С момента исчезновения ее друга Майкла Моргана прошло уже семь лет. За это время Джоан сама провела кое-какие расследования: она подробно изучила Библию и ту серию необъяснимых фактов, которые были связаны с рядом странных смертей. И все это каким-то непостижимым образом вертелось вокруг одного маленького мальчика - Дэмьена Торна.
Джоан уверовала наконец, что Бог выбрал ее своей посланницей. И хотя Бугенгаген пытался сделать когда-то своим духовным последователем Майкла, выбору его не дано было осуществиться. Но на той встрече присутствовала Джоан - она слышала все и поняла, что это не было простым совпадением. И та Сила, что привела ее семь лет назад в кафе, заставляла теперь сделать так, чтобы новый Антихрист не дожил до своего тринадцатилетия. Ибо в этот день Антихрист узнает, кто он, и тогда уничтожить его будет практически невозможно.
Джоан выпала участь Кассандры: ей никто не верил. Все, кто ее раньше знал, подшучивали над ней и утверждали, что пророчества Джоан - это очередная блажь, которая скоро пройдет. Люди незнакомые шарахались от нее как от безумной.
До некоторого времени и сама Джоан не вполне была уверена в здравости своего рассудка. Еще неделю назад ее мучили сомнения. И тут ей поручили сделать репортаж о раскопках в замке Бельвуар. Она давно ждала этого момента. Бродя среди раскопок, Джоан обнаружила останки двух мужчин, живших, без сомнения, в ХХ веке. Она легко опознала их. Очень внимательно рассмотрела Джоан и стену Игаэля.
Вот тогда-то она и решила лететь в Штаты, чтобы рассказать Ричарду Торну правду.
Надо было предупредить о страшной угрозе всех тех, кто находился уже в непосредственной опасности, ибо Сын Дьявола пребывал среди них.
Трудная и опасная была эта миссия, но Джоан стремилась выполнить ее с тем экзальтированным восторгом, который свойствен только истинно верующим.
3
Столовая в чикагском доме Торнов, отделанная темными деревянными панелями, выглядела элегантно, мебель была изготовлена из хромированного металла в сочетании со стеклом и мягкой коричневой кожей. Обычно Торн завтракал в светлой и просторной комнате рядом с кухней. Но сегодня это был не совсем обычный завтрак и Ричард решил перекусить в более строгой обстановке. Для встречи с Бухером он выбрал столовую.
Они уже доедали грейпфрут, но ни один из мужчин так и не мог решиться заговорить о деле, ради которого, собственно, и была назначена сегодняшняя встреча.
- И когда же вы планируете открыть эту выставку? - спросил Бухер, проявляя нарочитый интерес к археологическому хобби Торна.
- Это зависит от того, когда из-за границы прибудут последние контейнеры, - пояснил Торн. - Ориентировочно мы планируем ее к Пасхе. А твой доклад, Поль, был просто великолепен. Я никак не могу понять, как ты умудрился подготовиться к нему всего за месяц.
- Но... - протянул Бухер, соображая, как бы поскорее коснуться в разговоре необходимой темы. - Но... я не уверен, что осуществление этого проекта надо начинать с ходу, без полной поддержки всей нашей верхушки.
- М-да, к тому же, насколько я понял, Билл Ахертон против проекта.
- Да, и я ему доверяю. Тебе тоже следует доверять Биллу. Он, конечно, не из этих скороспелых всезнаек, но дело свое знает. - Торн отхлебнул глоточек кофе. - Я бы советовал тебе наладить отношения с Биллом. Это подстегнуло бы твое продвижение в компании.
Бухер понимал, что его следующее заявление связано с определенным риском, но все же решился:
- Ричард, если Билл Ахертон не прекратит травить меня и моя карьера будет зависеть от каких-то реверансов в его сторону, то, может быть, лучше мне уволиться из компании?
- Чепуха, - возмутился Торн. Затем с улыбкой добавил: - Твое время еще придет.
Бухер, торжествуя в душе, удовлетворенно кивнул.
- Ладно, - согласился он, - отброшу пока эти мысли. - А про себя подумал: "Пока, до того момента, когда _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ придет мое время".
