Рекомбинация - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Глава 4. Круциваль

— Да вы ахуели!?

Мой глаз нестабильно дёргался, губы давно потрескались от жажды, живот втянулся и прилип к позвонкам от голода, плечи были покрыты толстой коркой засохшей крови, смешанной с грязью. Остальные раны, особенно колени, слегка кровоточили, доставляя неудобства. Сам я сидел на большом валуне у гнутой, железной решётки — бывшими воротами в город.

С тех пор, как я выбрался из пещеры прошло около двух дней. Полтора из них я спускался с горы, ещё часов десять я провалялся в неспокойном сне или потере сознания, но отдыху это поспособствовало. После картины маслом в глазах, в себя придти мне помогли израненные руки, с которых хорошими порциями лилась кровь. Оставлять так нельзя — умер бы от кровопотери быстрее, чем спустился бы. Единственное, чем я мог себе помочь — было пеплом. Я набирал его в руки и огромными порциями покрыл ими раны. Это помогло — кровь остановилась, лишь бы не было заражения.

А сейчас я, будучи голым, задумчиво сидел на валуне, уперев руку в подбородок. То, что я зайду в руины это понятно, но я не видел ни одного фонаря ночью, пока спускался, людей там видимо нет от слова совсем. Да и о каких людях может идти речь в этом заброшенном городе? Ладно, хрен с ним, сейчас не сдохнуть бы, ещё сутки мой организм не выдержит. Есть, пить и отдохнуть в первую очередь. Если воду найти вероятность есть, то еда… к такой удаче я относился, сомнения и опасения были перед глазами, вот же они — ворота в адское чистилище. Даже если я не прав одном, то прав в другом — эти двери не ведут на ярмарку акинавы.

Тьма была не последним испытанием на характер, я не думал о том, где я действительно мог оказаться, я подозревал, что выберусь где-нибудь в своём районе и пойду в больницу залечивать раны, м-да… Ладно, пойду.

Я прошёл через арку ворот. Сразу, слева и справа находились чёрные проёмы дверей с открытыми решётками.

— Башни охраны?

Я пытался услышать людские голоса, но кроме тихого ветра — ничего. Нужно изучить эти постройки и дома в округе, там должна быть вода. Меня что, действительно, в жертву дьяволу принесли и я в ад попал? Нет, скитаться вечно… я так не хочу. Дьявол, давай договоримся? Дай попить хотя бы? И смешно и жутко.

Я вошёл в первый проём, позже разобравшись, что они соединяются между собой коридором под воротами, обошёл всю сторожку — пусто, только небольшом складском помещении наткнулся на три забитые бочки. Я попытался толкнуть — тяжёлые, но поддаются. Только пришёл и сразу в цель, три бочонка с водой? Рот пересох ещё сильнее.

— Как вас открыть? — я пошлепал по крышки бочонка.

Руками ничего не получалось — хорошо забита. Ещё минут десять я долбил бочку бывшим куском стены, ныне камнем — тоже ноль. Если внутри не вода, то это мои попусту потраченные остатки сил.

— Как открыть эту чёртову бочку!? Я хочу пить!

Злость, порой, такая полезная штука, что иногда, действительно, может выручить в нужный момент, вот и решил я, просто раздолбать её. Склад на втором этаже, какой идиот это придумал и что за бедолага их сюда затаскивал? Пришлось постораться, чтобы наклонить и опрокинуть на пол одну из них. Бочка упала и сразу начал перекатывать её к лестнице. На месте оказалось, что по длине она никак не влезала в проём, пришлось снова поставить её. Внутри я где-то видел небольшую пустую чеплашку из металла и заранее приготовил её, в надежде на воду.

Час икс, я толкнул бочку вниз по лестнице — глухие удары дерева и металла об камень разносились по первой улице города. Есть! В бочке появилась трещина, сбежав по ступенькам вниз, я поднёс чеплаху к такой ценной жидкости. Главное, чтобы вода… Наполнив сосуд, я поднёс его к носу — немного отдаёт старостью, но больше ничем не пахнет. Я глотнул, это вода! Ещё никогда не был рад обычной прохладной воде, пусть и не первой свежести, но такой бодрящей! Час я провёл в стожке у ворот, пил воду и пытался смыть грязь. Если найду одежду не хотелось бы ходить грязным, хотя голым и чистым тоже ещё то удовольствие…

Я хорошо промыл раны на плечах, потом нашёл старую занавеску на единственной бойнице, сполоснул её и хорошо отжал — вроде чистсая. Порвал её пополам и старательно замотал раны на руках и боль сразу утихла, окутанная тканью плоть больше не саднила.

