— Значит, мы заблуждались. Враг атакует нас из будущего. Вот где они высадились, вот откуда пытаются завоевать Землю…
— Да нет же, нет! — произнес Аскар в удивительно терпеливой, нетипичной для себя манере. — Смотрите внимательно: я привожу времялет в движение с нормальной для нас биологической скоростью секунда за секунду.
Он подрегулировал что-то на панели, и сцена ожила. Облака поплыли по небу, деревья закачались, а существа, населяющие город, зашагали по своим делам.
— Они идут задом наперед, — глуповато заметил Хешке.
Так и было. Словно видеофильм запустили наоборот, от конца к началу.
— Это потому, что мы движемся во времени в направлении, нормальном для нас. Теперь смотрите, что случится, когда времялет пойдет с той же скоростью, но в обратном направлении.
Он коснулся приборов еще раз. И на глазах свершилось чудо, будто пленку в иллюминаторах перемотали и запустили как положено: существа перестали пятиться. Правда, походка у них была диковинная, враскачку, и держались они косо, словно вот-вот готовы были упасть.
— Вот теперь мы наблюдаем их, — сказал Аскар, — в нормальном для них ходе времени, хотя для нас это обратное направление. Дошло до вас, наконец? Эти существа такие же земляне, как мы. Они развились на нашей планете, но за миллионы лет в будущем. Впрочем, точно так же можно сказать, что мы поселились в их будущем. Земле суждено было стать колыбелью двух независимых потоков эволюции, разделенных во времени и привязанных к разным его волнам. К несчастью, волны движутся навстречу друг другу. И вскоре неизбежно столкнутся.
Шок, овладевший Хешке и титан-лейтенантом, как только они осознали смысл сказанного Аскаром, продолжался минут пять, если не дольше. Они просто оцепенели, не в силах вымолвить ни слова.
— Но Мать Земля!.. — заикаясь, вымолвил титанист.
Физик грубо расхохотался.
— Ну да, Мать Земля, — повторил он, и в его устах это прозвучало ругательством.
Хешке спросил с тревогой:
— Что если нас заметят?
— Не заметят. Мы не синхронизированы с их настоящим, машина движется немного позади него.
— Волны столкнутся! — выдохнул титанист. — Непостижимо! Что же будет, Аскар?
— Взгляните правде в лицо. Встречные волны сближаются и отстоят сегодня друг от друга всего на четыре столетия. Две расы уже знают о взаимном противостоянии, и каждая из них вскоре начнет готовиться к тому, чтобы истребить другую. — Глаза у Аскара мрачно сверкали, он как бы всматривался в чудовищную перспективу, видимую ему одному. — И пусть волны времени еще разделены веками, на Земле разразится небывалая война. Каждая из цивилизаций обнаруживает, что в ее жизненных центрах поднимаются сооружения, созданные противником, и год от года они молодеют. Каждая из сторон испытывает все больший страх. И каждая пытается овладеть ситуацией, используя одни и те же средства, но из разных точек времени. И все впустую. Что будет, когда волны времени действительно столкнутся? Ответ один — аннигиляция. А вслед за ней полная остановка времени…
Сделав усилие, титан-лейтенант вырвался из-под гипноза речей Аскара, звучавших, как заклинания, и выпрямился во весь рост.
— Нельзя терять ни секунды! Высшее командование должно быть поставлено в известность!
— Делайте, что считаете нужным, — произнес Аскар. Наступила реакция, его била дрожь. Он выбрался из кресла пилота, оставив оружие на контрольной панели. — Примите управление, лейтенант.
Титанист сел на свое привычное место и коснулся приборов, устанавливая начальную скорость. Самообладание вернулось к нему, и когда он заговорил, то прежним тоном — тоном командира, не сомневающегося в своей правоте.
— Следует признать, что вы оказали человечеству большую услугу, гражданин Аскар. Тем не менее по возвращении в Абсолютное Настоящее вам будут предъявлены обвинения в неподчинении приказам и убийстве титан-офицера.
— Да оставьте вы его в покое, ради Бога! — взмолился Хешке.
Неясный гул двигателя нарастал, и машина, набрав обороты, вспорхнула с оливкового склона и с нарастающей скоростью устремилась в прошлое. Хешке устроился поудобнее. Было приятно видеть, что времялет снова в руках долговязого лейтенанта, а Аскар, по-видимому, исчерпал силы и впал в апатию.
Без малого час они провели в молчании. Хешке даже задремал, но очнулся от резкого вскрика пилота. Времялет заложил вираж и круто пошел вниз.
Бросилось в глаза, что регистратор Абсолютного Настоящего вновь подмигивает. А тут пилот перевел иллюминаторы в режим прозрачности, и Хешке различил за стеклом цилиндрический контур вражеской машины времени. Аскар выкрикнул что-то бессвязное, и в тот же миг времялет содрогнулся от сильного удара и завалился в штопор.
Сильно закружилась голова. Когда Хешке пришел в себя, времялет стоял неподвижно, но покосившись набок, а в бортовой броне зияла огромная дыра. Временной двигатель позади кабины постанывал неровно, как раненый зверь. Только тут археолога наконец-то осенило: вражеская машина времени была вооружена!
— Проклятье! — проскулил Аскар. — Проклятье!..
Хешке кое-как поднялся на ноги. Титан-лейтенант уже был у дымящейся дыры и осторожно выглядывал наружу. Хешке присоединился к нему — как раз вовремя, чтобы заметить призрачный цилиндр, который полуматериализовался в воздухе, померцал секунду-другую и тут же вновь исчез. Он мгновенно отпрянул назад в кабину, но пилот уже успел выбраться и спрыгнуть на землю. Тогда Хешке решился последовать его примеру — и замер, озираясь по сторонам.