Закончив завтрак, мужчины спустились к автомобилю. Торн, несмотря на смерть тетушки Мэрион, вынужден был лететь в Вашингтон, где у него была назначена важная встреча. Водитель лимузина поджидал его, чтобы отвезти в аэропорт. Прощаясь, Торн обратился к Бухеру:
- Ты придешь на день рождения мальчиков в этот уик-энд? В домик на озере?
- Ни за что не упущу такую возможность, - подыграл Поль Торну в попытке загладить их отношения. Он с удовольствием принял необходимое условие этой джентльменской игры. - А озеро уже замерзло?
- Спрашиваешь! - Торн положил руку на плечо Бухеру. - Захвати с собой коньки.
Поль, улыбнувшись, помахал Ричарду рукой и заспешил на угол ловить такси. Внутренне он покатывался со смеху, представляя себе Билла Ахертона на коньках, в накинутых поверх тройки пальто и шарфе, спотыкающегося на льду озера. Вот будет потеха.
Взявшись за ручку автомобильной дверцы, распахнутой Мюрреем, Торн услышал за спиной женский голос, принадлежащий, очевидно, англичанке:
- Мистер Торн? О, мистер Торн!
Он оглянулся и увидел необычайно привлекательную женщину, которая неистово махала ему, бросившись наперерез. На ней было ярко-красное шерстяное пальто с пушистым меховым воротником такого же цвета, красные перчатки, черные кожаные сапоги на высоких каблуках. На плече висела большая кожаная черная сумка. Улыбка у незнакомки была совершенно обворожительная, но какая-то неуловимая натянутость скользнула в ней.
На секунду-другую Торн опешил. Что-то знакомое почудилось ему в облике этой сногсшибательной женщины, но он наверняка знал, что не встречал ее раньше. И тут Ричард наконец вспомнил, где он видел эту женщину: на одном из слайдов Уоррена она стояла подле фигуры Вавилонской блудницы.
Это была Джоан Харт, репортер. Приятное впечатление, вызванное видом этой красивой женщины, ищущей с ним встречи, тут же рассеялось. Она была всего-навсего репортером. И, как сообщал доктор Уоррен, намеревалась выцыганить у него интервью. Но Джоан Харт уже стояла рядом.
- Извините, что пришлось кричать, но я никак не могла упустить вас...
- Ничего, - холодно перебил ее Ричард. Он понимал, зачем она здесь, и не собирался отвечать на ее наверняка бестактные вопросы.
- Меня зовут Джоан Харт. Полагаю, Чарльз Уоррен рассказывал вам обо мне.
- Да, рассказывал. И я просил его передать вам...
- Он говорил, говорил, - нетерпеливо прервала Ричарда Джоан. Затем, сменив вдруг тему, почти жалобно продолжила: - Здесь жуткий холод. Не лучше ли нам посидеть в вашем автомобиле, пока вы мне объясните, почему отказались от интервью?
Торн нехотя улыбнулся.
- Из вас могла бы получиться настоящая леди. - Он указал Джоан на просторное заднее сиденье автомобиля.
Как только они уселись, Джоан залезла в свою сумку и принялась там копошиться. "В этой огромной сумке, - подумалось вдруг Ричарду, - могло бы уместиться обширное досье на Бугенгагена, от рождения и до смерти старика". Внезапно Джоан вытащила из сумки дорогой шелковый платок, который любая другая женщина с удовольствием носила бы на шее, и высморкалась в него.
- В холодную погоду я становлюсь жуткой развалиной.
- Мисс Харт, - начал Торн.
- Знаю, знаю. Вы на дух не переносите репортеров.
- И, кроме того, я очень спешу в аэропорт, - добавил он.
- Только несколько минут. Это все, о чем я вас прошу.
- Но я не могу опоздать на самолет. Может быть, мы встретимся в другое время?
- Мне всегда казалось, что самолет может подождать Ричарда Торна.
- Только не этот.
- Ну что ж, тогда я буду сопровождать вас в аэропорт. - Джоан неотразимо улыбнулась. - А куда вы летите?
Торн нажал кнопку переговорного устройства, позволяющего ему общаться с Мюрреем через толстое стекло, разделявшее их.
- Трогайте, Мюррей.