гану. Старик собрал все силы, ожидая дальнейших событий.
- Привет, Ган, - обратился к нему Гхэ. - Как я вижу, ты достаточно хорошо перенес наше путешествие.
- Достаточно хорошо.
- Не пойдешь ли ты сейчас со мной?
- Разве у меня есть выбор?
- Нет.
- Что ж, тогда я буду счастлив сопровождать тебя. - Старик отряхнул с себя конскую шерсть, но, когда он сделал шаг, его ноги чуть не подкосились.
- Позволь мне тебе помочь, - сказал Гхэ, крепко - даже чересчур крепко, так что Гану стало больно, - беря его под руку и направляя к группе вождей. - Должен признаться, Ган, я был на тебя сердит, - сообщил ему по дороге вампир. - Впрочем, не поэтому я старался избегать тебя эти дни.
- Да? Разве ты избегал меня?
Гхэ поцокал языком.
- Ты предал меня, Ган, и предал Хизи тоже, хотя, я уверен, по своей глупости считал, будто помогаешь ей. Я держался от тебя подальше, чтобы сохранить тебе жизнь, потому что каждый раз, стоило мне тебя увидеть, у меня возникало желание забрать дух из твоего немощного тела. Но все же мне казалось, что от тебя еще может быть польза, - как оно и оказалось теперь.
Они уже почти дошли до того места, где стояли остальные предводители, и Гхэ немного замедлил шаг - наверное, чтобы те не заметили, как он тащит Гана. Старик открыл было рот, чтобы спросить: какая же от него ожидается польза, но заметил, что менгский вождь пристально следит за ним блестящими глазами.
Он действительно выглядел очень усталым и одет был так же, как и все воины вокруг - в длинный черный кафтан и штаны. Единственным отличием служило то, что на вожде не было шлема. Самым же удивительным Ган счел его возраст: вождю не могло быть больше шестнадцати лет.
- Ты тот, кого называют Ганом, - сказал вождь по-нолийски с сильным акцентом, но все же понятно.
- Да, меня так зовут.
- Нам с тобой о многом нужно поговорить, так же как и с остальными. Молодой вождь показал на Гхэ и других. - Радуйся: Хизи жива и здорова.
Ган заморгал; когда значение этих слов дошло до него, он почувствовал внезапный наплыв чувств, которые он так долго сдерживал.
- Откуда ты об этом знаешь? Вождь похлопал себя по груди:
- Я ее вижу: вот здесь. А совсем недавно я скакал с ней рядом. - Он положил руку на плечо Гана. - Позволь мне представиться. Я шаман и пророк клана Четырех Елей, а также, волей Реки и наших богов, вождь трех северо-западных племен. - Он развел руками, словно обнимая всех всадников, которые, спешившись, почтительно ожидали его приказов. - Но ты, мой друг, можешь называть меня просто Мхом.
XXX
ДОРОЖНЫЙ ЗНАК
Перкар резко втянул воздух и замер на месте, когда его неожиданно окликнул Харка.
- Что?
"Впереди в скалах по крайней мере пятнадцать человек".
- Они могли нас слышать? - прошептал Перкар.
"Разве что если бы вы кричали, пожалуй".
- Менги?
"Откуда мне знать? Мне только известно, что они еще не решили, нападать ли им на вас. Они то ли ждут кого-то, то ли что-то охраняют".
Перкар заметил, что Хизи внимательно смотрит на него.
- Притворись, будто мы разговариваем о пустяках, - тихо предупредил он ее.
- Так мы и в самом деле разговариваем о пустяках, - ответила Хизи, имея в виду беседу, прерванную вмешательством Харки: о сравнительных достоинствах рыжих и черных коров.