- Скажи это муирэн, если желаешь нарваться на поединок, - я пожала плечами. - Нет ничего удивительного в том, что наши мастера достаточно хорошо делают то, за что берутся. И, когда-нибудь, возможно... - я оборвала себя и стряхнула лирический настрой. - Ну, за дело!
И принялась седлать лошадь.
Кстати, о седлах. Кто-то, возможно, удивился бы тому, что эльфы, славящиеся своим умением общаться с живыми существами, используют седла. Действительно, любой из нас смог бы уверенно обойтись и без седла, но... Я - не сторонница модного нынче среди нашей молодежи движения под девизом: "Назад, к славным древним традициям!". Мне совсем не улыбается перспектива проделать многодневный путь в ненастную погоду, по безлюдным и опасным землям, верхом и на неоседланной лошади. Седло удобно, к нему можно привесить массу полезных в пути вещей, его можно подложить под голову на биваке, на нем можно сидеть, ведя переговоры... И стремена удобны, особенно когда оценишь все их преимущества в бою - в них можно привстать... или двинуть кованым стременем кому-нибудь в рыло. Мое мнение разделяют многие сидхэ из тех, кому постоянно приходится иметь дело с конями и оружием. И из тех, кого не шокирует моя неподобающая благородной эльфийке короткая стрижка. Любители старины щеголяют традиционно длинными распущенными волосами, но воины-сидхэ заплетают свои роскошные эльфийские гривы в тугие косы, или увязывают в хвост, так, чтобы волосы не служили помехой в бою. Попробовали бы ревнители традиций хоть полчаса провести в открытом всем ветрам поле бурной осенней ночью, когда мокрый снег проникает всюду... с развевающейся по ветру распущенной шевелюрой! То есть мокрыми обледеневшими лохмами, заслоняющими обзор и лезущими в глаза в самый неподходящий момент! Так что мои эльфы свои волосы убирали, что не мешало им в мирной жизни или даже на привале горделиво распускать и расчесывать это шелковое великолепие.
Я фыркнула, взъерошив собственную прическу, уже успевшую встать дыбом под пронзительным утренним ветром. С другой стороны, хоть природа и обделила меня достойными эльфийки волосами, зато гриве моей лошади могут позавидовать практически все мои красавцы-подчиненные!
Стройная гнедая из конюшен Дома Сплетения Трав, лучших лошадников известного мира. Подарок порубежников. И'Ллас'а'тиил-сэн. "Тень, скользящая по верхушкам трав". Поэтичное настроение было у того, кто принимал этого жеребенка! Но она оправдывала свое имя. Красивая, красивая... но не она, не звездная сиэ, что до сих пор является мне в грезах. Речная сиэ в облике черногривой кобылицы, когда-то открывшая мне свое имя в благодарность за помощь. Звездная Кровь... песнь далекого серебра в темной воде. Увижу ли я ее снова?
Моя кобылка коротко всхрапнула.
- Не ревнуй, - вздохнула я, подтягивая подпругу. - Ты - красавица. А я - дура, недовольная тем, что имею, и продолжающая мечтать о несбыточном.
Тень саркастически фыркнула и ткнулась мне мордой в плечо.
- Хулиганка, - я едва успела убрать ногу из-под копыта. - И наглая к тому же.
Отмашка хвостом.
- И перестань строить глазки Клинку. Никакого флирта, пока мы работаем.
Шумный вздох.
- Знаю. Сама не стану, и тебе не дам.
Клинок, серебристо-серый конь Хэлгэ, покосился на меня с явственной укоризной во взоре.
Хэлгэ, крепивший седельные сумки, сердито тряхнул головой.
- Никаких шашней с лошадью командира, - сурово буркнул он. - Мы на задании, если ты еще не понял.
Ой-ой! Похоже, тут не только я пытаюсь навязать лошади свои представления о морали...
Мы переглянулись и натянуто заулыбались.