Я отдыхал, рассуждая о том, где я оказался. Очередной головной штурм результатов не дал. Вот только… Только сейчас, в спокойствии, я понял, что моя сломанная рука больше не беспокоит, конечно, они обе сейчас болят, но именно там, где был перелом, ничего не чувствую. Мысли под стать ситуации…

— Всё интереснее и интереснее. — выжатым и уставшим голосом произнес я и уперся головой о стену.

Я впервые улыбнулся, хоть что-то хорошее, а то эта рука меня всё до гроба хотела проводить. Захотелось выкурить сигарету и проглотить пару гамбургеров. Кстати, о еде стоит открытый вопрос, не срочно, но нужно что-то упортебить. Живот страдальчески заурчал.

Нужно идти дальше, с импровизированными бинтами на руках я чувствую себя более одетым, но нужна полноценная одежда, хотя бы тряпьё и обувь. Ноги скоро сотрутся к костям… Родилась мысль о том, что вокруг города и внутри я не видел абсолютного ни одного дерева, хотя это просто факт, чем нечто удивительное.

Пепел был по лодыжку, он ровным слоем укутал площадь, на которой я находился в попытках определить дальнейшее направление. Ни единого следа, кроме моих.

— А у вас тут не густо. — кратко комментировал происходящее.

Кстати, пепел то не от пожара, дымом совершенно не пахнет, серая масса просто валится с неба, вместо дождя или снега. Все дома вокруг площади разрушены, кроме двух, они как раз из камня, я направился к ним. Если тут рынок, возможно и еда найдется, хотя качество у неё будет, вероятно, хреновое. Консервы будут великой удачей. Одно из строений напоминало торговую лавку леших годов, а внутри походило на ломбард. Товары, судя по всему тут выдавали черз окно, вырезанное в двери, а сама она была приоткрыта, я вошёл. Твою мать… куча ящиков и сундуков — это успех! Сейчас я стану обладателем всего, что найду, остановить некому, а за грабёж или мародерство свой поступок не считаю, я тут выжить пытаюсь. Первое впечатление быстро улетучилось, сменившись на разочарование — большинство из ящиков пусты, опять же, кроме трёх. В одном из них была дырявая ткань, в двух других металлические скобы. Явно, такая ткань была кому-то совсем не нужна, а скобы слишком тяжёлые, чтобы их утащить.

— Мда… хреново.

Достав кусок ткани, на скорую руку вытряхнул её и сделал наподобие плаща с капюшоном, укатавшись в него. Этот пепел оседающий на тело порядком надоел и теперь я хотя бы скрыл все постыдные места.

Хорошо, теперь вторая постройка. А это уже лавка мясника, повсюду висели ржавые ножи и небольшие мясницкие топоры, на стойке лежал полностью сгнивший фартук — такое не поносишь, развалится. Ножи — это хорошо, только резать мне ими нечего, живности, судя по всему, тут тоже не водится, ни одной птички не видел. Что за следующей дверцой? Я открыл дверь и тут же вылетел кубарем, стоял такой смрад, с которым общественный туалет показался бы сказкой. Тухлятина, аммиак и гниль в совокупности. Там определённо есть еда, но хоть что-то сожрать от туда — равносильно самоубийству. И все же, нужно проверить. Я замотал нос оставшейся тряпкой, сейчас у меня были видны лишь глаза, да серые ноги. Вдохнув поглубже, вошёл внутрь, на глазах сразу выступили слёзы, тряпка тоже не помогала. Справа от двери стояло ведро со шваброй, точно лавка мясника, полы от крови нужно же чем-то мыть. От куда источается эта вонь? На столах только пыль, на крюках висящих над лавкой тоже ничего. Я зашёл за стойку в центре помещения, там стоял стол, под которым находлись три бочки, такие же как и в сторожке у ворот, только эти удалось легко открыть. В одной из них была серая жижа, раньше существовавшая мясом, у меня начались рвотные позывы — ужасная вонь, я закрыл бочку и подошёл к следующей. Во второй плавали кости от почти сгнившей рыбы, сколько она тут лежит и почему ещё полностью не сгнила остается загадкой. Все дело в бочке? Это тоже совершенно не пригодно. Вскрыв последнюю бочку ржавым ножом, я обнаружил мясо, которое медленно пожирала плесень и грибы. Это выглядит лучше, может стоит здесь похозяйничать, я перевернул бочку — мясо вывалилось. Оно, похоже, было сильно завялено и высушено, поэтому не стало похожим на предыдущие образцы, но жрать их тоже нельзя. Очередное разочарование. Ааа, хрен с ним! Выбрав самый целый кусок, это оказалась нога какого-то животного, барана или козы — не знаю, я вышел на улицу, закрыв за собой двери, чтобы вонь осталась взаперти на едине сама с собой. Ну её, пуска одна там будет. Осмотрел кусок при свете…

— Дерьмо!

