— Родмен? Тот, что обвиняется в ереси. Разве он не под следствием сейчас?
— Был, — ответила Р-ли. — Но его признали невиновным.
Джек поднял брови. Опять эта отличная информация. Отличная…
— Я слышал, что его освободили, потому что обвинители его исчезли при загадочных обстоятельствах. Ходили слухи о черной магии, о демонах, выкравших тех, кто хотел сжечь их колдуна.
— А разве кто-нибудь видел демонов? — спросила Р-ли.
— В том-то и дело, что их не видно, — важно сказал Чаковилли. — А что вы думаете об этом, Кейдж?
С тяжелым чувством Джек подумал о том, что этот человек, возможно, агент-провокатор.
— Я не видел ни одного, — осторожно сказал он. — Однако скажу, что не боюсь оставаться ночью на дороге один. Оборотней и бешеных хвостатых медведей — вот кого я остерегаюсь. И взбесившихся людей тоже, — добавил он, подумав об Эде Ванче. — Но только не демонов.
Чаковилли фыркнул, точно единорог.
— Я хочу предупредить вас, мой деревенский друг! Упаси вас бог произносить такие слова. Может быть, здесь, в пограничном поселке, на них и не обратят внимания, но в более цивилизованных районах Дионисии подобное заявление сработает как бомба, начиненная порохом. Миллионы ушей услышат, и миллионы языков донесут ваши слова до серых палачей.
— Остановите повозку! — закричал Джек. Затем, повернувшись к единорогам, он громко закричал: — Тпру!
Они остановились. Джек выпрыгнул и подошел к месту кучера.
— Слушайте, Чаковилли! Я не позволю никому называть меня деревенщиной! Если вы не в состоянии держать свой язык за зубами, то вам свои слова придется подкрепить еще кое-чем!
Чаковилли рассмеялся, сверкнув белыми зубами на фоне смуглого лица.
— Не обижайтесь, юноша. Моя речь, должен в этом признаться, весьма свободна в выборе выражений. Но я уверен, что вы можете навлечь на себя беду. Позвольте мне напомнить вам, что я здесь по поручению Королевы. И я вовсе не намерен принимать вызов — ни на мечах, ни на топорах, ни на кулаках, ни еще на чем-нибудь. А теперь забирайтесь назад, и мы поедем дальше.
— Без меня! Вы мне очень не нравитесь, Чаковилли!
С этими словами Джек повернулся и пошел по дороге. Хлопнул кнут незнакомца. Забарабанили копыта и деревянные колеса загрохотали по шоссе.
— Не обижайтесь, юноша, — окликнул его кучер, проезжая мимо.
Джек ничего не ответил. Он сделал еще два шага. И остановился. Сирены в повозке не было.
Он резко повернулся и произнес:
— Тебе незачем было делать то, что сделал я.
— Я знаю, но я всегда делаю то, что хочу.
Почему она захотела остаться с ним? Какие мысли были в этой роскошной красно-золотой голове? Она пошла за ним вовсе не потому, что ей нравились его большие карие глаза, в этом он был уверен.
Какой-то трепет в тени одного из деревьев привлек его внимание. Ничего не сказав своей спутнице, он подошел к крохотному существу, которое било воздух своими еще неоформившимися крылышками в тщетных попытках взлететь. Самсон подскочил к нему, но остановился и начал обнюхивать. Его хозяин не дал себе труда приказывать псу, чтобы он оставил существо в покое: он знал, что собака настолько хорошо выдрессирована, что не станет нападать без его разрешения.
— Детеныш синей бороды, — сказал Джек, не оборачиваясь к Р-ли.
Он поднял крохотное летающее млекопитающее, чью похожую на обезьянью мордочку окаймляла бахрома из сине-черной шерсти.
— Выпал из гнезда. Подожди минуту, я положу его обратно.
Он снял пояс с оружием и стал карабкаться вверх по стволу. Поскольку это был стрельчатый орех, у него не было ветвей до высоты в десять метров. Джек крепко обхватил гладкий ствол ногами и, держа в ладони, подальше от ствола, крохотный комочек из шерсти и крыльев, стал подниматься. Взбираться таким образом было неудобно и утомительно, но Джеку было в привычку — он всю жизнь лазил по деревьям.
Не останавливаясь, чтобы отдохнуть, он упрямо поднимался, пока не достиг первой ветви. Зацепившись за нее, он рывком бросил тело вверх, зацепился ногой за другую ветвь и быстрым движением поместил детеныша в гнездо рядом с его двумя собратьями. Они приветствовали его появление писклявыми голосами. Родителей поблизости видно не было.
Когда он спустился вниз, то заметил, что сирена смотрит на него сияющими глазами.
— У тебя доброе сердце, несмотря на злой язык, — произнесла она. — Да, Джек Кейдж, ты добр, а это очень редкое явление среди людей.
Он пожал плечами. Что бы она сказала, если бы узнала, что он помогал хоронить ее двоюродного брата Вава? Они пошли дальше.
— Если ты так хочешь уйти в Дальний, то почему бы тебе так не сделать? — спросила она.
— Как старший сын я должен буду унаследовать большую часть фермы. Отец надеется на меня. Его сердце будет разбито, если я откажусь от своего будущего здесь и стану учиться у человека, которого он считает чернокнижником и врачевателем тронутых. Кроме того, — неуверенно закончил он, — у меня нет денег на жизнь.
— Ты часто ссоришься с отцом?
Он решил не обижаться на этот вопрос: не следует ждать от гривастых такта и хороших манер.
— Часто.
— Почему?
— Отец — богатый фермер и мог бы послать меня учиться на четыре года. Но он не хочет. Иногда я думаю, что все равно уйду и буду зарабатывать деньги на период учебы в училище Родмена. Но моя мать становится больной, когда я заговариваю об этом. Сестры плачут, братья обижаются. Маме хотелось, чтобы я стал священником, хотя ее смущает мысль о том, что скорее всего церковь пошлет меня куда-нибудь далеко и я буду редко бывать дома.
Правда, я мог бы как священник изучать психологию, обратившись с просьбой о поступлении в училище Вс. Фомы. Но нет никакой гарантии, что меня примут. И даже если я поступлю туда, мои исследования будут держать под строгим контролем. Я не буду свободен в выборе предмета исследования, как это было бы у Родмена.
И еще. Если я стану священником, мне придется сразу же жениться. А я не хочу обзаводиться семьей. Во всяком случае, сейчас.
Если я присоединюсь к ордену филиппинцев, я стану монахом. Но этого я тоже не хочу.
Он замолчал, чтобы перевести дух. Его удивило, что он так свободно излил все, что было у него на душе. И главное, перед кем? Перед сиреной!
Но разве не делился он часто своими думами с Самсоном? Чем она лучше его? Одного поля ягода. И результат такой же. Она ничего не скажет его родителям о том, что он только что говорил.
— Может быть, если бы ты нашел что-нибудь, что развязало бы тебе руки в материальном отношении, тогда ты решился бы.
— Если бы я добыл голову дракона, мне бы этого хватило: вознаграждение Лорда Хоу плюс премия Королевы.
— Так вот почему ты так рассердился, когда узнал, что у нас договор с драконом?
Он кивнул.
— Это одна из причин. Я…