— Кончай нытье, старуха. И так тошно.
Она отерла заплаканные глаза.
— Где же мы возьмем такой большой алмаз? Да и все равно, завтра утром начальство заметит пропажу установки, и меня турнут из аспирантуры.
— Не турнут, — поправил ее Александр, — а переведут на должность крепостной крестьянки. Ничего страшного. — Он усмехнулся. — Я забыл, впрочем, как много значит престиж для тебя. Так и быть, мы будем продолжать считать тебя аспиранткой, направленной на пожизненные сельхозработы.
— Нет, — прорычал Вова, — я отсюда выберусь!
— Уж больно нам сегодня не везет, — сказала молчавшая до сего времени Марина своим нежным и печальным голосом.
Все приумолкли. Снова начало моросить. Мне стало немного жаль незадачливых мошенников. Кто знает наверняка, какие злосчастия могли привести их в нынешнее состояние. И правда, нынче им не везло счастие. То я насмеялся над ними с высоты своего положения, а тут еще какие-то более ловкие мошенники, как мог я вывести со слов их, хотя не всегда понятных, ибо прибегали они порой к их воровскому жаргону, подсунули им фальшивый бриллиант.
В душе моей шевельнулось сострадание, и, растроганный, я вышел из укрытия, приготовляя речь, должную наставить этих заблудших на путь истинный.
Но втуне намеревался я произнести высокие слова. Увидевши меня, Вова нагло осклабился и бросил спутникам:
— Ничего, со мной не пропадете! — и вразвалку подошел ко мне. — Ваше превосходительство, — развязно сказал гаер, — не желаете ли приобрести лучшие в мире часики? Показывают часы, минуты, секунды, год, месяц, число, день недели, спасают от порчи и дурного глаза.
Эта беспардонная манера не прошла бы ему даром, но тут он приподнял рукав своей мокрой, выцветшей рубашки, и я забыл обо всем.
Его левое запястье охватывал металлический блестящий браслет, в который было весьма искусно вделано нечто, принятое мною вначале за брелок. На этом брелоке были обозначены цифры. Велико же было мое изумление, когда я заметил, что крайние цифры менялись в совершенном соответствии с течением секунд.
Вова тем временем продолжал в свойственной ему манере:
— Вот, первые две цифирки — часы показывают, потом две минуты, а последние — секундочки.
Я вынул свой брегет и, открыв крышку, показал Вове.
— Однако, сударь, время сейчас — половина пятого, а на вашем брелоке обозначено 16 и 29.
— Ваше превосходительство! — фигляр вытянулся во фрунт и, выпучив глаза, отрапортовал: — Новейшая бесстрелочная система парижского мастера Жана Поля Бельмондо. После полудня счет времени продолжается до 24 часов. За всю жизнь мастер успел сделать лишь два экземпляра. Один у французского короля, второй будет у вас, если сойдемся в цене. Секрет изготовления часов со смертью мастера утерян.
Я уже хотел было резко оборвать его, но тут секундные цифры подошли к 59, обратились в двойной нуль, а обозначавшие минуты цифры 2 и 9 переменились на 3 и 0.
— Назовите вашу цену, — воскликнул я, охваченный желанием обладать этим необыкновенным предметом. В этот момент я был готов уплатить любые деньги.
— Не спешите, ваше превосходительство, — осклабился Вова. Он нажал одну из нескольких, имевшихся на часах мельчайших кнопок, и все бывшие ранее цифры исчезли, а взамен их появились новые цифры и буквы. — Итак, продолжал Вова, — перед вами последние две цифры года, месяц и число.
Всмотревшись, я не мог сдержать улыбки. Правильно был обозначен год и только.
— Нынче у нас осьмнадцатый день июня, сударь, а по вашему так уже июль начался, — сказал я не без насмешки.
Вова смутился.
— Что вы говорите? Этого не может быть. — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Ах, черт! Забыл про старый стиль! — И, нажимая на кнопочки, поправил дату.
— А теперь, — сказал я уже открыто смеясь, так как оба слова, июнь и июль, были написаны с «иже», — не соблаговолите ли исправить ошибку грамматическую.
По малограмотности ли своей, либо по тупости понятия, но долго не мог он разобрать, чего же я хочу. Лишь когда я веткой вычертил на песке правильное написание слов, Вова обрел былую развязность.
— Ага, так оно, значит, у вас через это латинское «и с точкой» пишется. Забавно. Но, ваше превосходительство, я уже говорил. Мастер француз. Что с него взять? Я ему сказал: «Ты мне не как королю, а по-нашему сделай»…
— Так вы, оказывается, все-таки изъясняетесь по-французски, — съязвил я.
