— Пошли в механики-дизелисты, — неуверенно произнес Володя, двумя руками почесывая сразу два уха. — Специальность все-таки. Чему-нибудь научимся, освоим профессию.
— Да ну тебя! Умней ничего не мог придумать? — быстро и энергично замахал руками Вася. — Во-первых, на три года, а оно тебе надо? Самому ведь всего два года нужно для стажа в институт. И весь в тавоте и солидоле. Все три года по уши в мазуте. Вот припарка для счастья в жизни. Только уж без меня, а мне немного по земле хочется потопать. Я очень укачивания боюсь, облююсь по полной программе.
— Верно, — быстро согласился Володя. — Признаюсь, что погорячился. Как-то про три года и про мазут позабыл. Самому не хотелось бы. Ну, а как тебе радисты? Представляешь, и азбуку Морзе выучим, и сигналы в эфир посылать. Всегда пригодится в жизни.
— Нее! — резко и мгновенно, отвергая и такое предложение, протянул Вася. — В кино про войну видел? Там вечно радисты с этой рацией за спиной, как верблюд с горбом, носятся под пулями и рвущимися снарядами. Опасно, трудно и кошмарно скучно.
— Так не война же на дворе, чего так усугублять проблему, — пробовал возразить Володя. — Тебе сейчас вообще не придется по полям бегать. Сиди себе в штабу, или в штабе, или, как там правильно? Вроде в штабе. Я помню из правил по русскому.
— В штабу. Так звучит грозно и по-военному. А насчет войны, так еще вилами по воде писано. Это сейчас и сегодня тишина, а не успеешь призваться, как она тебе: "Здравствуй Вася!". Категорично против. Надо подобрать такую воинскую специальность, чтобы в тылу отсидеться и без поощрений не остаться.
— Очень уж ты меркантильно рассудил. Мне даже сидеть с тобой стало как-то неприлично, — сморщился и слегка отодвинулся от друга Володя. — А в связистах служить хорошо. Сидишь себе в этом штабу и со всеми связь поддерживаешь, общаешься языком Морзе. Всегда на примете, у начальства в почете, и рот в шоколаде. Нормальная специальность.
— Вот сам очень патриотично определил, что и самому мне хочется от тебя подвинуться, — рассудил спокойно без эмоций Вася. — А в армии никакого почета и шоколада не предусмотрено. Вот пота и дерьма там с избытком. Оптом и в розницу.
— А ты откуда знаешь? Сам про армию лишь по книжкам и кино слышал, а рассуждаешь, словно побывал там.
— Сосед служил, рассказывал. А он, с какой стати обманывать будет. Два года от звонка до звонка отбыл.
— Он в каких войсках служил?
— В пограничниках.
— Нам туда не предлагают, так и нечего сюда приплетать суждения, которые сейчас не играют никакой роли, — рассудительно и настоятельно предложил Володя. — Сейчас Иосифович позовет, а у нас нет единого мнения. Думай по делу. Тебе как шоферы, устраивают? По-моему, очень приличная профессия. И потом на остальную жизнь пригодится. Вдруг разбогатеем и автомобиль купим. Всяко случается.
— Не купишь. Цену хоть знаешь? Тебе полжизни зарабатывать. А так, все тот же мазут, но лишь на свежем воздухе.
— Слушай, а что такое там про пилотов говорили? Вроде, на какой-то вертолет, — спросил Володя, словно Вася мог знать больше его. Но ведь надо было как-то определяться. В любую секунду сейчас прозвучит их фамилия, а они все спорят.
— То же самое, что и шофер, но в небе. А вертолет ты точно никогда не купишь, так что, совсем пустая и ненужная профессия. Абсолютно не тянет меня в небо, нет крыльев за спиной. В воду тоже не хочется, а на земле предложений маловато. Однако, нужно срочно найти решение, иначе упекут в парашютисты. Уж к этой тряпочной авиации у меня никакого доверия. Когда за спиной кусок тряпки, то жизнь мало чего может стоить.
— Гришкевич! — прочитал в списке капитан, словно выстрелом оглушив друзей. Они ведь еще толком не определились, а он уже к столу призывает, к ответу требует.
— Вася, думай сам в мое отсутствие, и самостоятельно решай, кем тебе служить, — вставая с места, советовал другу Володя. — А мне уже некогда. Пошел сдаваться.
— Ладно, иди, — махнул рукой Вася, обреченно и тяжело вздыхая. — Я за тобой пойду, куда угодно, лишь бы не одному. Куда тебя отправят, туда я и скажу. Тольку, чур, не Морфлот.
— Привет, Володя, как дела, как жизнь молодая! — сразу узнал его капитан и поприветствовал, как хорошего знакомого. Даже к удивлению остальных привстал и руку пожал, от чего у Володи по всей его душе бальзам расплылся. Вроде и мелочь, а как приятно. На остальных Василий Иосифович рычал и командным голосом кричал. А тут, как со старым другом и уважаемым человеком. — Слышишь, а в пилоты ты не хочешь? — неожиданно спросил он после такого приятного вступления.
