С момента моего поступления прошел месяц.
Стала ли я счастливее — нет.
Стала ли я психованнее — да.
Стала ли я сильнее — нет.
Стала ли я вреднее — да.
Так можно бесконечно продолжать этот пересчёт, но моё учебное расписание не позволяло продохнуть, ведь даже в воскресенье мне приходилось пахать, бегать по библиотеки и штудировать сотни книг, заполняя пробелы в знаниях, ведь я ни черта не знала историю, как и не знала растений и животных тут обитающих. Не знала я и нечисть разную — это я не о себе, а о волколаках, бурых медовицах (и нет, это не бурые медведи) и прочих интересных животинках.
Да я понятия не имела о призраках Зазеркалья, когда их случайно выпустила. Я всего лишь мыла зеркало, но кто ж знал и кто б мне подсказал, а эти мерзкие создания пугали несколько дней всю нашу общагу, пока ректор их обратно не собрал.
Зол он был знатно, от чего его «любовь» ко мне только возросла, причем стократно. И в этот раз простой мойкой посуды я не отделалась — пришлось ночью стричь газон ножницами и руками. Я, конечно, нашла нашу земную амброзию, от которой администрация у нас всегда избавлялась, ведь она сильный аллерген. А тут оказалось, что это чудо-трава для придания сил и я с корнем повырывала годовой запас армии для зелий усиления мощности.
Ну кто же знал?!
Ректор еще пуще взбеленился и утроил занятия для меня по Травалогии, чтобы лучше усваивала информацию.
А у меня крыша едет, физические нагрузки и эти жизнь в полисаднике убивали. Краше меня было даже зомби, но спорить было нельзя, а то бы нарвалась на очередное наказание за длинный язык.
— Доброе утро.
Рыжуля бесила своим жизнерадостным настроением.
— Утро добрым не бывает.
— Не хмурься, морщинки на лбу появятся.
— Мне сейчас это не страшно. Не хочу вставать, хочу расческу, зубную пасту, подушку поудобнее, домой хочу, оладиков и блинчиков.
— Вставай, вредина, сейчас пара по Травалогии.
— Не пойду на завтрак, просплю пару.
Я накрылась подушкой с головой. Конечно, Олория пробовала меня вытащить за ногу, но ей это не удалось. Всё — я недвижимость!
Открыла я глаза лишь после того как в моей голове набатом прозвучал вызов к ректору, в очередной — то раз.
Делать нечего, пришлось вставать.
— Вы отдаете себе отчет почему я Вас вызвал?
— Могу лишь предположить.
— Вы, являетесь новобранцем среди студентов. Далеко не все идут дальше первого курса. А Вас уже давно за проступки, список коих не мал, стоит отчислить.
Господин Свэл говорил тихо, спокойно, но грозно, я занервничала и моя ершистость проснулась.
— Товарищ ректор, если бы Вы, уважаемый, меня хотели отчислить, то уже бы это сделали, но Вы чего — то тянете кота за энное место, а не отчисляете, а это значит, что все не так уж и просто. Признайтесь, чего Вы хотите от меня?
Пить дать — взяточник. Если к богачам и наследничкам сильных мира сего не цепляется, а к простой мне — так запросто.
— За Вас просили, я б сказал, что умоляли, поэтому Вы все еще здесь.
Вот это поворот. Кто ж интересно. Альберт… только он приходил в голову, но как узнал где я?
— И кто же?
— Вам ли не знать, с кем Вы ночуете.
— Простите, но ночую я исключительно в своей постели, а комнату делю с Олорией, Вам ли не знать — передразнила его я на его же манер.
— Да, ладно, отбросим условности. Теодор Рих каждую ночь снует к Вам в общежитие и не к Вам скажете.
Тео?! Серьезно?! А я то где всё это время была?
— Допустим, но не ко мне. Но спасибо, теперь я знаю имя заступничка.
— Его власть не безгранична и я внимал к его мольбам исключительно из уважения к его семье и дяде, но моему терпению пришел конец. Вы можете спать с кем Вам заблагорассудится, хоть с Теодором, хоть с Дином и Диком Огивар, хоть с Мак Маккелом, да хоть с ними одновременно, но…
Что-то мне не нравится это его "но" и откуда он про душ и парней знает или это такая уловка?
— Я ни с кем не сплю ни из них, ни с кем бы то ни было еще, как в Академии, так и за ее пределами, господин Свэл.
— Но раз уж Вы у нас такая любвеобильная, давайте соглашение составим, а приходите- ка и ко мне. А что, я одинок, пока и к тому же думаю мы с Вами составим интересную пару, само собой временно и тайно.
Вот те раз. Я и он…и чпокаться?! Да ни в жизнь!
— Читайте по губам "да ни-ког-да!"
— Дело Ваше, Вы отчисленны!
— Чего Вы хотите, я — то понимаю, что всё это уловки, но чего вы на самом деле хотите?
— Вас и сейчас!
Что за помутнение рассудка?! Наверное стресс на фоне выдернутой амброзии.
Он рванул с места и всё закружилось и завертелось. Уж не знала я что так может быть, но противно не было, не смотря на нашу взаимную антипатию и если с Альбертом не случилось даже поцелуя, то здесь и сейчас я горела и сгорала без остатка, где — то далеко оставив свой разум, на благо или печаль от непоправимого спас стук в дверь, я быстро сползла со стола и моргнуть не успела, как лежала снова в своей постели.
Приземление было мягким, но видимо в комнате меня так неожиданно не ждали и я помешала Тео и Олории.
Парочка отвлеклась и таращилась на меня во все глаза, постепенно являя мне пятьдесят оттенков красного, розового, пунцового и так далее.
Так вот кого мне в любовники записали, вот уж гад.
— Ты козлина безрогая! Да, ты знаешь, что ректор думает, что я твоя любовница?
— Кто? Ты?
Рих оторопел, как и рыжуля.
— Да, естественно. Сейчас у меня была наиприятнейшая беседа со Свеном, который считает меня распутной девкой, которая трахается с тобой и всей группой.
— Да, ладно. Я не знал. Я ведь…
— Чего ты не знал? А по ночам как ты сюда захаживал?
— Так ты в душе была же.
— Друзья, давайте вместе успокоимся, хорошо и выдохнем.
Я возмущенно сопела, Теодор пыхтел.
— Прости нас, пожалуйста, но это какое-то наваждение прямо, мы не смогли противиться. — извинялась Олория.
— Я правда, не думал, что так получится.
— Замолчи, Императорский родственничек.
Ох, как я была зла.
Нужно успокоиться. Тео метнулся и принес нам чаю и мы сели спокойно обсудить происходящее, ярость все еще бурлила во мне, но понемногу утихала.
А после их удивительного рассказа я успокоилась, но послевкусие от их секретика осталось, как от прокисшего компота.
Если это любовь, то и своей репутацией можно пожертвовать.