Бломоут кивнул.
— Титанисты сами вели меня к такому решению шаг за шагом. Они схватили нас за горло и держат мертвой хваткой. После войн с мутантами эта хватка ничуть не ослабла, даже усилилась. Идеология стала еще более нетерпимой. Хорошо, что в Легионах не научились читать мысли, а то и мысли стали бы предметом судебного разбирательства. Так что если принадлежишь к нелегальной организации, поклявшейся бороться с ними, если веришь, что так называемые мутанты не меньше нашего заслуживают места под солнцем…
— Блэр, одумайся! Что ты говоришь!..
— Вот видишь, — Бломоут пожал плечами, — даже ты не способен переварить столь еретическую идею. А ведь ты любишь титанистое, в сущности, не больше моего…
Хешке поник. Его старый друг Блэр Бломоут признался в расовом предательстве, в прямой связи с презренным подпольем, которое в последней войне тайно помогало амхракам! Самая мысль об этом была нестерпимой. Но, несмотря на полное замешательство, он произнес рассудительно:
— Разумеется, титанисты не ангелы. Но они не творцы своей идеологии, они лишь главный ее инструмент. И, кстати, совершенно необходимый. Земля должна быть защищена, как и вектор эволюционных процессов. Право, Блэр, неужели ты сам этого не понимаешь?
— Защищать Землю от пришельцев из космоса — кто же против, — возразил Бломоут. — Но ведь нам никакие пришельцы не угрожают. Нашей цивилизации давно ничто не грозит, вторжение было много веков назад. А вот что касается всего остального…
Он не докончил фразу, а только грустно покачал головой. Хешке чувствовал, что для одного дня споров хватило с избытком, но столь дикие рассуждения нельзя было оставить без возражений.
— Все это — части одного целого, — заявил он. — Кровь в жилах тех, кто составляет Титановые Легионы, та же, что текла в жилах их предков, отразивших нашествие. Угроза не исчерпана, не исчезла и задача — владеть Землею и оберегать ее!
Он отдавал себе отчет, что повторяет лозунги титанистое, но это в данный момент беспокоило его меньше всего. Он впитал их как непреложные истины и всерьез никогда не оспаривал. На лице Блэра мелькнула усмешка.
— Но ведь в жилах так называемых низших подвидов течет та же самая кровь Мы все потомки Человека Классического.
— Разумеется, но…
— Да знаю я, знаю, что ты сейчас скажешь. Только мы одни унаследовали в неизменности облик Человека Классического, а потому мы одни заслуживаем титула Человека Истинного! Остальные расы — отклонения от естественного вектора эволюционного развития. Что правда, то правда: мы действительно ближе всех к людям классического века. В физическом отношении, по крайней мере. А возможно, и в умственном. С этим я спорить не намерен.
— Прекрасно!
— Но что из этого следует? Да, мы похожи на людей прежних эпох, однако с чего мы взяли, что новые расы хуже? Пойми, Ронд, я и мои единомышленники не против эволюции. Наоборот, мы хотим спасти эволюцию от попыток затормозить ее или остановить совсем. Титанисты волей-неволей ведут нас именно к такому исходу. Природа по сути своей изменчива, главный ее метод — создавать все новые и новые формы. А титанисты истребляют новые формы во имя строгого единообразия. И в конце концов, честное слово, жертвами этих фанатиков окажемся мы все вместе взятые.
Новые для Хешке идеи испугали его.
— Титанисты считают, — сказал он, — что появление мутантов связано с инопланетным оружием, воздействующим на гены.
— Да, я знаком с подобными теориями. Ну и что из этого? Каковы бы ни были мутационные воздействия, они всего-навсего ускорили эволюцию, сжали до нескольких веков процессы, которые в противном случае шли бы десятки миллионов лет, если не дольше. Но подвиды, которые мы называем низшими и старательно уничтожаем, развились бы так или иначе.
В палатке повисла неловкая тишина. Хешке покачал головой и глубоко вздохнул.
— Я по-прежнему утверждаю, что на Земле есть место для одной и только для одной расы, — объявил он торжественно. — Ну скажи мне, ради всего святого, как, по-твоему, следовало нам поступить, когда лорины начали тотальную войну?
Бломоут подумал и кивнул.
— В этом частном случае ты прав. Лорины оказались еще более агрессивными, чем мы. Их нельзя было не уничтожить — планета не выдержала бы двойной нагрузки. Но на этом мы не остановились, а выступили против всех остальных. Допустим, лорины представляли собой угрозу для человечества, но амхраки? — Он усмехнулся. — Нет, Ронд, они никому не угрожали. А урукури, те и вовсе неспособны держать оружие. В сущности, их вообще нельзя называть отдельным подвидом, разве что с натяжкой. Все, чем они отличаются от нас, — подчеркнуто негроидной внешностью да мирным нравом.
