"Эй Роза.
Ты пойдешь сегодня на Совет?"
Я остановилась.
Один из стражей Дмития заговорил со мной и дружественно улыбнулся.
Я не могла вспомнить имя парня, но он казался хорошим всякий раз, когда мы видели друг друга.
Я не хотела быть грубой, и так, неохотно, было огрызаться — даже при том, что это означало оставаться около Дмитрия
"Ага, сказал я, убедившись, что мое внимание направленно только на стража.
Прежде чем ответить, я укусила эклер.
"А они позволят тебе там присутствовать?" спросил другой стражник.
Он тоже улыбался.
На секунду мне показалось, что они подкалывают меня, из-за моей прошлой вспышкой 'праведного гнева' перед Советом.
Но нет…
это было не так.
Их лица выражали одобрение.
"Это отличный вопрос," призналась я.
Я укусила свой эклер.
— Но я должна хотя бы попробовать.
И буду стараться там прилично себя вести."
Стражник, задавший этот вопрос, усмехнулся.
"Очень надеюсь, что не будешь.
Эта кучка снобов заслужила трепку, которую ты им тогда задала, из-за этого глупомого 'закона о возрасте'."
Другие стражники соглашаясь с ним, кивнули.
"Что за "закон о возрасте"?" спросил Дмитрий.
Скрепя сердце, я все же взглянула на него.
Как и всегда, он лишил меня возможночти нормально дышать.
Останови это, Роза. Я выругалась на себя.
Ты зла на него, помнишь? И ты выбрала Адриана.
"Закон королевских Мороев, которые считаю, что посылать шестнадцатилетних дампиров сражаться со Стригоями — то же самое, что и восемнадцатилетних," — сказала я.
Я сделала еще один укус
Дмитрий так быстро поднял голову, что я чуть не подавилась едой
Что шестнадцать летних посылают бороться с Стригоями? "Его стражи напряглись, но не делали ничего иного.
Это позволило мне уловить момент и снова откусить эклер.
Когла я наконец смогла говорить, я была почти испуганна.
"Это и есть закон.
Теперь Дампиры заканчивают образование, когда им исполняется 16."
"Когда это случилось?" потребовал он.
"Всего день назад.
Никто не сказал тебе?" я оглянулась на стражей за ним.
Один из них пожал плечами.
У меня сложилось впечатление, что возможно они и верили в то, что Дмитрий снова дампир, но они не были еще готовы с ним общаться.
Все его общественные контакты ограничивались общением с Лиссой и следователями.
"Нет."
На лбу у Дмитрия появились морщинки, так как он обдумывал услышанные новости.
Я ела свой эклер в молчании, надеясь, что это заставит его заговорить.
Так оно и произошло.
"Это глупо," сказал он.
"Даже исключая нравственную сторону, они к этому не готовы, они слишком молоды.
Это самоубийство."
"Я знаю.