— Давайте поставим этот сундук на место, — предложил я насколько мог небрежно. — Втроем мы справимся.
Пыхтя и сопя, мы водворили холодильник на место и включили. Элен, отыскав тряпку, взялась за спасение ковра.
— А кто был у камня, пап? — спросил Билли.
— Собака, — ответил я. — И никого больше.
— Я с самого начала выступала против этой затеи, объявила Элен, стоя на коленях и промакая ковер тряпкой. — Сплошная глупость! Никто бы этот камень не украл. Эту штуку просто так не поднять и не унести. Твой Артур Белсен просто псих.
— Тут я с тобой согласен, — уныло подтвердил я, — но он человек добросовестный и целеустремленный, и в голове у него одни механизмы…
— Мы всю ночь не сомкнули глаз, — сказала она. — Нам предстоит еще не раз вскакивать и выпутывать из проводов бродячих кошек и собак. И я не верю, что этот камень из агата. Почему я должна верить Томми Гендерсону?
— Томми разбирается в камнях, — сказал Билли, стойко защищая честь своего приятеля. — Если он увидит агат, то ни с чем не спутает. У него дома этих агатов — целая коробка из-под ботинок! Он их сам нашел!
Спорим-то мы о камне, подумал я, хотя, положим, прежде всего нас должен волновать холодильник, его непонятное перемещение. И тут мне в голову пришла мысль — смутная, ускользающая, возникшая неизвестно откуда.
Я попытался отогнать ее, как назойливую муху, но она вернулась, впилась в меня и зажужжала прямо в голове:
«Что если есть какая-то между холодильником и жуками?»
Элен поднялась.
— Вот, — с вызовом произнесла она, — это все, что я смогла сделать. Надеюсь, ковер не придется выбрасывать.
«Но жук, — подумал я, — жук не может сдвинуть холодильник. Ни один жук, ни тысяча. Более того, ни один жук не захочет этого делать. Жукам наплевать, где он стоит — в кухне или в комнате».
Элен вела себя по-деловому. Она повесила сушиться мокрые тряпки, потом прошла в комнату и выключила свет.
— Можно ненадолго прилечь, — сказала она. — Если повезет, может быть, удастся задремать.
Я подошел к приколоченному возле кухонной двери звонку и выдрал из него провода.
— Вот теперь, — сказал я, — мы попробуем уснуть.
Если честно, то на это я не надеялся. Я решил,
что всю ночь буду думать о холодильнике…
В половине седьмого меня разбудил оркестр Белсена.
Элен села и заткнула уши.
— Боже, только не это!
Я поднялся и закрыл окно. Стало немного тише.
— Накрой голову подушкой, — посоветовал я.
Одевшись, я спустился вниз. Холодильник по-прежнему стоял на кухне, так что претензий к нему не было. По полу ползало несколько жуков, но они ничего не грызли, не ломали и не дырявили.
Я приготовил завтрак, потом отправился на работу. Уже второй день я приходил в контору спозаранку. Если так пойдет и дальше, сказал я себе, соседи непременно соберутся и вышвырнут отсюда Белсена вместе с его симфонией.
Дела шли неплохо. За утро я заключил три контракта на страховку и. договорился о четвертом.
Когда я вернулся в контору после обеда, меня уже поджидал некий тип с безумными глазами.
— Вы Мардсен? — брякнул он. — Тот, у которого агатовая глыба.
— Так мне сказали, — ответил я.
Человек этот был невысок, одет в потрепанные брюки цвета хаки и грубые ботинки. На поясе висел геологический молоток — одна из тех штук с молотком на одном конце головки и острым отбойником на другом.
— Я услышал о нем, — сказал человек возбужденным и немного воинственным тоном, — и не смог поверить. Таких больших агатов не бывает.
Мне не понравился его тон.
— Если вы пришли сюда спорить…
— Вовсе нет, — сказал он. — Меня зовут Кристиан Барр. Как вы поняли, я геолог-любитель. Увлекаюсь этим делом всю жизнь. У меня большая коллекция. Призы на множестве выставок. И я подумал, что если у вас такой образец…
— И что?
— Словом, если у вас такой камень, я мог бы его купить. Но сначала мне надо на него взглянуть.
Я нахлобучил шляпу.
— Пошли.
Увидев камень, Барр закружил вокруг него, впав в транс. Он слюнявил палец, смачивая гладкие места валуна. Он наклонялся, любовно разглядывая его. Он щупал. Он бормотал что-то себе под
— Ну? — спросил я.
— Это агат, — сказал Барр, затаив дыхание. — Очевидно, цельный, одной глыбой. Посмотрите на эту неровную, пупырчатую поверхность — это обратный отпечаток вулканической полости, внутри которой он образовался. А здесь — характерная крапчатость. И в тех местах, где поверхность надколота, видны раковинообразные вкрапления. И, конечно, есть признаки ленточности.
Он отцепил от пояса молоток и слегка стукнул по глыбе. Она загудела, словно огромный колокол.
Барр застыл, у него отвисла челюсть.
— Тут что-то не так, — объяснил он, как только пришел в себя. — Звук такой, словно камень полый.
Он стукнул еще раз. Глыба вновь загудела.
— Агат — удивительный камень, — сообщил он. — Тверже самой лучшей стали. Вы могли бы сделать из него колокол, если бы только сумели его обработать.
Он прицепил молоток к поясу и, пригнувшись, стал осматривать глыбу со всех сторон.