– Я ведь тебя просила, Ник… не обижай его…
– Прости, вырвалось. По инерции. Ты вся промокла.
– Это ничего! – успокаивая его, Рената двинула рукой. – Мелочи. Иногда приятно бывает чувствовать себя в мокрой одежде… Дай сигарету…
Она села за руль и закурила. Не так, как обычно. До фильтра. Гроссман ломал голову, что же произошло. После припадка она стала… какая-то другая. Не внешне – внутренне…
«Самое постоянное в ЭТОЙ жизни – наша оболочка. Мы никуда не можем деваться от нее. И никто так не заблуждается, как тот, кто думает, что так было, так будет и ничего нельзя изменить. Мы сами оценим поступки своего духа через тысячелетия, не помня лиц тех, кто их совершал, да и не стараясь вспомнить»…
Ник встряхнулся. Кто шептал ему это?..
Рената выбросила окурок в окно. Гроссман подумал, что же она будет делать со «сдохшим» мотором. Но после короткого замыкания джип подал признаки жизни и заурчал. Они отъехали. Через несколько минут стемнело.
– Выходи! – наконец сказала девушка, тормозя на склоне.
– Зачем? – удивился Николай.
– Выходи и вынимай вещи!
– Зачем?!!
Она упрямо мотнула головой. Ожидая от неё всего, что угодно, Гроссман покинул джип. Рената с грустной улыбкой обняла помятый бок железного коня:
– Что ж, прощай! Жаль расставаться, но ничего не поделаешь: твое тело тоже сдалось, приятель…
– Что ты делаешь?! – удивился Ник, видя, что она придавливает педаль газа злосчастной лопаткой.
– Не хочу, чтобы он попал в чужие руки или превратился в труху на свалке… Он слишком ярко жил, чтобы так бесславно и бесцветно умереть. Правда, приятель? Ты согласен со мной? Прощай!
И, сорвавшись с места, джип полетел к обрыву, навстречу неминуемой гибели. Содержимого бака хватило на то, чтобы на несколько секунд превратиться в пучок огня.
Рената повернулась и посмотрела на бывшего мужа:
– Доедем автостопом. Здесь уже недалеко, правда?
– Конечно, доедем.
– И нам теперь времени, чтобы многое исправить, а тебе не быть собакой на сене…
Николай насторожился, услышав что-то очень-очень-очень знакомое, но что именно – понять не смог. Он только улыбнулся:
– Наконец-то из этих уст я слышу речи взрослой и умной женщины…
Непрозрачные, как гранит, глаза Ренаты усмехнулись. Молодой человек набросил ей на плечи свою куртку, поднял два чемодана, и они пошли по мокрому от дождя бесконечному шоссе…
«И никто так не заблуждается, как тот, кто думает, что так было, так будет и ничего нельзя изменить… Деяния нашего духа оценим мы сами, не помня, какими были наши лица, цвет глаз, волос, кожи»…
…Если я буду иметь дело с камнями, То не стану ломать преграды.
Я наберусь терпения, как ты, о, вода!
Декабрь 1994 – март 2000 гг.
«Майа-гири» – прямой удар ногой