Его тоже нельзя упортеблять в пищу, но одна идея была. Я ножом, с большим усилием, срезал верхнюю часть заплесневелого, вонючего мяса. Хм… У кости не первого сорта и мясо каменное, что кусок только под циркуляку класть, но если хорошо обжарить на огне, можно и попытать счастье.

Я глянул на желтоватое небо, нужно снова найти воду и укрытие, скоро стемнеет, а в потемках бродить по разрухе — себе дороже.

С рыночной площади я еще сильнее углубился в разрушенный город. Улица по которой я двигался, была центральная, самая широкая и дома большие, чаще каменные. Впереди я видел свою новую цель — большой, потрепанный, но еще стоявший камень на камне оплот, который я приметил еще когда спускался с горы. Возле трёх развилок в конце улицы лежала большая металлическая табличка, упавшая на дорогу и заваленная пеплом, благодаря ей один ноготь на пальце ноги таинственно исчез… Я долго вопил, пока боль не утихла и я смог спокойно перемотать ногу, затем очисти от пепла свою ржавую обидчицу. На ней такими же рыжими буквами было вырезано название то-ли города, то-ли главной улицы: «Круциваль».

— Круциваль? Съёмочная площадка для крипоты какая-то…

Одна дорога направляла в сторону доков, другая, похоже, к каким-то зажиточным домам, не пережившим местный катаклизм. У воды мне делать нечего, значит следую первоначальному плану, в путь, уже темнеет.

Пробраться в крепость я успел до захода, вспышки на небе угасли, оставляя после себя лишь слабое сияние, которое почти не освещало этот мрачный город. Внутри крепость выглядела лучше, чем снаружи, но темнота нагоняла ей еще больше жути. Стены были не только из каменных блоков, в некоторых местах они были кирпичные, пожираемые черной плесенью. Большие залы чередовались с коридорами и отдельными комнатами, как в монастыре. В первой же небольшой коморке, я нашёл старый, но целый комплект одежды. Невысокие, хорошо сохранившиеся сапоги и робу — штаны и тканевый нагрудник без рукавов. В этом повезло, в противном случае мой поход по крепости был обречён на провал. Стекол на окнах не было совсем, стекло лежало под ногами скрипя при каждом шаге. Я шёл в глубь через высокие коридоры в поисках места для ночлега, искомое оказалось в большой комнате, расположенной в правом крыле крепости. Внутри помещения сохранились два окна, представлявшие собой мозаику из разноцветного стекла, стоял уцелевший шкаф и большая кровать, накрытая пыльными одеялами. В противоположном конце комнаты был большой, открытый камин и несколько подсвечников, всё, больше ничего, если не считать люстру.

— Минималистично…

Воду я так и не нашёл, но это ничего, потерплю до завтра, не критично. В одежде, сапогах и плаще я чувствовал себя более комфортно, могу считаться добытчиком! Для полного удовлетворения мне нужен огонь, чтобы обезопасить мясо. Что я могу? Дрова есть — сломаю шкаф, а вот со спичками или огнивом — проблема. Строить из себя Робинзона и кастовать палками я не собирался, нужен навык, а у меня его нет. Остается только врождённая способность каждого человека — поиск. Хорошо, что путь помечать не нужно, пыль всё сделает за меня. Я вышел из комнаты и в потёмках начал искать огниво по другим помещениям, обыскав ближайшие, ничего не нашёл, спички, если бы они были, наверняка давно сгнили. Далеко отходить не решился, следы слишком плохо видно, а ещё даже не пришла ночь. Я вернулся в комнату, проверив кровать, оценил прочность — нормально, но спать на ней не стоит, кто знает, что с потолка может рухнуть, благо она высокая. Я соорудил спальное место под кроватью, расстелив ткань, которая накрывала её. Одна из пыльных подушек оказалась более-менее подходящей, её тоже туда.

Усевшись на огромное окно, в котором давно не было стёкол, я смотрел на ночной город, искорёженный временем. Кто здесь жил? Почему тут больше никого нет? Я так соскучился по разговору, такому обычному. Мне хотелось, чтобы меня спросили «как твои дела?», я бы не открестился стандартными фразочками, а рассказал бы о всём, что меня беспокоит и неважно, кто будет моим собеседником. Пепел медленно поднимался с земли, собираясь в небольшие вихри. Когда я шёл сюда, подобного не было, ветер усиливался, если так продолжится в воздух поднимется целое торнадо из пепла и мусора, тогда придется сидеть здесь пока стихия не успокоится.

