Хитро. Вода была чистой, и ему в голову не пришло ее проверить.
Улисс огляделся. Авина сидела подле него со связанными руками. Мысль о том, что с ней сделали, привела его в исступление.
Он намеревался было спросить Глика, почему десять воинов убиты, но тут вуггруд наклонился и одним поворотом своей громадной лапы оторвал алканквибу ногу. Он кромсал плоть, отдирал большие куски и жадно проглатывал их, чмокая, жуя, чавкая и рыгая.
Улисс подумал, что его вырвет. Жалко, что не вышло. Авина отвернула голову: Глик и Гуак стояли в углу и казались совершенно равнодушными.
В пещере было десять людоедов — самое подходящее для них название, — и все жрали трупы. Потом они отбросили кости и стерли кровь со своих губ тыльной стороной ладони. Перед грудью они держали несъедобные куски мяса. Их вождь заревел молодецким рыком, когда Глик что-то сказал и указал на Улисса. Вождь ткнул грязным кровавым пальцем, и один из гигантов подошел, поставил Улисса на ноги и поднял за шиворот. Его пальцы впились в шею человека с такой силой, что, казалось, кровь рванет из лопнувших век. Гигант встал за спиной Улисса и концом своего копья толкнул его ко входу в туннель.
Улисс попробовал дать Авине знак, который сказал бы, что не все потеряно, но она продолжала сидеть, отвернув голову. Поющий Медведь шел по туннелю под шарканье своих длинных ног и потрескивание горящих факелов. Туннель понемногу загибался вправо, потом влево, выпрямлялся, загибался вновь, и, наконец, они очутились в громадной комнате в сердцевине ствола.
Кругом на стенах стояли факелы. Их дым поднимался к закопченному потолку и исчезал, очевидно, через вентиляционные отверстия. Зловоние также поднималось к потолку. Смрад стоял потрясающий, запахи отбросов и экскрементов казались незыблемыми. Они забили ему все горло, едва не задушив.
Стоящий за ним Глик вымолвил: “Ша!” — его эквивалент человеческому “Уф!”.
С десяток взрослых самок и около тридцати подростков и детей заполняли комнату. Самки были таких же внушительных размеров, как и самцы, только еще более откормленными. Их груди, ноги, бедра и животы казались огромными и целомудренными. При виде мяса в руках самца они подняли жуткий крик. Самцы кинули им обглоданные останки, женщины и дети бросились есть.
Комната была разделена на две части. Меньшая располагалась в высокой нише на другом конце и содержала круглой формы предмет, висящий вертикально на стене. В нишу вели вырезанные в дереве ступени. Улисс полез туда, поскольку деревянное острие уперлось ему в спину. Вождь с Гликом последовали за ним.
Диск в действительности был мембраной, вставленной в окантовку живого дерева, выступавшего из стены. Рядом с ним находилось два деревянных штыря с чуть округлыми концами. Глик поднял их и стал постукивать по мембране. Улисс слушал и считал. Удары представляли собой определенного рода код, в этом он был уверен. Возможно, примитивная азбука Морзе.
Летучий человечек бросил стучать, и мембрана завибрировала. Ее поверхность изменяла форму, послышались звуки. Импульсы. Точки и тире.
Глик стоял, наклонив голову и навострив свои высокие ушки. Когда мембрана замерла, он застучал по ней снова. Потом остановился, вслушиваясь в новую, более длительную серию импульсов неравной продолжительности. Улисс смог выделить элементы типа точка-точка-тире-точка, тире, тире-точки и многие другие, но они, конечно, ничего ему не говорили.
Мембрана могла быть чем-то вроде барабанной перепонки или же телефонной диафрагмы. За ней, возможно, находится конец длинного растительного кабель-шнура, а на другом конце, бог знает где, надо полагать, имелось какое-то подобие приемника с другой мембраной.
Улисс подивился, зачем они сочли необходимым привести его сюда. Догадался он минутой позже, когда Глик начал задавать свои вопросы.
— Как ты собирался покорить Вурутану?
Улисс не ответил, и Глик сказал вождю, который тут же зарычал на гиганта за спиной Улисса. Улисс подпрыгнул, когда в него врезался наконечник копья, и удержался от крика, только стиснув губы.
Суть ответа не важна, решил он. Главное, выудить побольше сведений о Вурутане.
— У меня не было даже мысли завоевывать Вурутану, — ответил Улисс. — Я пришел сюда только для того, чтобы понять, что это такое.
Глик улыбнулся и сказал:
— Ты забыл, наверное, что еще собирался отправиться на юг, чтобы установить, существует ли там твой род.
Он застучал по мембране, а потом выслушал ответ.
— Вурутана решил, что тебя следует доставить в город моего народа, — проговорил он. — Вуггруды тебя проводят.
Он заговорил с вождем, который, казалось, сначала воспротивился. Но Глик принялся настаивать писклявым голосом, потом потряс своим кулачком и заверещал. Гигант угрюмо покорился. Улисса проводили вниз по ступенькам и вывели из зала. Как только они оказались в туннеле, он облегченно вздохнул:
— Глик, а что с Авиной? И моими людьми?
