Дым и зеркала - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 26
… и моря перемены
Этот рассказ я написал в квартирке на верхнем этаже крохотного дома, бывшего каретного сарая в Эрлзкурт. Его вдохновила статуэтка Лайзы Снеллйнгс и воспоминание о пляже в Портсмуте, когда я был ребенком: ноющее дребезжание, какое издает море, когда волны скатываются с гальки. В то время я писал последнюю часть «Песочного человека», которая называлась «Буря», и отрывки шекспировской пьесы дребезжат и через нее тоже, так же, как дребезжали, трещали и гремели тогда у меня в голове.
Самое время записывать –Нынче, под шорох гальки и шорох волн,Под моросящий дождик – холодный, холодный,Тихонько стучащий по жестяной крыше.От этого стука не слышно собственных мыслей,А ветер негромко скулит. Уж поверьте,СейчасСползти бы мне к черным волнам,Но это же глупо – уж слишком черны тучи.«К Тебе взываем – преклониСвой слух, и моряков храни».Старинный гимн поневоле пришел на ум –Вот-вот он сорвется с губ,А может, уже сорвался, право, не знаю.Не стар я, но, пробуждаясь, терзаюсь болью –Обломок погибшего корабля.Взгляните на эти руки,Их волны морские ломали:Пальцы искривлены,Словно солью морской изъеденные коряги.Сколько таких после штормаВалялось на берегу!Перо я держу по-стариковски…Отец мой такое море звал «вдоводелом».Мать говорила: «Море – всегда «вдоводел»,Даже когда оно – серое, гладкое, словно небо».И была моя мать права –Отец утонул в полный штиль.Интересно – вынесло кости его на берег?Можно ли их опознать?Ведь они ужИскривлены и до блеска наглажены морем.Мне было семнадцать тогда,И я был нахален,Как каждый мальчишка,Готовый любиться с морем!Я матери обещал – моряком не стану,Она меня отдала учиться торговлеВ писчебумажную лавку.Дни проходилиСредь стопок бумаги и связок перьев…Но когда она умерла – на ее сбереженьяЯ купил себе лодку. Я отыскал отцовыПыльные сети и верши его на омаров,Набрал трех матросов (все старше меня) –И забыл про чернила и перья.Были хорошие месяцы, были плохие.Море было холодным, холодным,Море было – горечь и соль,Руки сети стирали в кровь,Каждый линь – опасный убийца.И это бы я не сменялНи на что на земле… тогда.Морская соль пропитала мой мир,И казалось – я буду жить вечно.Я буду носиться с волны на волну –Под крепким ветром,Под солнцем, что бьет в спину,Я буду лететь быстрей,Чем на конной четверке,По волнам в кипенной пене!Вот это – жизнь!Море капризно, и этому учишься быстро.В день, о котором пишу,Переменчивым было оно и насмешливо-злым.Дул ветер, казалось, со всех сторон разом,Буянили волны, я моря не мог понять.До берега – далеко… и тут я увидел руку.Что-то, что поднималось из серой воды.Я вспомнил отца – бросился на носИ закричал в голос.Нет ответа – лишь одиночество чаячьих криков.(Белые крылья биеньем заполнили воздух.)И вдругГик деревянный ударил меня в затылок.Медленно – помню – ко мне приближалось холодное море –И обняло, и поглотило, и мной овладело.Во рту – вкус соли.Морская вода и кости –Вот и весь человек:Так говорил мне в детстве торговецИз лавки писчебумажных товаров.Я думал – не зря же воды,Вырываясь из женского чрева,Готовят наше рожденье.Наверное, воды эти на вкус –Точь-в-точь как морская соль.Наверное, я вспоминал и свое рожденье.Подводный мир был расплывчат –Холодный, холодный…Наверно, я вправду не видел ее – трудно поверить.Безумие, бред, или воздуха не хватало,А может, и просто удар – вот и все виденье.Но снится она до сих пор мне,И в этих снах – несомненна.Древняя, словно море, юная, словно пена,Искала глазами раскосыми –И глядела.И я понял: я нужен ей.У морских обитателей нет, говорят, души,А может, море – одна большая душа,Они ею дышат, и пьют ее, и живут в ней.Я нужен был ей. И она б своего добилась,В том нет сомненья.И все же, и все же…Вытащили меня – и жали на грудь раз за разом,Пока я не выблевал воду морскуюНа мокрые камни.Холодно, холодно было, трясло и знобило…Сломаны руки были, извернуты ноги –Словно бы я поднялся из вод глубоких.Статуэтки из кости моржовой,Из темного плавня – кости мои,Это всего лишь резьба, что под плотью скрыта.Лодка моя не вернулась.Команды никто не видел.Долгие годы живу попеченьем деревни:Да ведь и сами они живут лишь милостью моря.Годы прошли – чуть не десять,Здоровые женщины презирают меня и жалеют.За стенами дома ветер не плачет – воет,Швыряет ливнем в крышу, обшитую жестью,Крушит черепицу, разносит камень и глину.«К Тебе взываем – преклониСвой слух и моряков храни».Поверьте: мне бы сегодня спуститься к морю,Сползти на руках и коленях,Отдаться воде, темноте –И деве морской.Ей позволить сорвать плотьСо сросшихся криво костей,Обратить меня в драгоценность резную,Роскошную, страшную… Да, но это же глупо!И шепчется со мною голос шторма.И шепчется со мною голос брега.И шепчется со мною голос моря…