— Дурак, блин! — я стукнул по коленке и скривился.

Я спрыгнул с подоконника и подбежал к камину, его в первую очередь проверить нужно было! Ну конечно, вот оно — огниво, перед глазами лежало!

Через двадцать минут я сидел на сохранившейся толстой табуретке, заимствованной в соседней маленькой комнатушке, там похоже жила прислуга. Дровами служил шкаф, а на ноже, тонкими лоскутами висело мясо, которое не тронула плесень и поместил его рядом с огнем, стоит обработать его ещё раз хоть оно и готово. Ещё через час я жевал сухое, безвкусное мясо. Это неважно, главное ко мне медленно приходила долгожданная сытость. На улице сбывались мои худшие ожидания — поднялся сильнейший ветер, видимость не более пяти метров, сплошная стена пепла. Его задувало в разбитые окна и забивало в каждый уголок крепости, хорошо, что спать я буду под кроватью. Туда он тоже заберётся, но я хотя бы не проснусь погружённый в кучу грязи.

Стало холодно, хотя я сидел у огня, руки задрожали, кожа покрылась мурашками. В вое ветра раздался чужой голос.

— Привееет, ты пришёл, чтобы поиграть со мной? Где ты?

Детский тонкий голосок.

— Нас зовут… А как нас зовут? Ты знаешь? Давай играть, пожааалуйста. Я ХОЧУ ПОИГРАТЬ!

Я замер, не шевелясь. Шелестящий голос раздался прямо за приоткрытой дверью.

— ИГРАТЬ!

Я, запинаясь, метнулся к кровати, забрался под неё и старался не дышать.

— Я тебя найду и мы будем играть. Играть доооолго. Доооолго.

Протягивал шёпот.

— ИГРАТЬ! КОЖЕЙ!

Дверь со крипом открылась… А оно начало рявкать как адский цербер.

— Где ты!? ААААААРГх

Люстра заскрипела от визга.

— Ненавижу свет! Зачем ты зажёг огонь в моей любимой комнате!? Я НАШЁЛААО ТЕБЯ! ГДЕ ТЫ!?

Я дрожал. Огонь зажжённый в камине погас без единой вспышки.

— Я давно здесь живу, я знаю все места, где можно спрятаться.

Над кроватью раздался визг, меня придавило к полу, а ветер выл, вторя существу.

— ВЫХОДИ, ВЫХОДИ, ВЫХОДИ! Ой! Прости, что я так кричу. Я просто боюсь. Ты мне поможешь? Никто не помогает, может быть ты?

Что-то зашуршало.

— Может быть ты под кроватью???

Сердце стучало, готовое разорваться.

— Я чувствую твой страх! ВЫХОДИ! ВЫ ХО хи-хи-хи-хи…

Кровать начала двигаться в сторону, скрипя ножками по каменному полу. В тишине, с воем ветра, так продолжалось, казалось, вечность.

— Тебя тут нет? А где ты? Я тебя не убью, не бойся. Или бойся. Хи хи… хнык.

Оно заплакало детским голосом. Плакало долго, пока плач не перешёл в рёв, а затем в редкие всхлипы. Наконец, оно взвыло так, что люстра рухнула с потолка, а цветные окна вылетели, разлетевшись по комнате и осыпав её стеклом. Здесь начался настоящий ад, ветер в порывах постоянно грозился поднять моё укрыта, будто помогая существу. Треск старых досок разносился по крепости, возвращая его мёртвую жизнь.

— Где мой папа? Ты хочешь быть моим отцом!? У него было много детей, но папа плохой.

Сердце леденело. Каждую секунду, я был готов уйти в себя и рехнуться на всё жизнь, будто я мог это сделать. Адское дитё начало читать стишок:

«Кру-ци-валь всеми любимый!

Счастье! Счастье! В сердце вилы…

Игорь вафельс где-то тууут!

Игорь ли тебя зовут?»

Оно знает, что я здесь, не удивлён тому, что эта херня знает моё имя. Уже целую вечность эта херня метается по комнате, тихонько двигает кровать и всё это время, я ощущаю костлявую руку в своей голове. Десяток раз мне хотелось выйти из своего укрытия, столько же как помочь ему или убить существо, зарезав его ржавым ножом, что я до крови сжал в руке. Это сменялось тем, что во мне просыпались тёплые, отцовские чувства, я хотел обнять и успокоить его или её, а когда раз за разом я сопротивлялся этим позывам, оно входило в состояние бешенства и начинало долбить в стены так, что кирпичи крошились со стен. Чёртов эмпат, такое впечатление, что даже свистящий ветер его боится.

