Я попытался вырвать руку, но он повис на ней и не отпускал.
— Вот вам мое квалифицированное мнение, — произнес он, продолжая удерживать меня. — Ситуация зашла слишком далеко, чтобы с ней справилось частное лицо.
Я сдался. Было несолидно пытаться вырвать руку из цепких пальцев Добби, и к тому же я сообразил, что дубинка — неподходящее оружие для борьбы с жуками.
— Вероятно, вы правы, — сказал я.
В дверь заглянул Билли.
— Прочь отсюда! — рявкнул я. — Ты — на линии огня. Они почти покончили с креслом и сейчас выбросят его через дверь.
Билли юркнул обратно.
Я пошел на кухню и порылся в выдвижном ящике стола, пока не нашел телефонную книгу.
Отыскал номер и позвонил в полицию.
— Сержант Эндрюс, — раздалось в трубке.
— Выслушайте меня внимательно, сержант. У меня здесь жуки…
— А у меня разве их нет? — весело спросил сержант.
— Сержант, — повторил я, стараясь говорить как можно более рассудительно. — Я знаю, что это звучит смешно. Но это особый вид жуков. Они ломают мою мебель и кидают ее на улицу.
— Вот что я тебе скажу, — все еще весело отозвался сержант. — Отправляйся в постель и постарайся проспаться. Если ты этого не сделаешь, мне придется предоставить тебе кровать в участке.
— Сержант, я совершенно трезв.
В трубке раздался щелчок. Телефон смолк.
Я позвонил снова.
— Сержант Эндрюс, — отозвался голос.
— Вы только что повесили трубку! — заорал я. — Что вы хотели этим показать? Я трезвый, законопослушный гражданин, я аккуратно плачу налоги. Теперь я прошу защиты. Даже если вам все это кажется бредом, то хотя бы ведите себя вежливо. Я вам говорю, что у меня жуки…
— Ладно, — устало произнес сержант, — ты сам напросился. Имя и адрес.
— Я назвал.
— И еще, мистер Мардсен…
— Что?
— Хорошо, если у вас действительно окажутся жуки. Для вашей же пользы. Не дай Бог, если их не будет.
Я швырнул трубку и обернулся.
В кухню ворвался Добби.
— Посмотрите! Летит! — крикнул он.
Мое любимое кресло — вернее, то, что от него осталось — со свистом пронеслось мимо и застряло в двери. Оно судорожно задергалось, еле высвободилось и грохнулось на кучу мусора около ступенек.
— Изумительно, — пробормотал Добби. — Просто изумительно. Но это многое объясняет.
— Так поведайте мне, — гаркнул я, — что это объясняет!
Мне уже осточертело его глубокомыслие.
— Телекинез, — произнес Добби.
— Теле — что?
— Ну, возможно, всего лишь телепортация, — в раздумье уточнил Добби. — Это способность перемещать предметы усилием мысли.
— И вы считаете, что эта самая телепортация подтверждает вашу теорию коллективного разума?
Добби взглянул на меня с некоторым удивлением.
— Именно это я и имел в виду.
— Чего я не пойму, — отозвался я, — так это смысла их действий.
— И не старайтесь. Невозможно претендовать на понимание мотивов чужого разума. Внешнее впечатление таково, что они собирают металл, и это может объяснить, зачем они сюда прибыли. Но этот голый факт мало о чем говорит.
С улицы донесся вой полицейской сирены.
— Наконец-то! — я бросился к двери.
Полицейская машина остановилась у кромки тротуара. Из нее вылезли двое.
— Вы Мардсен? — спросил один из них.
подтвердил.
— Странно, — отозвался второй. — Сержант говорил, что тот парень здорово нализался.
— Послушайте, — сказал первый, разглядывая кучу обломков возле кухонной двери, — что здесь происходит?
Через дверь вылетели две ножки от стула.
— Кто это там буянит? — осведомился второй.
— Жуки, — ответил я. — Там только жуки и Добби.