Пр-р-роклятье!!!
Иногда мои чувства к этому моему беловолосому ванэл'фраэрэ сводятся к простому желанию придушить. Иногда. Но бывает так, что... впрочем, неважно.
Самое забавное, что чувства эти взаимны. Всегда.
И угораздило же нас при таких взаимоотношениях вступить в ваэл'лэ-квэн! Уму непостижимо...
Хэлгэ всегда был безукоризненно вежлив (истинный сидхэ!) и безупречно язвителен. И подчеркнуто холоден. И мне волей-неволей приходилось поддерживать тот же тон, хотя... ну да. Это все из-за той Ночи Костров несколько лет назад, что случилась у нас - почти против нашей воли, между прочим! Просто так получилось, что мы столкнулись в плясовом круге и не узнали друг друга, а потом наши руки встретились на чаше - и стало слишком поздно, да нам и не хотелось останавливаться. Нас обоих пришлось бы пытать, чтоб мы в этом признались! Звездносияющая, должно быть, изрядно позабавилась, наблюдая за своими глупыми детьми, и папоротник на берегу речки Волчьей той ночью мы загубили напрочь... А наутро я едва не вызвала его на поединок - или, все-таки, он чуть меня не вызвал?
Отношения между молодыми сидхэ всегда имеют чувственный подтекст, такие уж мы есть. Эстетическое удовольствие от созерцания красоты ближнего порождает естественное желание к этой красоте приобщиться. Так всегда было, и так всегда будет, пока есть сидхэ и красота. Мы же не стремимся обладать, мы стремимся к слиянию с красотой. И друг с другом, ибо что есть прекрасней в этом мире? Такие отношения просты и естественны для нас. Песня, прикосновение, дыхание, поцелуй... солнечный блик в волосах, легчайшее касание мыслью, сплетение желаний и чувств в весенней пляске по колено в росе.
Расчесывая огненные кудри Флайна, я вовсе не собиралась вступать с ним в хайа'квэн, я просто наслаждалась приобщением к этому живому пламени через прикосновение... Когда Кэрвес массировал мои сбитые двухдневным переходом ноги, он просто исцелял их нежностью своих рук... Мы были ванэл?фраэрэ?с э сор?на, мы были единым целым в каком-то смысле... мы могли слышать друг друга за тысячи хартов и видели одни сны... Но при мысли о том, что я могла бы снова коснуться волос Хэлгэ, этого снежного водопада нежнейших шелковых прядей, меня словно ледяной водой окатывало. Несомненно, его тоже бросало в дрожь при подобной мысли.
Ах, он был прекрасен, этот Хэлгэ из Дома Рассвета!.. но приобщиться к этой красоте я бы не рискнула.
Да, мы согревали друг друга под одним плащом, если это было необходимо, но с тем же успехом между нами мог бы лежать обнаженный меч. И я скорее переспала бы... хм, ну даже с Эрилом! - если бы у нас обоих возникло такое желание, чем прикоснулась бы к Хэлгэ без действительно крайней необходимости.
Если бы тогда всевидящий и всепонимающий Леадарн сказал мне, что я попросту увлечена этим беловолосым, я бы вызвала своего наставника на поединок. И зарубила бы, если бы Звездносияющая это допустила в великой милости своей. Вот зрелище бы было! А Хэлгэ, скажи Леадарн подобное ему, даже на поединок вызывать бы не стал. Просто убил бы. Не исключено, что взглядом.
Но Леадарн был мудр и просто молча наблюдал за этой комедией, изрядно веселясь при этом, так мне думается.
Страшно даже представить, какие чувства испытывал ко мне теперь этот гордый до умопомрачения высокорожденный сидхэ, и сам отнюдь не обиженный талантами, но вынужденный подчиняться полукровке!
Поневоле размышляя об этом, я неспешно трусила во главе отряда, направляясь к юго-западной границе Вэннэлэ у озера Аэл-Канар.