Если смерть означает отсутствие. жизни, то смерть подобных масштабов не могла бы привидеться и в самом страшном сне. Во все стороны, куда ни глянь, расстилалась смерть — серая безжизненная равнина, ровная, как стол, если не считать нескольких холмиков к западу и бесформенных руин к северу. Нигде ни травинки, ни единого движения. И пыль, пыль, пыль — Хешке и представить себе не мог, чтобы где-нибудь существовали такие залежи пыли, разве что на Луне.
Вслед за ними из кабины выкарабкался Аскар. И застыл, бледный, как привидение.
— Двигателю конец, — воскликнул он сдавленно. — Эти мерзавцы точно знали, куда стрелять!.. — Он беспомощно осмотрелся. — Вы, Хешке, спрашивали меня о будущем. Вот оно, будущее, которого не достигли волны времени. И мы застряли здесь навсегда!..
— Мы провалили задание, — заявил пилот похоронным голосом. — Руководство никогда не услышит доклада…
— Идиот! — огрызнулся Аскар. — Какое это имеет значение, если всем и всему живому на Земле осталось жить не более двух столетий!
Они стояли у времялета и в молчании глядели на мертвую пустыню.
Далеко-далеко от Земли, а вернее, на полпути между Альтаиром и звездой Барнарда, на максимальном удалении от любых небесных тел, во тьме пространства плыла МКО — Межзвездная космическая община, известная ее обитателям как Колба. Снаружи община действительно походила на сдвоенную колбу или на вытянутые, изящно очерченные песочные часы. Со стороны космоса колба была прозрачной и даже отсвечивала, как стекло. Внешний наблюдатель мог бы различить под стеклянной оболочкой не только контуры поселения, выстроенного в форме двойного веретена, но и смутный отблеск городских огней и мелькание транспортных устройств, снующих по улицам.
История общины насчитывала приблизительно пять тысячелетий, прошедших по большей части тихо и без потрясений. Управители общины предполагали, что в пространстве могут скрываться и другие поселения MKО), разбросанные в радиусе ста световых лет от Солнца: идея отречься от жизни на поверхности планет во имя искусственных городов в межзвездной пустоте была в свое время очень популярной на Земле. Но никто не знал наверняка, уцелели ли другие осколки исчезнувших земных цивилизаций, а прочесывать космос наудачу в поисках двоюродных братьев не возникало нужды.
В обиходе две половины МКО именовались «Нижняя колба» и «Верхняя колба»; при этом подчеркивалось не столько их положение относительно друг друга, сколько социальный статус. Официально они носили названия «Зона Труда» и «Зона Покоя». И никто, кроме новорожденных младенцев, не проникал из нижней зоны в верхнюю и наоборот.
Или почти никто.
Ху Сюмень выключил свой станок и минуту-другую в раздумье, озираясь вокруг: в просторном цехе помещалось множество механизмов. Появились рабочие новой смены. Кто-то еще медлил, развлекаясь дружеской болтовней, а кто-то уже развернул листы чертежей, запустил станки и с головой погрузился в работу.
Большинство товарищей Ху Сюменя по Смене закончили все дела и ушли. Он собирался последовать их примеру, когда к нему обратился улыбчивый молодой человек.
— Привет, Сюмень! У меня на участке сегодня почти нечего делать. Хочешь, я помогу тебе и поработаю над твоим заданием?
Ху Сюмень задержался с ответом. Задание, выпавшее в последние дни на его долю, оказалось небезынтересным, и он намеревался вернуться к нему назавтра — а, по правде сказать, просто-напросто оттягивал момент, когда надо будет перейти к завершающей фазе другого, личного проекта: ему казалось, что для этого он еще не накопил сил. Он перевел взгляд на полусобранный комплект изящно выточенных деталей — новый тип калибратора для ка- кого-то невообразимого инструмента, заказанного умниками из Верхней колбы.
— Ладно, — произнес он, мирясь с судьбой. — Продолжай за меня, если хочешь. — Развернув чертежи, он принялся объяснять подробности, указал, на чем именно остановился, и добавил: — Не торопись. До срока еще больше месяца…
Молодой человек кивал, а сам впивался глазами в чертежи.
— Терпеть не могу такого вялого ритма. Но с этими несрочными заказами всегда так…
Сюмень выбрался из цеха, в раздевалке сбросил спецовку, вымыл лицо и руки, сбрызнул тело освежающим раствором. Гормонально насыщенный туман садился на кожу, проникал в ноздри, улучшая самочувствие и обостряя мысли, унося утомление после многочасового сосредоточенного труда.
Из раздевалки он вышел сильным, стройным, элегантным. По винтовой лестнице к лифтам он спускался длинными шагами, и в голове уже начали жужжать разные захватывающие идеи. Но как только кабина устремилась вниз к жилым уровням, его заметил Ли Ким, давний приятель еще по подготовительным курсам, и стал подбивать на партию в пинг-понг. Не найдя подходящего предлога для отказа, Сюмень покинул кабину вместе с Кимом, и они направились к ближайшим залам развлечений.
Ким на ходу извлек из автомата две банки пива и вручил Сюменю одну из них. Они прошли сквозь галерею игорных автоматов, миновали подъезды театров. Теперь из-за стен раздавались глухие удары мячей, там сражались в какие-то стремительные игры, скорее всего в крикетбол.