— Мамка проснулась, так потом полчаса трясла меня, пока я не догадался глаза открыть. Она уж меня и ругала, и просила, и трясла, как грушу, да пока с койки не сбросила, так окончательно не мог проснуться. А зря так долго сопротивлялся. Из-за того и поесть не успел, — тяжело и натужно объяснял Миша, доставая из сумки полбатона и толстый кусок колбасы, своим ароматом сводя присутствующих на пароме с ума.
— Это же не еда, это закуска, — возмутился Женя, который хоть и позавтракал, но весьма скромно и малочисленно. — Всем тоже хочется, — заявил он, отнимая у Миши продукты и разламывая их на ровные четыре части, раздавая доли всем.
— Да? — обидно возмутился Миша, провожая печальным взглядом лакомые куски, исчезающие в голодных желудках друзей. — А я тоже голодный остался, я не успел даже крошечки в рот положить. Считаю этот дележ абсолютно несправедливым.
— Ты хоть рубль успел взять? — с полным ртом, набитый батоном и колбасой, спросил Володя.
— Конечно, — уже обрадовано и гордо воскликнул Миша, демонстрируя бумажку всем присутствующим. — Родичи, как только услыхали про поход по грибы, так сходу рубль на дорожку дали и жратвы полную сумку напихали, чтобы не голодал в лесу. Они потому так настырно и будили меня, что в лес идти, а не в школу.
— Разумеется, — грубо хихикнул Женя. — Сынуля наконец-то в кои века кормильцем стал, и обещал в семью некое съестное принести. До сих пор был лишь истребителем пищи. Поди, там они всю тару свободную готовят для встречи с грибами?
Миша с восторгами соглашаться не желал, и оптимизма товарищей не поддерживал. Во-первых, его завтрак, так любовно приготовленный и положенный заботливой мамой, беспощадно и бесследно съеден, то есть, скоропостижно уничтожен и спрятан в желудках друзей. И пока он пытался возмутиться столь варварской конфискацией, его долю, щедро выделенной при дележке, вырвал из рук Женя.
— Я так понял, что ты еще не проголодался, и есть не очень хочешь? — культурно и участливо спросил он, усилено заталкивая колбаску с батоном в широко раскрытый рот.
А во-вторых, в последние времена ему еще ни разу не приходилось так рано и принудительно вставать. Обычное пробуждение сопровождалось болями в костях и в суставах от чрезмерного длительного лежания в койке, и журчанием в районе желудка, сигнализирующих об образовании в нем пустот, требующих незамедлительного заполнения. Организм в такие моменты настойчиво требовал смены позы и пополнения энергетических ресурсов. А вот сегодня бессовестно растолкали, сбросили с койки и принудили ввергнуться в дискомфортное состояние. А если прибавить незапланированные физические перегрузки, то, суммируя все негативные явления, можно заявить о несвойственном обычному состоянию организма самочувствию и настроению.
— Да что же такое могло случиться в этом мире, чтобы так настойчиво требовать моего пробуждения? — ворчал и стонал Миша в ответ на родительское настойчивое сталкивание его с кровати и беспардонное отнимание подушки с одеялом.
— Сынок, просыпайся, — сетовала мамочка, которая всегда жалела бедное дитя и регулярно спасала от деспотических нападок отца. — Ты же сам уговаривал нас, что друзья ждать будут у парома. А паром ждать не станет, уплывет по расписанию.
И, разумеется, что окончательно выводило из строя, так это незапланированный бег с препятствиями на короткую дистанцию. Какое счастье, что его дом располагался недалеко от реки и парома. Всего-то и бега хватило на три минуты. Но какие! Из последних сил. Опоздать совершенно не хотелось, поскольку день предвещал развлечения и разнообразие. А прозевай саму отправку парома, так и будешь вновь весь день слоняться по закоулкам и зевать от невыносимой скуки и единообразия.
— Ну и славно! — радостно произнес Женя, проглатывая остатки завтрака и нежно поглаживая желудок. — Теперь обед можно перенести на более позднее время. Считай, что у нас случился дополнительный второй завтрак. Спасибо, Миша, было очень вкусно!
Мишу тут же поперхнулся и чуть не подавился собственным языком. Весь его организм внезапно охватило жгучее и справедливое возмущение, которое хотелось вмиг озвучить.
— Как, да я, да это же, да как вы только! Я абсолютно не желаю согласиться с такой постановкой вопроса!
— Ты что-то хотел сказать? — спросил сочувственно Володя, постукивая товарища по спине, помогая ему прокашляться. — Сам говорил, что на ночь очень плотно поужинал. Неужели успел проголодаться? Даже слышать такое смешно и нереально.
— Нет, — возмутился Миша, но дальше спорить не хотелось. В горле першило, резало и жгло, а лишние слова только усиливали боль и законное возмущение. — Я хотел промолчать, но крайне недоволен вашей выходкой. Потом все скажу, что думаю.
