Этот поток, очевидно, бежал на много-много миль вперед. Глик исследовал примерно около тридцати пяти. Ветка, как и многие другие, делала зигзаги. Здесь были даже ветки, обвивавшиеся вокруг самих себя.
Улисс поднялся наконец на ноги. Авина, лежавшая рядом с ним, тоже встала. Он отдал приказ вступить на первый плот. Несколько вуфеа взошли на него вместе с Улиссом и оттолкнулись длинными шестами, вырезанными из бамбукоподобных растений.
В этом месте поток бежал со скоростью пяти миль в час. Вода была двадцати футов глубиной в центре канала и просматривалась на первые шесть футов. Дальше она становилась мутной. Глик пояснил, что в этом повинны придонные растения, время от времени выделявшие коричневую жидкость, но, несомненно, она использовалась в экологии Дерева. Вот только было неясно, почему жидкость не поднимается кверху и неоднородна по всему потоку.
В реке водилась рыба различных видов и размеров. Самые большие, двух с половиной футов длиной, походили на красно-черных, крапчатых карпов. Наверно, они питались растениями. Поменьше, более активные рыбки поедали водных пауков, а также гонялись за лягушками. Но те, как правило, либо удирали, либо разворачивались и давали отпор. У них не было зубов, но они били рыбе в бок и норовили выцарапать глаза.
Рулевые старались вести плоты так, чтобы можно было касаться дна или берега и отталкиваться шестами. Они работали слаженно, следуя командам вождей, под счет своих командиров. Остальные стояли с луками и стрелами наготове.
Уровень воды доходил до самого края берегов, вдоль которых плотной стеной высились растения. Иногда эти последние высовывались прямо из воды. Вокруг деревьев во множестве кишели птицы, обезьяны и тому подобная живность. У обезьян мех был толще, чем у их собратьев с нижних уровней.
Если бы не угроза леопардо-людей, Улисс только бы радовался этому путешествию. Было очень приятно сидеть и тихо плыть по течению подобно Геку Финну, созданному некогда фантазией Марка Твена.
Но куда им до безмятежного покоя! Каждый был начеку, готовый вступить в действие при малейшем шуме. И все, полагал он, ожидали копья, летящего из гущи зеленой и алой растительности.
Миновали два напряженных часа, и плоты вышли на широкую протоку, которую вполне можно было назвать озером. Улисс видел другие ветви, уходящие в сторону, на которых он уже никогда больше не побывает. Вода становилась глубже, и озеро разлилось почти на четыреста футов. Чтобы пересечь его, путникам надо было плыть либо по течению, которое становилось очень слабым, либо держаться ближе к берегу, где дно легко можно было достать шестами. Улисс решил придерживаться середины, где наконец они могли немного расслабиться вдалеке от краузмиддумских дьяволов.
Через секунду, однако, он уже раскаялся в своем выборе. Стадо животных, казавшихся на таком расстоянии гигантскими гиппопотамами, вывалилось из джунглей на берег и шлепнулось в воду. Плескаясь, фыркая и отплевываясь, эти якобы бегемоты медленно приближались.
В десяти ярдах они выглядели, как огромные грызуны, которые, очевидно, приспособились к жизни в воде. Их ноздри и глаза находились на макушке, а уши снабжались кожаными клапанами. Эти животные вовсе были лишены волос, если не считать гривы, как у лошади, поверх массивной шеи.
В тот же миг, словно в фильме о диких джунглях, в озере появилось три каноэ. Два гнались за стадом, а одно выходило из устья озера. Все каноэ были сделаны из раскрашенного дерева, с вырезанными на носу драконами, и в каждом находилось по двенадцати леопардо-людей, восемнадцать гребцов и один начальник на носу.
Несколькими секундами позже Улисс заметил несколько громадных созданий, мельтешащих в чаще берегов и в глади озера. Они походили на короткорылых безногих крокодилов.
Улисс раскрыл на плоту водонепроницаемый кожаный баул и достал оттуда бомбу. Пиаумиву, в чьи обязанности входило всегда держать наготове зажженную сигару, за исключением тех случаев, когда под рукой был факел, подал ее Улиссу. Тот раскурил ее, пока не запылал кончик, и потом коснулся ею бикфордова шнура. Шнур вспыхнул, выпуская густой черный дым, который ветер относил в сторону каноэ. Улисс дождался, пока огонь почти совсем исчез, и швырнул бомбу в середину стада.
Та взорвалась перед самым ударом в воду. Животные нырнули, многие из них вообще не всплыли, и только одно появилось по другую сторону от Улиссова плота. Его туша всколыхнула воду, которой окатило все вокруг, так что плоты залило по лодыжку. Животное отфыркалось и нырнуло под последним плотом, который тут же перевернулся. Кляня все на свете, несколько вагарондитов свалились в воду, а за ними туда полетели тюки с провизией и бомбы. Потом бегемот-грызун нырнул еще раз, и когда он появился опять, над ним в воздухе взорвалась вторая бомба.