— Освободи меня, пожалуйся! Будь моим другом. Поиграем?

Я молчал.

— Я покажу тебе свои сокровища, у меня много игрушек.

Я молчал. Часы шли медленно, а я не произносил ни единого звука, ползая за кроватью.

Я хочу спать, ты меня утомил. Ты скучный.

Неожиданно всё утихло, в камине загорелся огонь, а на улице начал оседать пепел, тоннами оседая на земле, покрывая собой руины.

Я лежал ещё минут сорок, сжавшись как котёнок. Пора выходить? Боюсь…

Ещё час. Может быть сейчас? Ну? Сейчас? — Хихихи, а ты не пааальцем делан. Я приду ещё раз мой новый папа! Мы поиграем? Только нужно убрать эту страшную кровать. Сказали сотни разных, детских голосов и дверь со скрипом, аккуратно закрылась. Сразу же ушло это мрачное, пугающее давление извне, я выполз. Дрожащими ногами подошёл к разбитым окнам — всё как прежде, будто не было этого ночного кошмара. Море бурлило, облака начали светить ярче, а город вновь уснул. Нужно убираться от сюда, чем дальше — тем лучше. Я перекусил ещё раз вонючим мясом уже на пути к воротам, спеша покинуть это дьявольское место. Мой путь лежал вокруг горы, я должен продолжать изучать неизвестный мне мир, если я хочу выжить. Стоит найти что-то значительнее, чем ржавый нож. На обратно пути я всё же решился зайти в ещё один домик, на этот раз деревянный, странно, что в прошлый раз я его не заметил. Ландшафт и расположение построек слегка изменилось? В доме нашёл ещё одну тряпку, небольшую, но прочную. Я связал из неё подобие мешка, который перекинул за спину и завязал на груди. В мясницкой лавке выбрал большой топор мясника, меньше всего подвергшийся ржавчине и засунул его в мешок, предварительно отрезав лишнее от ещё одного куска мяса. Там же, удалось найти почти целый бурдюк, в который налил воды из сторожки перед воротами. Выходя из города, я не оборачивался, хочу забыть это место, и страшным сном описать это мало. Надеюсь, сюда больше никто не забредёт волею случая, но и люди, покинувшие Круциваль, ушли ведь не просто так, возможно и из-за паронормального явления, поселившегося в крепости. Я вышел за ворота, мной овладели смешанные чувства. За дни, проведённые здесь, я столько страдал, что успел привыкнуть к невзгодам. Я не чувствую себя сверх удивлённым, как если бы я всегда знал, что тут живёт это существо, а наткнулся я на него по несчастливым обстоятельствам. Ощущения, что я нашёл что-то родное, давно потерянное и неизвестное одновременно. Я остановился, какие сюрпризы теперь? Очередной подарок ждал под камнем, на котором я вчера сидел, там лежали два предмета: большая книжка в кожаном переплёте и кольцо в форме трёх сердец из драгоценных камней, рубины вроде… Я не торопился подбирать побрякушки. Не заметил их вчера или это появилось здесь сегодня? В книге может быть важная для меня информация, кольцо же я мог обменять на еду или продать в будущем. Брать или не стоит? В связи с последними событиями мне не очень хотелось влипать в сделку без условий. Вчера всего этого не было, кто-то оставил это здесь пока я был в руинах. — Ну давай…Набравшись храбрости, я подобрал книгу и кольцо. Для кольца соорудил шнурок, вытянув тот с бурдюка, его я всё равно в мешке тащил, прицепил на него кругляш и водрузил на запястье. Книгу я читал уже на горной дороге, незаметной для тех, кто спускался с вершины, но попадающей в поле зрения тем, кто выходил с города. Изначально, я собирался обойти горы или подняться на вершину, но слева мешало море, а противоположной стороны склон был слишком крутой, благо я заметил эту тропу. Я открыл книгу уже на несколько километров удалившись от города: «Нас три по сотне, итого — три сотниЛюбого приметив, играть захотим. Замучены были весельем владыки, В кровати спасенье найти лишь могли. Сплела воедино жестокость и злоба, Три сотни вернулись обиду тая, Душу сожрали, скальп сняли с владыки, А кожа на переплёт вся пошла. Трёхсотый, маленьким пальцем, Тыча им в кровь, написал на листе: Кольцо будет силой и властью над нами, Если тот стерпит боль и обиду извне.