— Ну, и правильно, — согласился Женя. — Вот доберемся до грибного места, заполним все имеющиеся емкости дарами леса, а потом уже с вином можно и пообедать. Я так считаю и даже уверен, что до обеда мы все кошелки и мешки заполним. В народе говорят, что нынче грибов высыпало, как грязи на болоте.
— Надеюсь, что соберем быстро, — тяжело и натужно вздохнул Миша, страдальчески наблюдая, как один молодой пассажир жадно грызет сочное яблоко. А сок у того течет по бороде и капает ему на брюки. Миша готов был выкинуть этого нахального пассажира за борт и отобрать яблоко. — А вино где брать будем?
— В Медведке. Там на станции винный ларек есть. Он с восьми утра уже работает. Мы как раз к открытию поспеваем. Я знаю, там всегда хорошее и дешевое вино есть, — с видом знатока и специалиста высказался Володя, словно не первый раз пользовался услугами этого ларька. Но ему верить можно. Он с Женей часто в этот лес бегают. Вася с Мишей не всегда составляют им компанию в этих заготовках.
Река Западная Двина в том месте, где паромная переправа, не очень широкая. Но паром работал на использовании двух основных естественных и искусственных тяг. Как трос, перекинутый через всю реку, и используя собственное течение реки. Поэтому этот короткий промежуток паром преодолевал за ужасно длительное время. Обычно такая черепашья скорость слегка нервировала друзей. Но не сегодня. Спешить абсолютно не хотелось, поскольку день еще не начался, а сонное настроение доставляло много радости организму в сочетании с таким легким покачиванием транспортного средства. Даже задремать со сновидениями получилось у некоторых, кроме Миши. Все они успели два раза позавтракать, лишив к тому же его, то есть, Мишу, единственного и такого вкусного бутерброда. Он очень рассчитывал на этот батон с колбаской. Однако такая малость никого не расстроила. Спалось и мечталось друзьям спокойно, словно совесть у них чиста. Не было таких уважительных причин в сегодняшнее утро, чтобы совесть, внезапно проснувшаяся, вмешалась в благодушное настроение.
— У тебя, Миша, запасов жира хватит на весь блокадный период Ленинграда. И это при таких экстремальных условиях, что ты частью запасов с Володей поделишься.
Володя в компании был самым худым и стройным. На уроках анатомии по нему можно было скелет человека изучать, который легко просматривался сквозь тонкую, не обремененную жировой прослойкой, кожу. При детальном рассмотрении даже некоторые органы замечались. Не совсем четко, но достаточно для опознавания.
— Вместе весело шагать по просторам! — громко и радостно прокричал на весь Тарный поселок, изображая классическое пение, Володя, один из первых легко, как на крыльях, взлетев над кручами берега и уже вступивший на главную прямую дорогу, ведущую к станции Медведково, откуда они планировали начать свое главное путешествие.
— А там точно товарные составы останавливаются? — опасливо интересовался Вася, которому совершенно не хотелось еще много километров топать собственными ногами. Ездить любым транспортом он уважал намного больше. Даже самокатом. Лишь бы поменьше ходить. И потому он очень рассчитывал увидеть на станции Медведка какой-нибудь завалящий, но могущий вместить их всех четверых, товарный состав.
— Да постоянно как минимум два-три состава загорают, — бодро и уверенно произнес Женя, как инициатор грибной затеи. — Уж в наше направление один точно пойдет.
— А если у них там суточные ожидания предусмотрены? — уже засомневался Володя в собственной идее.
— Да нет, ты что, никто им не разрешит на такой срок рельсы занимать. Они вообще там слегка приостанавливаются на несколько минут, чтобы разрулить со встречными, или расписание подогнать. И вновь в дальнейший путь, — уже более уверенней говорил Женя. — Это же тебе не сортировочная. Обычная техническая остановка.
— Ты хочешь сказать, что у них эта техническая заминка возле каждого столба? — высказал свои справедливые сомнения Вася. Он умел мыслить логично, и во всех делах стремился предусмотреть каждую мелочь. — А если в Сосновке стоянка не предусмотрена?
— Там в Сосновке крутой подъем с разворотом. Уж притормозит до минимума. Спрыгнем, где наша не пропадала, — с оптимизмом и боевым задором высказал свое предположение Володя. Ему, как самому легкому, такой полет даже в удовольствие.
— Чего? — испуганно воскликнул Миша. От таких предсказаний у него сперло в горле, и отказали ноги. Идти дальше уже совершенно не хотелось, поскольку впереди ожидали смертельные и опасные приключения. — Прыгать на ходу я не хочу. Запросто убиться можно, или чего-нибудь поломать в организме.