Такие мысли в начале боевой операции совершенно не делали мне чести как командиру и характеризовали с самой отрицательной стороны.
**********************************************************************
Глава 3.
Лиэ Лиэх?хэл, наследный князь Дома Вереска. Лиан.
Он взбежал по лестнице легко и быстро, так, что ни одна ступенька не выдала его движений своим скрипом, взбежал - и замер на полушаге, на полувздохе даже, ошарашенный, нет, оглушенный тем, что увидел.
Лестница здесь делала поворот, и уголок получился очень укромный, закутанный в полумрак, как в теплый платок. В этом-то уголке и скорчилась давешняя девушка, судорожно вцепившись в перильца, практически повиснув на них. И дрожащее изжелта-зеленое марево страшной давней боли, боли, ставшей уже привычной, обнимало ее, льнуло к вздрагивающему в приступе удушья телу, цеплялось за тонкие пальца, пытающиеся распутать шнуровку рубашки.
Она дышала коротко и прерывисто, словно боролась за каждый глоток воздуха с противником заведомо сильнейшим и безжалостным. Лицо ее было повернуто вполоборота в сторону Лиэ, но вряд ли она видела его... нет, огромные, кажущиеся черными из-за расширенных зрачков, глаза видели что-то совсем иное, смотрели прямо в это враждебное нечто.
Страха в ней не было, и взгляда она не опускала. Задыхаясь, неосознанными рваными движениями царапая собственную шею и грудь, сражаясь за каждый вдох, эта заморенная, ничем не примечательная смертная превосходила стойкостью иных увенчанных славой воинов, ибо вела бой безнадежный, не призывая на помощь и не надеясь на победу - но все равно не сдавалась.
Сколько таких глотков воздуха отвоевала она уже у этих отвратительно грязных, гибельных чар? Сколько дней... или лет?
"Чары или проклятие, - понял Лиэ. - Болезнь, смертельная для человека. И смерть... о, какая же грязная и мучительная! И долго, так долго!.. Кто же та сволочь, что навела эти мерзкие чары?"
Он шагнул прямо в беззвучно шелестящий желтый туман этого отвратительного колдовства.
Туман прянул от него, словно рассеченный мечом, прянул, чтоб дождаться своего часа и сомкнуться вновь... но сидхэ был уже здесь, был рядом, и держал ее за плечи... и девушка смогла свободно вдохнуть воздуха - и взглянула на него удивленно и испуганно.
Лиэ не собирался тратить время на объяснения. Похоже, у нее просто не было больше сил на то, чтоб идти самостоятельно. Он легко поднял все еще вздрагивающее тело на руки и торопливо распахнул дверь. Пересек комнату, опустил девицу на свою кровать и вернулся к двери, стремительно и не говоря ни слова. Не было времени! Вспугнутая было дрянь упрямо и безмозгло пыталась вползти следом, во все еще открытую дверь, не запечатанную защитным заклятьем. Уже и одного того шлейфа, что проник в комнату вместе с девушкой, хватило бы, чтоб загубить десяток таких, как она. Но смертная держалась, так же, как держалась там, внизу, - вот что было удивительней всего!
Лиэ запер дверь и запечатал простым, но надежным заклятьем и лишь потом обернулся, не услышав, а скорее, почуяв движение за спиной.
Она сползла с кровати и забилась в угол, сидела там на полу, сжавшись и спрятав голову в колени. Плечи под небеленой холстиной вздрагивали все в том же ритме удушья. Лиэ видел только ее макушку. Давно не мытые волосы казались черными и свивались в неопрятные пряди.
- Ты уже можешь дышать? - спросил он, подходя ближе. - Я отогнал это. Ты теперь можешь дышать?
Плечи дрогнули сильнее.
- Пожалуйста, - мягко попросил сидхэ, стоя почти вплотную к ней, - подними голову.