Леопардо-люди вовсю орали, предчувствуя добычу, но после первой бомбы наступила глубокая тишина. Они все так же ровно гребли и не сразу сообразили, что происходит, даже когда послышались испуганные приказы начальников. Авина тут же выудила еще несколько бомб, и лучшие метатели подняли свои гранаты. Четыре полетели навстречу лодкам. Одна приземлилась поблизости от громадных псевдогиппопотамов. Три упали около каноэ и порядочно нарушили боевой порядок краузмиддумов. Те начали поворачивать, возможно, стремясь выйти за пределы досягаемости бомб, но надеясь подойти достаточно близко для метания копья.
За дело взялись лучники, и несколько гребцов со своим начальником свалились со стрелами в груди. В тот же миг упало и трое лучников, пронзенных брошенными с берега копьями.
Из воды вынырнул грызун-гиппопотам, словно подкинутый катапультой, вцепился в борт боевого каноэ двумя передними громадными клыками и потащил на себя. Все сидевшие в лодке крича бросились за борт. Вода вокруг забурлила. Улисс увидел безногого крокодила, крутящегося с задней лапой леопардо-человека с короткими челюстями. Рептилии осаждали также его людей, упавших в воду, когда гиппопотам перевернул плот.
События развивались так стремительно, что Улисс не мог за всем уследить. Он сосредоточился на береге, где таилась самая большая опасность. Нападавшие стали заметны только теперь, через проломы в зарослях, сквозь которые они метали свои копья. Улисс велел лучникам перевести огонь на густую зеленую стену вдоль побережья. Затем он добился, чтобы вожди на других плотах обратили на него внимание, и приказал им также открыть огонь по джунглям. Приказы были переданы тут же, как только вытащили из воды людей.
Третье боевое каноэ, то, что вышло из устья, оказалось под командой храброго до глупости вождя. Он стоял на носу каноэ, потрясая своим копьем и понукая гребцов изо всех сил приналечь на весла. Очевидно, он решил протаранить первый плот или же вылететь на него и потом взять на абордаж.
Лучники вуфеа всадили стрелу ему в бедро и шесть стрел соответственно каждому гребцу. Но он встал на колени за драконовой головой и велел своим людям, чтобы они гребли дальше. Каноэ пошло чуть медленней, но не настолько, чтобы удовлетворить Улисса. Он поджег бомбу и швырнул ее как раз в тот момент, когда гребцы побросали свои весла и встали с копьями в руках. Казалось, ничто не могло ее остановить.
Бомба Улисса разметала переднюю часть каноэ, а вместе с ней и вождя. Внутрь развороченной лодки хлынула вода и снесла остатки корпуса, который тут же ушел под воду, исчезнув буквально перед самым носом мореплавателей.
Бомба шлепнулась так близко, что оглушила и ослепила всех на плоту. Но Улисс, зажмурившись, все же увидел, что случилось в следующий момент. Члены экипажа разбитого судна плавали оглушенными или мертвыми в воде. Они пошли ко дну, схваченные и утаскиваемые многозубыми челюстями.
Леопардо-люди на берегу все еще наносили тяжелый урон своими копьями. Улисс поджег следующую бомбу и кинул. Она упала, взорвавшись только после приводнения. Над берегом взлетел вверх гигантский фонтан воды, но ущерба никому не причинил. Однако он, должно быть, вызвал панику среди врага, потому что огонь прекратился. Улисс приказал грести к берегу. Оставаться на озере было слишком опасно. Оно буквально бурлило безногими крокодилами. Путешественники не знали, куда от них деться. Да и гиппопотамы-грызуны нападали на людей в воде.
Остальные два каноэ, полные мертвых и умирающих, уплыли. Огонь стрел был смертелен. Итак, победа! Улисс мог быть удовлетворен. Это произошло благодаря храбрости его людей, а также четкой дисциплине, что и дало нужный эффект.
Теперь лучники обратили свое внимание на густую листву чащи. Крики жертв подтвердили, что стрелы нашли невидимых врагов. Когда плоты ударились о берег, люди схватили свои ящики и тюки и рванули на несколько ярдов в заросли. Там они остановились и перевели Дух.
Улисс послал нескольких человек к плотам, чтобы грести вдоль берега, пока не будет достигнут противоположный край озера. Он пересчитал своих людей. Двадцать погибли. Оставалось сто, из которых десять были ранены. А их путешествие, как таковое, только начиналось.
Они прошли вдоль берега без каких-либо дальнейших осложнений. В конце озера догнали плывущие плоты, взобрались на них и продолжали свой путь по течению. Здесь канал сузился и течение стало стремительней. По-видимому, они оказались на крутом спуске к ветви, потому что начали двигаться со скоростью пятьдесят миль в час.
Улисс спросил Глика, безопасно ли продолжать свой путь на плотах? Глик заверил его, что безопасно на следующие десять миль. Потом придется пристать к берегу, ибо дальше на целых три мили спуск превратится в сплошное падение.
