Ту Хокс покинул башенку, прихватив с собой лестницу, опустил ее с внешней стороны стены и просигналил остальным. Скоро весь отряд собрался на стене. Джильберт приказал команде корабля занять участок стены длиной метров ста Если иквани попытаются взобраться на стену в этом месте, блодландские моряки должны сосредоточить на них свой защитный огонь. Если иквани пойдут на штурм где-то в другом месте, об этом должен своевременно сообщить человек, находящийся в сторожевой башне.
Джильберт, Квазинд, Ильмика и Ту Хокс по деревянной лестнице, ведущей вниз с внутренней стороны стены, спустились вниз и оказались на тропинке, ведущей от двери дальше вверх по склону горы. Они пошли по ней. Засады хивиканцев, казалось, можно было не бояться — было очевидно, что охрана хивиканцев по неизвестной причине покинула свои посты.
Тропинка, хотя и крутая, облегчала продвижение, и когда забрезжил рассвет, до вершины оставалось всего несколько сот метров. И здесь они наткнулись на первого хивиканца Он лежал ничком поперек тропинки, на нем была накидка из разноцветных перьев, украшенная бирюзой и смарагдами, на лице — деревянная маска. Он был мертв.
Ту Хокс перевернул труп на спину и снял маску с его лица. Лицо священника-колдуна было темно-серым. Ту Хокс снял с него накидку и разрезал хлопчатобумажную рубашку под ней. На теле мертвеца не было никаких повреждений.
У Ту Хокса мороз пробежал по коже. Другие, казалось, были удивлены не меньше, чем он, — только Квазинд стоял с каменным выражением лица, хотя тоже, должно быть, внутренне содрогался, потому что был очень восприимчив и боялся неизвестного.
Они стали подниматься дальше. В бледных сумерках вырисовывались гигантские фигуры — нагоняющие страх статуи из серого гранита, черного базальта и серого, обветренного, ноздреватого туфа. У большинства из них были искаженные лица каких-то то ли демонов, то ли богов; иные словно вышли из сказок о животных: большеглазые, длиннокрылые, с оскаленными клыками. Другие статуи, напоминавшие стелы или столы-тотемы, были покрыты изображениями кусающихся и проглатывающих друг друга полулюдей, чудовищ и драконов. Сотни их покрывали склон, при этом большая часть смотрела в сторону моря, но были и такие, что смотрели вверх на вершину.
Квазинд следовал за Ту Хоксом настолько вплотную, что несколько раз наступил ему на пятки. Ту Хокс вынужден был приказать ему, чтобы он отступил от него на пару шагов.
— Вы словно сделаны из камня, — сказал он ему.
— Камни мертвы, — пробормотал Квазинд. — Но что живет в них?
Ту Хокс пожал плечами и пошел дальше вверх по тропе. Далеко под ними щелкнул выстрел. Все вздрогнули, по после первого испуга на лицах появилось выражение облегчения, а не озабоченности. Шум этот был таким человеческим, так хорошо знакомым, что разрушил напряжение страшной, давящей на людей тишины.
Ту Хокс взглянул вперед и сказал:
— Еще метров сто, и мы окажемся около пещеры.
Внезапно твердая темно-коричневая земля тропы закончилась. Тропу и склон покрывала зыбкая серая масса толщиной в фут. Ту Хокс сквозь подошвы своих сапог ощутил тепло. Он остановился.
— Лава, — сказал он. — Еще теплая.
Лавовый поток выливался из отверстия пещеры и, уплощаясь, растекался по склону. Огромный вход в пещеру был до половины заполнен застывшей каменной массой.
— Теперь мы знаем, что погубило здесь людей, — сказал Ту Хокс. — Они, должно быть, подумали, что гора разверзлась и выплюнула огонь. Или что боги рассердились на них. Священник-колдун, которого мы видели, должно быть, умер от разрыва сердца.
По мере того как они приближались ко входу в пещеру, жара становилась сильнее. Скоро их одежда была мокра от пота, а подошвы сапог нестерпимо горячи. Когда они достигли отверстия входа, они поняли, что долго находиться здесь не смогут.
Да это и не было нужно. В конусе света от карманного фонарика Ту Хокса внутри пещеры были видны нагромождения застывшей лавы. Уже в двадцати метрах от входа пещера была закупорена. Извержение — если это действительно было извержение земного происхождения — сделало ее непроходимой. Ту Хокс по описаниям Джильберта знал, что пещера уходит внутрь горы по меньшей мере метров на сто. А в самом ее конце находятся Врата, если они вообще существуют.
