- Извините, но нельзя ли ... эт самое... быть любезной поподробнее?
- Поподробнее?
- Ну, ясно дело. Чего у вас там стряслось?
- Конечно, Игорь ... Игорь?...
- Семенович.
- Игорь Семенович, - она попыхтела в трубку, хлюпнула носом. - Моей дочке Оле 6 лет. Месяц назад я заметила, что она как-то странно дергает головой вбок. Ругала ее за это. А ей как будто воротник мешал. Я говорю: "Не балуйся", - а она - что это не нарочно. Два дня дергалась, потом перестала, я уж и забывать про то начала... А ту грипп. И не время еще, вроде, для гриппа-то!.. Проболела, да на поправку пошла, и тут ни с того, ни с сего - снова головой дергать, а вдобавок глазами вращает, хохочет, переворачивает все. И НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ СКАЗАТЬ!!!
- Вы это... К врачу как?.. Ну, обращались? - для подстраховки уточнил Гарик, не ожидавший, что с самого начала на него повалятся такие странные и тяжелые случаи.
- К врачу?! - с отчаяньем заорала в трубку женщина. - Да эти врачи мою сестру с ног до головы исполосовали, она с операционного стола у них не слазила, и все равно умерла. Чтобы я... Олю?! Им?! Да и батюшка мне сказал, что это злой дух!
- Какой батюшка? - не понял Игорь.
- Наш поп, к которому я Ольгу водила. Отец Павел. Он сразу определил, что в нее вселился бес! Вы приедете, Игорь Семенович? На вас вся надежда! - женщина всхлипнула.
- Скажите адрес и как добраться.
Несмотря на поздний час, Игорь поехал по вызову. Его встретила маленькая сморщенная женщина с полубезумными глазами. Едва открыв Гарику дверь, она убежала. Впрочем, даже будь Игорь вором, унести отсюда было нечего.
Под ногами все время путались кошки, какая-то рыжая собачонка с пронзительным лаем, валявшиеся где попало огрызки косточек. Запах в квартире стоял нестерпимый.
Женщина снова выскочила. По голосу Гарик не дал бы ей больше тридцати, но сейчас, при виде этих кудрявых, посеченных, посеребренных сединой волос цвета "перец с солью", добродушного, но съеженного преждевременными морщинами лица, изуродованных работой "заброшенных" рук, пересмотрел вердикт лет этак на двадцать пять в сторону увеличения.
- Молчи! - прикрикнула она на собаку, но та не сильно-то ее испугалась. - Пойдемте, что же вы стоите?
- Чтобы ваш крокодил меня не съел.
- Муська, засранка, снова посреди коридора нагадила?!! кошка, которая, вероятно, значилась в списке жильцов как "Муська", поспешила удрать со сцены. - Ну, подожди у меня, стерва, - хозяйка открыла перед Гариком дверь.
Комната походила на келью религиозного фанатика. Вся она была увешана распятьями, иконами и заставлена желтыми церковными свечками, похожими на макаронины (если бы их продавали на вес, то пара килограммов здесь была).
В углу стояла детская деревянная кроватка, слишком маленькая для своей обладательницы. Мышцы лица, руки и ноги девочки находились в беспрестанном движении. Иногда казалось, что она проделывает все это нарочно, с какой-то непонятной, одной ей ведомой целью. Но чувство, что это - дурацкий розыгрыш, сменилось ужасом, когда Оля, мыча, вдруг без помощи рук и ног начинала корчиться и подпрыгивать в кроватке, едва не вылетая из нее через верх.
- Батюшка сказал, что это - искупление наших грехов...
- Ну, если ба-атюшка сказал... - Игорь криво усмехнулся. А к другому батюшке вы не пробовали?
- Да господь с вами! Отец Павел истинную правду сказал: Ольгу я без отца вырастила. Нельзя было этого делать, грех великий затеяла, одна боялась на старости лет остаться... Вот и расплата за то, что о себе только думала... Оля, это хороший дядя, слышь меня? Он тебе поможет! Ты верь ему, слышь?..
Лицо девочки неестественно, судорожно покривилось, она замычала, засмеялась и подпрыгнула на месте, ударившись головой о деревянные прутья.
- И переложить нельзя: падает, - пожаловалась женщина. Ой, погодите, Игорь Семенович! За святой водой сбегаю. И ведь забыла же, а!..
В который раз подивившись российской национальной безалаберности - пригласить в дом, по сути дела, незнакомого человека, оставить его одного в коридоре, потом - его наедине с собственным ребенком, - Гарик наклонился к Оле:
- Эй! Тебе совсем плохо?.. Ну, я и попал, блин!..
Он достал Игорь из кармана молитвенник, купленный по случаю на барахолке. Мамаша принесла "святую" воду и, скукожившись, встала в сторонке, ногой отпихивая лезущих в комнату кошек.
Одолев полкниги, Гарик поднялся. Женщина засуетилась, полезла в карман, вытащила оттуда дореволюционного вида кошелек, расшитого пластмассовым разноцветным бисером.
- Сколько я вам должна, Игорь Семенович?
- Нисколько! - буркнул Игорь, - Кто уже лечил вашу дочь?
Смысл был такой: сколько таких же, как я, шарлатанов побывало в этой квартире до меня?
- Был один знаменитый экстрасенс. Мужчины - они в этом отношении сильнее, смыслят больше... Ну, я так думаю. Он сказал, что Оленьку сглазили, что у нее очень большая энергетическая дыра в районе третьей чакры, - (в этом месте Игорь скорчил рожу: даже он не был способен воспринимать это серьезно). - Они с батюшкой Павлом и посоветовали мне обратиться к экзорцисту.
- Понятно. Я сейчас к вам своих ребят подгоню, так что вы не бойтесь, впустите их.
- А это дорого?
- Бесплатно.
- И все-таки, сколько я вам должна?
- Я на тимуровских началах. Гусары... это самое... денег не берут.
- Значит, после второго сеанса?
- Ага.
Игорь спустился вниз, дошел до первого же телефона-автомата и вызвал девочке "неотложку". Только после этого с чувством выполненного долга и мыслями о рыжей кукле в витрине магазина он зашагал домой.
За тридцать два дня...
Блестящие глазки прытких саламандр шныряли повсюду. Твари ждали скорой поживы и довольно облизывались...
"Собрать, собрать все, до последней песчинки, и тогда..."
Может быть, тогда разрушится предопределенность, и обреченные на разлуку соединятся? Эта мысль посетила жрицу внезапно, как озарение. Она не могла понять смысла. Ожидая, когда взорвется пространство, девушка тщетно припоминала свое имя. Память... Память - это мозг. Мозг - это тлен. Тлен заклятый враг вечности. Помнить душой - вот высшее искусство, и ей не под силу овладеть им. Триединство материи - мозг, тело, душа - и поныне в разладе. Собрать все, до последней песчинки...
Жрица воздела руки к небу:
- О, светлый Осирис, брат мой! Дай мне мудрости! О, великие боги!..
Сверху дохнуло теплым ветром. Что-то легкое скользнуло по щеке девушки, легкое и тёмное. Темное, как тайна, как всполохи полузабытых снов. Она опустила голову. Это был край мантии Помощника Главного Жреца, капюшоноголового нечто. Когда он приблизился к ней? Почему она чувствует его взгляд из темноты капюшона и почему он так смотрит на нее? Жрица знала этот взгляд, знала всегда, и никогда не узнавала первой...
- Это уже было... - сделав для себя внезапное открытие, удивленно сказала она.
Помощник Главного медленно кивнул, словно склоняясь перед нею.