— Нет, — ответствовал Вова, как бы и не замечая насмешки. — Жан Поль жил как-то в России и говорит по-русски. Но, сами понимаете, ваше превосходительство, пишет неграмотно.
Обнаруженные в механизме недостатки вернули мне здравость суждений и то, что я поначалу принял было за восьмое чудо света, предстало передо мной в истинном свете, как чрезвычайно искусная работа некоего умельца, по всей видимости, из одной шайки с этими мошенниками и такого же малограмотного. Я по-прежнему сильно желал стать обладателем диковинной вещицы, однако твердо решил платить лишь резонную цену. Я вновь спросил Вову, сколько он желает получить за циферные часы.
— На что мне деньги, ваше превосходительство, — снова начал он ломать из себя шута. — Все равно ведь пропью. Я на алмаз часики меняю. Свататься сегодня буду, а у нас в роду мужчины, сватаясь, всегда вручали невесте крупный алмаз. Сами понимаете — традиция. Не могу не следовать.
Из всего услышанного мною сегодня я мог понять, что незадачливые мошенники, боясь гнева главаря ихней шайки, хотят успеть заменить подсунутый им фальшивый бриллиант на настоящий. У меня имелось как раз несколько неоправленных бриллиантов, соответствовавших, на мой взгляд, по цене циферным часам. Я пригласил всю компанию пройти в усадьбу.
Не без умысла предложив промокшим своим гостям переодеться, я вызвал ключницу, приказал проводить их и принести имевшуюся в доме одежду. Оставшись в гостиной, я уселся в любимое мною штофное кресло и, раскурив чубук, задумался над тем, кто же в конце концов эти люди. Шарлатаны, актеры, бродяги, озорничающие отпрыски благородных семейств? Ни под одну из этих мерок они не подходили вполне.
Комната, куда проводили мужчин, помещалась прямо за перегородкой, и мне слышно было, как очень скоро у них начался довольно громкий спор, суть которого была мне не вполне ясна, ибо множество слов напоминали исковерканную на русский лад латынь. Время от времени они прекращали свои раздоры, но лишь затем, чтобы дружно обругать мои гусиные перья.
Наконец Александр что-то доказал Вове, после чего тот долго и скверно выражался.
Позже ключница, подглядывавшая за барышнями, рассказывала мне, что те с охами и ахами перемерили по очереди все принесенные им платья и всё жалели, что их никто из знакомых не увидит.
— Поди, каждой охота в барском платье покрасоваться — добавила Глашка, отличающаяся большой рассудительностью.
Несколько времени спустя все собрались в гостиной. Молодые люди были необычно, даже торжественно, серьезны. Девицы же прыскали в ладошки и отворачивались, едва взглянув друг на дружку. И, право, было отчего, даже я не сумел сдержать улыбки. Одеты они были так же неумело, как куклы моей трехлетней племянницы. Было совершенно очевидно, что они чуть ли не впервые видят модную одежду, и я обрадовался своей выдумке. Их происхождение больше не могло быть для меня загадкой.
Я предложил им на выбор несколько порядочной величины бриллиантов. Однако вся компания казалась крайне разочарованной.
— Только такие маленькие? — обиженным голосом произнесла Марина. В новой одежде обнаженные ноги не лезли прежде всего в глаза, и я мог спокойно рассмотреть ее лицо. Красота его произвела на меня сильное впечатление. Я, помню, собрался было сказать ей комплимент, но тут Вова резко выпалил:
— Не пойдет! — и я вспомнил, среди кого нахожусь.
— Ваше превосходительство, а не найдется ли у вас более крупного алмаза? — вступил в разговор Александр.
Я велел принести свой индийский солитер. При виде его глаза моих гостей загорелись.
— Даже слишком большой, — восторженно воскликнула Валентина.
Вова заметно оживился.
— Это ничего, что большой, я за пять минут укорочу контакт и отрегулирую подвеску.
В этот самый момент в голове моей мелькнула мысль, правильность которой была подтверждена всем дальнейшим ходом событий. Кто-то, зная ценность солитера и желая обладать им, направил сюда мошенников с единственно этой целью. Слышанный мною в парке обрывок разговора следовало теперь понимать так, что их хозяин снабдил преступников фальшивым бриллиантом, дабы незаметно подменить мой солитер.
Конечно, следовало бы сразу выставить всю компанию, но прельщенный циферными часами, я готов был рискнуть, лишь бы их заполучить.
— Но, господа, — сказал я, — вам придется обуздать ваши аппетиты. Я ценю индийский солитер в десять, а то и двадцать раз дороже ваших часов.