— А? Они пойдут на обед вуггрудов, конечно. Впрочем, я спрошу у них.
Он заговорил с гигантом, который буквально взревел от смеха.
Глик сказал:
— Ладно. Не всех твоих людей убьют. Во всяком случае, не сразу. Некоторых мы возьмем с собой и забьем по мере надобности.
Улисс вздохнул. Он хотел попросить, чтобы Авину захватили с ними. Мысль о том, что ему придется увидеть, как проламывают ей череп и разрывают на части тело, заставила его содрогнуться от рвоты. Было куда проще, если бы ее оставили, и ему не пришлось это увидеть. Но с другой стороны, оставалась возможность бежать, пусть сейчас чрезвычайно слабая. Если она останется, для нее все потеряно. С ним — она может выжить.
Но Глик его ненавидит и сделает все наперекор. Попроси он взять Авину, и можете быть уверены — ее оставят. Или, еще хуже, Глик, зная о привязанности к ней Улисса, может тут же забить ее на глазах Повелителя.
Но как же все-таки быть с Авиной? Нет, он не должен упускать даже тень надежды. Нельзя больше держать язык за зубами.
— Глик, — произнес он, — кажется, ты пользуешься здесь известным авторитетом, как представитель Вурутаны, кто бы он ни был. Как ты посмотришь на то, чтобы взять Авину с собой?
Глик усмехнулся и промолчал. Потом, когда они достигли конца туннеля, он проговорил:
— Ладно, посмотрим.
Он хотел помучить Улисса неизвестностью. Пусть. Улисс может и подождать. Все равно сделать он больше ничего не в силах.
Когда они вошли в пещеру, Глик приказал, чтобы Улисса поместили рядом с Авиной. Сделав это, он осклабился, и Улисс понял, какое тот получает удовольствие при мысли об их полной страданий и мук беседе. Как только он оказался рядом с ней, Улисс осторожно произнес:
— Используем первый шанс: заберись в мой карман и вынь нож.
Он увидел Глика, который на противоположном конце комнаты говорил что-то своей жене, а та смотрела на них и плотоядно улыбалась.
— Я прильну к тебе ближе и сделаю вид, что говорю, а ты залезь в мой карман, достань нож и открой лезвие. Знаешь как. А потом займешься веревками.
Он ухитрился приблизиться и наклониться к ней, двигая губами, будто что-то шепча. От нее несло потом и ужасом, она дрожала.
— Даже если он не заметит, если я смогу освободить тебе руки, что мы сможем сделать против них? — спросила она, кивнув на гигантов.
— Нас накрыли, — с тревогой сказал он, видя, что к ним направился гигант. Улисс похолодел, но вуггруд с безразличным видом уселся напротив. Лучшее, что мог сделать Поющий Медведь, так это вжаться в стену. Вскоре громадная голова поникла и гигант захрапел, разразившись раскатами грома. Остальные легли спать, за исключением одного, который стоял у входа. Тот, казалось, ни капельки не интересовался пленными. Да и зачем? Они все слишком устали и были такими маленькими, а он стоял между ними и внешним миром.
Тем не менее Улисса беспокоили Глик и Гуак. В любой момент каждый из них мог вспомнить о ноже и пойти отнять. Он не мог их видеть, но это вовсе не значило, что они не могли видеть его. Улисс понимал, что Глик жаждал насладиться его страданиями.
Но летучий человечек не приходил. Возможно, они решили вздремнуть перед началом тяжелого путешествия. Во всяком случае, Улисс горячо на это надеялся.
Поскольку никто их не видел, Авина работала быстро. Она перекатилась к нему спиной и залезла в карман. В такой ситуации ее женская гибкость и проворство рук и ладоней служили немалым подспорьем. Она сплела свои пальцы вокруг ножа и медленно потащила. Потом она вынула его, и когда нож чуть звякнул, они оба окаменели. Великан зевнул во весь рот и на мгновение поднял голову. Храп прекратился, Улисс подумал, что сердце у него ушло в пятки. Но голова гиганта снова упала на грудь, а храп возобновился.
Авина нажала кнопку, выскочило лезвие. Через десять минут неуклюжих попыток кожаные ремни были перерезаны. Улисс помассировал запястья и разработал руки, чтобы возобновить кровообращение. Затем, не спуская глаз с часового, который демонстрировал им свой звериный профиль, Улисс перерезал путы Авине.
Следующий шаг был критическим. Если часовой увидит или если летучие не спят, поднимется тревога. Что могли сделать два слабых пленника с окружавшими их гигантами?
Улисс шепнул Авине, чтобы она тихо пробиралась вдоль стены. Он медленно следовал за ней, пока спящий перед ними гигант не закрыл его от взора часового. Между тем Авина разрезала путы соседнего вуфеа. Тот отправился освобождать следующего. И так далее. Когда освободили с десяток, стало ясно, что всех до единого освободить не удастся.