— Я даже не знаю, — растерялся Володя, а после такой теплой встречи, и отказать уже нельзя. — А это что такое? Мы как-то не в курсе. Ну, про сами вертолеты слышали, разумеется, а про эти курсы никто никогда ничего не говорил.
— Да я тебе сейчас со всеми подробностями расскажу, — словно обрадовался капитан такому сомнению. — Всего шесть месяцев учебы в школе авиацентра при ДОСААФ. Два раза в неделю. Затем призыв в армию в Песчанку на семь месяцев, где и научат вас летать на вертолете и присвоят звание сержанта. А потом на следующий год призываем в Аткарск на три месяца, и получайте младшего лейтенанта. Уже потом, если сильно понравится и захочешь посвятить себя военной авиации, то пишешь раппорт и отправляйся дальше служить до самой пенсии. Тоже неплохой вариант. Профессией обеспечен до конца дней. И учиться без надобности. Представляешь, никаких институтов, училищ, а уже офицер.
— Нее! — робко не согласился Володя. — Мне в институт надо. А для этого два года трудового стажа нужно наработать. Такие в институте требования. Так что, мне куда-нибудь в армию на два года.
— Зачем? Те же два года и будет, а тут еще в запасе и воинская специальность. У тебя как со здоровьем?
— Да без проблем. Никаких нареканий ни один врач не предъявлял. Максимум раз в год насморк проскользнет, и все. За здоровье я не переживаю. Мне бы лишь стажа набрать.
— Понимаешь, Володя, — уже окончательно разошелся капитан, поставив цель перед собой — не упустить здорового пациента. — Молодежь нынче больно хилая пошла, никак не наберем по всей области комплект. Комиссия рубит по-черному. Из ста призывников максимум на выходе десяток годных. А институт твой никуда не денется. После офицерских сборов получаешь военный билет и гуляй на все четыре стороны. Никто тебя уже ни на какие сборы и переучивания не призовет.
— Да? — удивленно спросил Володя и, тяжело обреченно вздохнув, дал согласие на пилота вертолета.
Вася грубо и в нетактичной форме обматерил. Так легко поддался на провокации и подписал себе смертный приговор. Точнее, на своем поэтическом будущем, поскольку про институт может уже прямо сейчас забыть. Лично он ни в какие вертолетчики не собирается, а отслужит где угодно положенные два, чтобы потом с чистой совести решать свою дальнейшую судьбу на гражданке. Он слышал от сведущих людей, что после офицерских сборов никто ни у кого не собирается спрашивать согласия, а метут в армию на все двадцать пять лет, как в рекруты.
— Собственной рукой подписать себе такой приговор! — уже в конце тирады более спокойным и сочувственным голосом проговорил Вася, не больно пиная в бок кулаком.
— Ладно, не пугай, — сам себя пытался уговорить Володя. — Впереди еще летная комиссия. А вдруг зарубят. Капитан рассказывал, что щупают очень жестко. Засыпают пачками.
— Вот тут сработает простой жизненный закон пакости. Того, кто сильно хочет, чтобы засыпали, тот и пройдет без сучка и задоринки. Чаще жаждущие проваливают. Проверено жизнью.
— Лебедев! — выкрикнул капитан Федорчук, и Вася, сжав с силой кулаки, показывая свою волю и несогласие с Володиным выбором, пошел к столу со списком призывников.
Вернулся очень неестественно быстро и обескураженный. На немой вопрос друга обреченно махнул рукой. Потом уже через пару минут, когда нервная система восстановилась и сердечная деятельность нормализовалась, откровенно признался:
— Уговорил. Сам ничего не понял, как такое могло получиться, но ему и долго упрашивать не пришлось.
— И куда?
— Куда, куда, — уныло проворчал Вася. — Ну, куда еще, как не в твои пилоты. Я ведь и ответить не успел на его вопрос, как он уже вписывает мою фамилию в список вертолетчиков. Слушай, Володя, а что теперь мы делать будем? — со смертельной тоской в глазах спрашивал он друга, словно Володя мог дать ему дельный совет. — Ведь пока шел к столу, уже твердо решил податься в шоферы. А он вежливо и так подло попросил, что и отказаться уже некогда. Может, как-нибудь комиссию медицинскую завалим? А? Это же знаешь, какое не хилое здоровье надо, чтобы эту комиссию пройти. Где же здоровья набраться?
— Сам только что про закон пакости мне рассказывал, — усмехнулся иронично Володя, но обвинять друга не захотел. Ведь все так и получилось, как желали — в армию идут вместе, как и все детство по жизни. А комиссию они пройдут без проблем. Как ее не пройти, если все имеющиеся заболевания от них отскакивают, как горох от стенки. Даже ради лишнего прогула пробовали поздней осенью купаться. Хоть бы хны.