Им ничего больше не оставалось, как только забыть о Вратах и постараться ускользнуть от иквани. Они повернули и пошли вниз по тропинке. Прежде чем они преодолели половину расстояния до стены, звуки перестрелки прекратились. Ту Хокс дал своим спутникам знак остановиться.
— Если иквани прорвались, они пойдут наверх. Если нет, мы можем позволить себе подождать, пока все не прояснится.
Они спрятались за одним из огромных каменных идолов в пятидесяти шагах от тропинки, поели немного вяленого мяса с хлебом и стали греться в лучах утреннего солнца. Время от времени Ту Хокс высовывал голову из-за идола и осматривал тропу внизу. Примерно полчаса никакого не видел, но потом, когда он выглянул снова, в его поле зрения попали четыре маленькие фигурки, гуськом поднимавшиеся в гору. Белые тюрбаны сверкали на солнце. Оружие блестело.
— Наши люди или убиты, или взяты в плен, Джильберт. Джильберт с проклятиями вскочил на ноги и в бинокль стал наблюдать за арабами. Понаблюдав немного, он сказал:
— Там, внизу, человек в мундире иквани, но без тюрбана. У него светлые волосы! Вот, посмотрите сами. Не может ли это быть ваш друг, о котором вы мне рассказывали?
Ту Хокс взял бинокль. Ему не надо было долго вглядываться.
— Это Раске, — сказал он, покачав головой, и вернул бинокль. — По-видимому, он установил связь с посольством иквани в Ирландии. Но каким образом он узнал, куда мы плывем? Так или иначе, он предложил иквани послать за нами крейсер. Я им нужен для того же, для чего был нужен Перкунии и Блодландии. И если они не смогут захватить меня живым, по крайней мере попытаются меня убить.
Он снова взял бинокль и пересчитал врагов — их было тридцать два. Шестеро из них остались далеко позади, потому что тащили части переносного гранатомета. “Хвейлголд” все еще стоял на якоре в бухте, а около рифов его подкарауливал крейсер.
Ту Хокс осмотрел горизонт. Далеко в море были видны две ленточки дыма. Он готов был молиться, чтобы этот дым поднимался из труб военных кораблей Хивики, которые спешили сюда, чтобы задержать не имеющих права высаживаться здесь чужаков и их суда…
Теперь каждая минута была на вес золота. Ту Хокс повел своих товарищей снова вверх, на гору, и, дойдя до потока лавы, повернул на север, чтобы обойти разверстую вершину горы. Когда они, наискось поднимаясь вверх, уже наполовину обошли вершину, дорогу им преградило ущелье. Пришлось искать новый путь для подъема и преодолевать вершину.
Тем временем иквани увидели их и устремились вперед. Они продвигались очень быстро, потому что у них под ногами была твердая почва.
— В Южной Африке, наверное, жить не хуже, чем в любом другом месте, — произнес Ту Хокс. — Но стоит мне подумать о том, что мне придется учить арабов…
Он снова взял бинокль. “Хвейлголд” горел, из воды в бухту тут и там вздымались фонтаны. С подветренной стороны крейсера поднимались черные облачка дыма. Белый баркас с длинными белыми усами пены перед носом двигался от крейсера к проходу в рифах. Множество морских пехотинцев направлялось к берегу. Две далекие ниточки дыма на горизонте, казалось, нисколько не приблизились. С такого расстояния и за такое короткое время он не мог определить, как быстро и в каком направлении движутся эти неизвестные суда.
Он опустил бинокль и выпрямился.
— К дьяволу этих иквани! Я устал, словно весь день ворочал камни! Я за попытку бегства. Если мы не сможем пройти дальше, мы будем сражаться. Раньше или позже хивиканцы должны обратить на нас внимание и что-то предпринять. Тогда мы сдадимся на их милость.
Джильберт сказал:
— Мы покажем иквани, что значит иметь дело с блодландцами.