— Только не тебе, — хихикал Вася, хотя и у самого от таких предсказаний в желудке запекло. — Как мячик раз семь подпрыгнешь и дальше покатишься. Вот мне не хотелось бы своими костями шпалы пересчитывать. Перспектива малоприятная.
— Ты еще попробуй, попади на шпалы, — заметил Женя, представляя мысленно полет Васи с поезда. — Только песок и гравий. Никаких иных препятствий на пути не предусмотрено.
— Мужики, а какая разница, обо что головой биться? — Миша уже всерьез разволновался и начал притормаживать с планировкой разворота на сто восемьдесят градусов.
— Ну, как хочешь, мы тебя насильно не удерживаем. Можешь смело идти домой, — равнодушно махнул рукой Володя, демонстративно показывая всем Мишин рубль, который тот успел уже внести в общий котел. А Володя в компании всегда служил кассиром и бухгалтером. Ему друзья смело доверяли наличность.
— Нет, домой я не хочу. Но и прыжки на ходу меня не радуют. Как бы нам оптимальный сход с паровоза придумать, без членовредительства, — передумал разворачиваться Миша, тяжело заглатывая слюну при виде собственного рубля, бесследно исчезнувшего в Володином кармане. Назад его не вернут, а без рубля домой, абсолютно не хотелось.
— Доедешь до Орши, а там пересядешь на другой товарняк, который следует в Витебск. И так маятником куролесь, пока не дождешься долгожданной остановки в Сосновке.
Решили к этой теме больше не возвращаться. Зачем друг другу и самим себе нервы щипать. Там на месте и разберемся с этими посадками и выходами. Как говориться, решать проблемы будем по мере их поступления. Ведь в данный момент один из решающих факторов, что солнышко светит, выползая из-за горизонта, а прогноз погоды обещался быть теплым и сухим. Все остальное — мелочи жизни. К тому же в Медведково их дожидались два приятнейших сюрприза. Первый — в винном ларьке оказалось редчайшее вино повышенной крепости и пониженной цены в укрупненной таре: трехлитровая банка за четыре рубля. О такой удаче и не мечталось. Оно и в Витебске иногда бывает, но расхватывается мгновенно со скоростью урагана. Хватают по стольку, сколько за раз унести могут.
Вася сразу же предложил воду из своей трехлитровой капроновой фляжки вылить, а ее наполнить этим удачным вином. Все же поездка предстояла экстремальная и непредсказуемая, а стеклянная банка, как тара весьма хрупкая и малонадежная. Не приведи господь неосторожное прикосновение с некой твердостью, типа металла на рельсе или камня по краям дороги. И все, спасти продукт не удастся ни капли. Потом не вымакаешь и не вылежишь с земли ни грамма.
— А вдруг в лесу пить захочется? — пытался выступить против данного варианта Миша, который и без воды очень плохо чувствовал себя. Влаги потреблял он уйму.
— В лесу болот и луж полно. Не переживай, от жажды не умрешь. Всегда пару глотков сыщем.
— Фу, какая мерзость! — скривился в омерзении Миша, представляя грязную лужу или вонючее болото. — Там лягушки и червяки. Еще наглотаемся всякой гадости.
— Не тот червяк, что ты ешь, а тот, который тебя. А партизаны? Они к своим стоянкам водопровод не тянули.
Пришлось согласиться и ему. Вина более жалко, чем воду. Потому они срочно изобрели из плотной бумаги воронку, а Володя всегда с собой носил ученическую тетрадь, чтобы в любой момент зарифмовать внезапную мысль, и под строгим контролем восьми глаз перелили портвейн в капроновую флягу. Теперь можно прыгать с любого товарняка и на любой скорости. Скорее сам разобьешься, а вино уцелеет.
Ну, а вторая удача, так это готовые к отправке два товарных поезда. И оба в нужную сторону. Произвели разведку методом опроса нужных людей и забрались в тамбур одного из вагонов.
— А где лавки? — первое, что спросил Миша, окинув взором контролера тамбур. — Мы что же это, стоя едем?
— Вот тебе еще спальные места с матрасами подавай. Разумеется, стоя, а как же предложишь еще? Можно желающим присесть каждый на свои ведра, — весело скомандовал Женя, показывая собственным примером, усаживаясь на свое ведро, спрятанное в рюкзаке. У него получился импровизированный мягкий стульчик.
Все без рассуждений последовали его примеру. Кроме Миши. Ему родители, как грибники со стажем, вложили лукошко. Хилое и для сиденья ненадежное. Уж Мишу оно не выдержит, так это и к бабке не ходи. Сей факт, заметен был и без эксперимента.
— Володя, а мы может, с тобой тарой махнем? Смотри, какое удобное у меня лукошко. Тебе понравится, — неуверенно и слащаво предложил Миша, демонстрируя перед всеми хиленькую корзиночку.