— Пойдем, вечером Женьку с работы встретим. Нашим-то рассказывать про твои волшебные способности можно? А то у меня язык уже сильно исстрадался, с таким трудом информацию сдерживает. Хочется ведь и с народом поделиться, — немного жалостливо, словно в поисках спасительного средства от чесотки на языке, попросил Вася. — Нельзя же такое событие скрывать от товарищей. Все равно проболтаешься или проявишь при них. А тогда излишние удивления и вопросы выслушивать придется. Лучше уж сдаваться сразу.
— Делись, если поверят, — равнодушно махнул рукой Володя. — Это же еще их убеждать тебе придется, а от меня помощи не жди. Не буду же сам про себя хвалиться. Считаю нетактичным и неприличным о себе в похвальных нотах говорить. Слушай, а давай-ка мы, лучше сразу встретимся на нашем месте, чего время терять-то. Закупим вина, закуски и в свой бивак пойдем. А он сразу с работы к нам придет.
— Куда? И как он туда придет, если ни про что, ни про как ничего не знает? — не согласился Вася.
— Так мы по мобильнику эсэмэску сбросим. Время и место прежнее, сам догадается.
— Чего? — удивленно и непонятно вытаращил глаза на Володю Вася, словно на слегка больного заговаривающегося товарища. — Кого ты еще, куда бросать собрался? У тебя с температурой в порядке?
Володю вдруг обдало жаром, и туманом застлало глаза. Он хотел резко выдохнуть тяжелый вязкий воздух, но для этого у него не хватало сил. Даже те последние, что хватало на простое дыхание, и те покинули. Казалось, что сейчас потеряет сознание и рухнет под ноги другу. Вот тогда точно ни в какие вертолетчики его не возьмут. А ведь он уже смирился с мыслью о профессии пилота вертолета. И только так подумал, как сразу так же мгновенно просветлело и полегчало, словно по взмаху волшебной палочки силы и здоровье вернулись обратно в его организм. И лишь сердце продолжало усиленно колотиться. Ничего не поняв, что с ним произошло, и какие события так вдруг повлияли на психику и сердце, он глянул на Васю, догадываясь по его виду, что никто, даже друг, ничего в его внезапно изменившемся состоянии не увидели.
— А что я такое сказал? — слегка осипшим голосом спросил Володя. — Вроде ничего странного.
— Да чушь какую-то нагородил. Мол, сбросим стамеску в какой-то дебильник. Я сам лично ничего не понял. Бред какой-то. Может, переведешь на русский язык, — пожимал плечами Вася, не сильно настаивая на объяснениях. Товарищ немножко заговаривается. Ничего удивительного в этом не наблюдается — столько пережито за одно утро.
— А я сам ничего в своих словах не понял, — испуганно ответил Володя и смолк, отвернувшись от Васи, который и не собирался обижаться на такое показушное невнимание, так как увлекся внезапно разговором с соседом, который так же записался в пилоты. Но у него было больше информации о таком авиацентре, где вроде отбыл свой срок его дальний знакомый. Он ему и рассказывал обо всех перипетиях пилотских.
А Володя решил воспользоваться одиночеством и обдумывал внезапное состояние, строя всевозможные догадки. Что же это могло такое быть? Он и в самом деле только что собирался на полном серьезе послать SMS сообщение на мобильный телефон Жени. И в его наличии никаких сомнений в первые мгновения даже не возникало. Но вот сейчас до него неожиданно дошло, что такого чуда техники в этом мире пока нет. Так, теперь не ясно, а в каком оно есть? Тогда откуда он вообще взял эти слова? Не мог же он просто так выдать такую невероятную и необычную информацию? Это где-то есть, так как саму процедуру посылки сообщений и этот телефон он неожиданно отчетливо представил.
Откуда он про него знает, и где видел? А еще этот странный сон сегодняшней ночью. Если всегда он плохо помнил свои сновидения, но даже и при запоминаниях легко и свободно мог объяснить, то или иное событие, поскольку чем-нибудь оно было оправдано. Это были эпизоды из прошлого, мечты о будущем, эротические картинки. Даже чушь и сплошную муру можно было разобрать по косточкам. А в эту ночь наблюдались такие сценарии, что объяснению просто не подлежали. Хотя бы тот же мобильный телефон, напоминающий маленькую радиостанцию. Вот о нем Володя даже в фантастических романах не читал.
Еще мелькали во сне такие заумные аппараты, как компьютер и интернет. Хотя про интернет он погорячился. Он находился в самом компьютере. Но такие слова никакому переводу не поддаются. Да черт бы с ними и всеми прочими, чего приснилось и померещилось, если бы не один маленький фактик. Так, незначительный, но умопомрачительный и весьма плотно застрявший в мозгах. Сон есть сон, но после пробуждения, а точнее, после насильственного выхода из сна под физическим воздействием торопящегося на призыв в армию Васи, Володя еще несколько секунд переваривал увиденное бытие, логически завершая прерванный эпизод.