— Но подумай о риске смешанных браков! О том, что наша кровь может быть осквернена кровью урукури или амхраков. — От подобного предположения Хешке передернулся.
Бломоут покопался в шкафчике и достал новую бутылку.
— Налей себе еще, Ронд, — сумрачно предложил он. — Не укоряю тебя за то, что ты думаешь, как большинство. Пропаганда у титанистое ведется на высоком уровне. Но она врет.
Он поднял свой стакан, словно предлагая Хешке присоединиться к тосту:
— За лучшее будущее!..
— Куда ты намерен податься? — осведомился Хешке, впрочем, без особого интереса.
— Скроюсь на время. У меня есть друзья. — Блэр осушил стакан до дна. — Прости, старина, что поневоле сделал тебя изменником…
— Да ладно, — пробурчал Хешке смущенно. — Ты же знаешь, что я никогда не донесу на тебя…
С этими словами он вышел. Уже наступила ночь, в небе поднялась полная луна, и развалины сияли мертвенным, неземным светом. Он взглянул вверх — там была не только луна, рядом сверкал вооруженный спутник, форпост титанистое. Мимолетно подумалось об одиноких часовых, которые неусыпно охраняют подступы к Земле, вглядываясь в черноту космоса вплоть до границ Солнечной системы: не видно ли захватчиков, не надумали ли они вернуться?
Затем, наверное, в тысячный раз, мысли Хешке обратились к самим развалинам. Даже при свете дня он не мог избавиться от ощущения связанной с ними призрачной тайны. Невозможно было точно понять, в чем дело, — он всегда относил это странное чувство на счет того, что руины имеют заведомо внеземное происхождение. На полпути домой он остановился и положил руку на изъеденную временем стену. Руку свело холодом — однако в глубине сознания зазвучали слова «живой камень». Действительно, в камне будто теплился след жизни, стены словно хранили память о тех, кто возводил их. Хешке вспомнил о фотографиях, не поддающихся объяснению, и в отчаянии замотал головой. Башни и стены, которые в ходе веков восстанавливаются сами собой? А если это розыгрыш, то какую цель мог преследовать неведомый фальсификатор?..
Перед самым рассветом его разбудил вой реактивных катеров.
Свалившись с походной койки, он приподнял полог палатки и уставился наружу затуманенными со сна глазами. Два катера с эмблемами Легионов уже приземлились в самой середине лагеря, два других зависли в воздухе, заняв позицию на границе развалин. Операция была проведена в чисто военном стиле. Реактолеты, зависшие над лагерем боевым охранением, шарили по земле лучами прожекторов, и все вокруг выглядело небывало контрастным.
Хешке поспешно оделся и выбрался из палатки. Луч прожектора ударил его в лицо, задержался на мгновение, ослепил и побежал дальше. Когда зрение вернулось, он увидел двух титан-сержантов, направляющихся в его сторону.
— Гражданин Хешке? — осведомился один из них. — Пожалуйста, следуйте за нами.
Сержанты дружно повернулись на каблуках и зашагали прочь, предоставив археологу покорно плестись позади.
У ближайшего реактолета их поджидал стройный офицер, и Хешке узнал титан-капитана Браска.
— С добрым утром, Хешке, — произнес тот слегка надменно, но все же почти приветливо. — Мы предупреждали вас, чтобы вы были готовы к отъезду в любую минуту. К сожалению, время не ждет. Вы понадобились нам раньше, чем мы сами предполагали.
Хешке ничего не ответил.
— Что бы вы хотели захватить с собой? — вежливо осведомился Браск. — Быть может, книги, записи, схемы? Впрочем, мы наверняка сумеем доставить вам все, что вы пожелаете.
Повернувшись, Хешке увидел Блэра Бломоута. Помощник шел медленно, конвоируемый легионерами. В предрассветной мгле едва угадывались силуэты членов отряда: один за другим они выбирались из палаток, изумленно следя за происходящим.
— А что, Бломоут тоже приглашен участвовать в экспедиции?
Браск ответил коротким, резким смешком.
— Он отправится по другому маршруту…
Когда группа приблизилась, Блэр бросил на
Хешке странный взгляд, не то умоляя о чем-то, не то восклицая безмолвно: «Что я тебе говорил!..» Браск пресек этот взгляд повелительным взмахом руки:
— Отвезите его в Политдворец-Два. Хешке поедет с нами.
На глазах Хешке его друга втолкнули в соседний катер. В душе словно что-то оборвалось, «Политдворец-Два, — подумал он. — Надо же…» До сей поры он и не догадывался, что существует номер второй. Ему казалось, что дворец, где он был вчера, единственный.