Ту Хокс рассмеялся: в их группе было только два блодландца и один из них был женщиной. Они забрались выше и наконец достигли террасы примерно метров пятидесяти длиной и двадцати шириной. Поднимавшаяся за ней гладкая каменная стена исключала возможность дальнейшего продвижения. Каменистый склон под террасой хорошо просматривался, и для нападающих здесь не было никакого укрытия, кроме четырех больших каменных блоков. Иквани могли добраться до группы Ту Хокса, только перебравшись через вершину. Если это и было возможно, им потребовалось бы на это не менее четырех часов.
Около четырех часов пополудни в поле зрения защитников террасы появились первые иквани, которые попытались укрыться за четырьмя большими каменными блоками. В это время трое мужчин на каменной террасе собирали все подходящие камни и обломки скал, подкатывали их к краю террасы и складывали так, чтобы между ними получались укрытия. Ту Хокс подсчитал боеприпасы — их оказалось по тридцать патронов на человека.
Морские пехотинцы первыми начали обстрел с трехминутными интервалами, обрушивая на обороняющихся град пуль. Пули свистели над головами укрывшихся, отскакивали от скал и камней или щелкали о каменные уступы под террасой. Укрывшиеся не отвечали на этот огонь.
Воодушевленные их пассивностью, десятеро морских пехотинцев начали карабкаться вверх, в то время как остальные прикрывали их непрерывным огнем. Ту Хокс высунул голову из укрытия и увидел, как они приближаются. Он увидел также, что иквани с гранатометом все еще были далеко внизу. Это, должно быть, было очень тяжелое орудие, совсем не такое, как легкие гранатометы в его мире.
Ту Хокс ждал. Огонь атакующих почти полностью прекратился, но он оставался в укрытии. Когда обстрел возобновился снова, он подсчитал, что атакующие должны быть метрах в пятидесяти от террасы. Быстрый взгляд подтвердил его предположение. Десятеро иквани, каждый из которых находился на расстоянии около восьми метров от другого, двигались цепью. Они карабкались вверх с ружьем в одной руке, нащупывая другой каменные выступы.
Ту Хокс сделал знак, Квазинд и Джильберт встали на колени за одним из каменных обломков и перекатили его через край террасы. Он, подпрыгивая, покатился с горы, но никого не задел. Однако это так подействовало на первых атакующих солдат, что они вскочили на ноги. Один из них потерял равновесие и покатился вниз. Когда ему наконец удалось остановиться, у него уже не было ни ружья, ни желания сражаться.
Люди Ту Хокса спустили с горы еще много камней размером от кулака до человеческой головы, и это оказывало на солдат сильнейшее воздействие. Одному из солдат камень попал в голову, тот перевернулся на спину, сорвался и покатился вниз, затем остановился и остался неподвижно лежать на склоне горы. Его товарищи, которые вели защитный огонь, пытались угадать путь этих каменных снарядов и забывали стрелять. Ту Хокс и Ильмика использовали паузу, чтобы сделать три прицельных выстрела. Четыре морских пехотинца были ранены. Четверо уцелевших, потеряв самообладание, отступили. Один из них второпях поскользнулся и прокатился метров тридцать, прежде чем ему удалось остановиться в маленькой впадине.
— Теперь они знают, чем мы можем ответить, — сказал Ту Хокс. — Если они не дураки, они подождут, пока не прибудут гранатометы. А это означает для нас спокойную ночь.
Ильмика сказала:
— Они не хотят упускать тебя живым, Роджер.
— Да, я знаю. Но зачем им нужен я, если у них есть Раске?
Иквани, казалось, решили удовлетвориться одиночными выстрелами. Солдаты, несущие гранатомет, приближались очень медленно, хотя к ним спустились еще несколько человек, чтобы помочь. Ту Хокс рассчитал, что они смогут доставить гранатомет на место только поздним вечером, но это было бесцельное умозаключение: огонь мортиры ночью был не менее результативным, чем днем.
Баркасы с крейсера давно уже высадили людей, и морские пехотинцы, покинув прибрежную полосу, находились теперь где-то в лесном поясе. “Хвейлголд” был посажен на мель в мелком месте бухты и лег там на борт. А две ленточки дыма заметно приблизились.
Джильберт сказал Ту Хоксу, что гранатомет, вероятно, имеет радиус действия около пятидесяти метров. Ту Хокс почувствовал громадное облегчение. Чтобы подтащить орудие на расстояние выстрела, иквани должны были выйти из-под защитных блоков и добраться до каменных обломков, находящихся под террасой, а сделать это они могли только под защитой темноты.