Улисс поблагодарил, хотя ему не доставляло большого удовольствия беседовать с летучими мышами. В течение битвы они укрывались за лучниками и держались друг друга. Улисс признался сам себе, что не вправе ждать от них помощи в битве. Это не их дело. Но его не оставляло подозрение, что Глик видел засаду. Он должен был лететь очень низко над уровнем реки и во всяком случае заметить боевое каноэ. Правда, мог и не заметить. К тому, если бы он вел их в ловушку, с какой стати ему было оставаться с ними? Ведь он подвергался той же опасности, что и остальные.
По реакции Глика Улисс понял, что тот его не боится. Он уловил только полное презрение к своему мнению. Не то чтобы он не доверял летунам, но всем нутром чувствовал, что в действительности дулулики работают на Вурутану или на свой народ.
Плоты продолжали двигаться с той же скоростью. Через некоторое время они услышали глухой рокот водопада. Поющий Медведь позволил плотам мчаться еще три минуты, а потом приказал их бросить. Как и было задумано, он прыгнул с края плота первым. За ним гуськом двинулись и прыгнули остальные. Двое шлепнулись в воду, когда плоты врезались в отмель. Один споткнулся и грохнулся между берегом и плотом. Второго унесло прочь.
Оставшиеся на плотах побросали все запасы, за исключением бомб, на берег. Улисс не доверял стабильности пороха после удара. Бомбы передали из рук в руки.
Улисс уходил последним. Он глядел, как шесть плотов уплывает по течению, ударяясь о покрытые мхом прибрежные деревья. Потом канал свернул и плоты скрылись за густой листвой. Через несколько миль отряд вышел к водопадам. Течение бурлило в сужающемся канале и, вырываясь на ствол дерева, низвергалось в пропасть. Улисс подсчитал, что до земли было восемь тысяч футов, что делало водопад вдвое выше знаменитого водопада Ангела в Венесуэле его времени.
Отряд перебрался на другую ветку, где струился только маленький ручеек десяти футов шириной и трех глубиной. Они двинулись вдоль берега, хотя проще было бы идти по ручью. Но там, в воде, водились удивительно красивые, но очень ядовитые рыбы, а также несколько безногих крокодилов. Он решил их назвать сколигостерами, в честь похожих животных в легендах Паули Баньяна.
Перед сумерками они сделали еще один переход по мосту “Виа а лиана”. Они проследовали вдоль этой ветви, пока Глик не нашел огромное дупло у сочленения ее со стволом. Он сказал, что там можно переночевать, если их не выгонят какие-нибудь животные, использующие эту дыру в качестве дома.
— В Дереве встречается множество таких пещер, — сказал он, — особенно там, где ветви отходят от ствола.
— Раньше что-то я ни одной не видел, — проговорил Улисс.
— Ты не туда смотрел, — ответил, усмехнувшись, Глик.
Улисс промолчал. Он не хотел выдавать своих подозрений относительно этих созданий. Все же стоило пойти на соглашение. А потом, Глик, возможно, даже больше заинтересован в надежном убежище, чем он сам. Но с другой стороны, хорошее убежище может стать удобным местом для врага, чтобы поймать тебя в ловушку. Что, если леопардо-люди выследят их, а потом окружат?
Наконец Повелитель принял решение. Его людям необходимо место, где они смогут отдохнуть и спокойно поговорить. К тому же раненым необходима передышка, иначе некоторых придется нести на себе.
— Отлично, — сказал он. — Мы разобьем лагерь на ночь в этом дупле.
Улисс не сказал, что собирается остановиться там на несколько дней. Он не хотел, чтобы Глик что-то знал о его планах.
Никто не занимал дупло, и некого было выгонять, но обглоданные кости и разбросанные куски мяса указывали на то, что хозяин — огромное животное, и оно могло скоро вернуться назад. Поющий Медведь велел вынести и выкинуть отбросы, и отряд вошел внутрь. Вход был двадцати футов шириной и семи высотой. Пещера напоминала полусферу сорока футов в диаметре. Стены казались тусклыми и отполированными, словно их обрабатывала человеческая рука. Глик же заверил, что это естественный феномен.
Собрали сухие ветки и, сложив в кучу у входа, разожгли костер. Ветер занес немного дыма внутрь, но это не причиняло особого неудобства.
Улисс сидел, прислонившись спиной к глянцевитой стене, а через некоторое время к нему присоединилась Авина. Сначала она облизала свои руки, ноги и живот, потом почистила с помощью слюны ладони и вытерла ими лицо и уши. Удивительно, до чего же это универсальное чистящее средство — слюна! Через несколько минут ее шкура, пропахшая потом и кровью, стала абсолютно чистой. Правда, вуфеа платили за это комочками шерсти в желудке, но они применяли в медицинских целях различные травы, что избавляло их от этого неудобства.
Улиссу нравились результаты умывания, но не нравилась сама процедура. Зрелище было чересчур натуралистическим.
— Воины потеряли веру в себя, — сказала Авина, присев рядом с ним.
— Неужели? Они кажутся чересчур тихими, — сказал он. — А я думал, они просто устали.