Он боролся, кажется, целую вечность, греб и умирал, но когда уже решил, что больше не выдержит, его голова оказалась над поверхностью воды. Нивен оказался в подземной пещере.
Долго он пролежал наполовину в воде, наполовину на суше, пока не подошел некто и не вытянул его на берег. Лежа на животе, Нивен осознавал, что все-таки еще жив, а спасший, его стоял рядом в тихом и спокойном ожидании. Нивен попытался встать на ноги, и некто опять помог ему. В полумраке он сумел разглядеть длинную грубую одежду незнакомца, ибо свет здесь все-таки был, и исходил он от сияющего ореола, окружавшего неизвестного. Вместе с поддерживающим его незнакомцем Нивен ушел прочь от гибельного места. Они долго пробирались между казенных стен к миру, что ждал их снаружи.
Нивен стоял усталый, потрясенный открывшейся ему реальностью. Незнакомец неторопливо удалялся, когда Нивен вдруг понял, что эти печальные глаза, борода, одеяние и даже свет, исходивший от его временного спутника, ему знакомы.
Иисус ушел все с той же печальной улыбкой.
Нивен опять остался один.
Как-то глубокой ночью ему послышались словно звуки рога Одина, доносящиеся издалёка, но в том он не был уверен. А однажды рядом что-то прошелестело, и, открыв глаза, Нивен заметил женщину с головой кошки, однако та мягко ускользнула в темно/у, не обмолвившись с ним ни единым словом. Ближе к утру небо озарилось светом. Это была Огненная Колесница Гелиоса, но, возможно, у него просто появились зрительные галлюцинации, вызванные голодом, тоской и недавним погружением в воду. Нивен вообще ни в чем не был уверен.
Тогда он побрел в наугад выбранном направлении, но в этой, не имевшей названия, местности ход времени совершенно не ощущался. Его звали Нивен, но это имя значило здесь не больше, чем Аполлон, Вишну или Ваал. Просто имя человека, который сам ни в кого и ни во что не верил. И если нельзя вернуть известных и весьма почитаемых богов, то как можно вернуть человека, чьего имени вообще никогда никто не знал?
Для него богом могла стать Берта, но ой не дал ей возможности поверить в него, всячески препятствовал этому, а посему не осталось вообще никого, кто верил бы в человека по имени Нивен. Так же, как не было истинно верующих в Serapes или Персея.
На следующую ночь Нивен понял, что навсегда останется жить в этом ужасном и мрачном Ковентри. Боги никогда не смогут заговорить с ним. Оставь надежду,- всяк сюда входящий.
Ибо он никогда не верил ни в одного бога…
И ни один бог тоже не верил в него.
Встреча человека с отвергнутый им некогда божеством была назначена X. Эллисоном не случайно.
Рассказ написан в 1968 году, когда Запад захлестнула волна молодежных бунтов под знаком отрицания традиционных ценностей.
И герой, который «ни во что не верит», сам становится выдумкой, мифом.
А во что же верует, каким божествам поклоняется наша молодежь, которая оказалась на том же духовном перепутье, что и их сверстники в конце шестидесятых?
Свои размышления главный редактор газеты «Свобода и культура» строит на анализе материалов первой в России Молодежной информационно-социологической службы, созданной у нас под эгидой ЮНЕСКО.
В пять утра она, пятнадцатилетняя девочка, чмокнув наскоро сонную мать, помчалась к пункту раздачи газет для продажи. В подземном переходе, грязно выматерившись, залихватски закурив длинную «Моге», потеснила мальчугана-конкурента и заняла самое бойкое место. К восьми газеты были распроданы, с выручки кинула девчонке-флейтистке тысячу — «Понравилась!» — и в школу. Получила за опоздание запись в дневнике. Отсидела с переменным успехом шесть уроков — «два» по математике, «пять» по литературе» — и по магазинам. Булочная, гастроном. Отстояла очередь у машины с картошкой, солидно отбрасывала гнилье, препираясь по-бабьи с продавцом, — и домой. Мать болеет, не встает третий месяц. Приготовила обед, покормила мать. Кряхтя, с трудом переворачивая больную, сменила постельное белье. До шести уроки, двойку исправлять надо — «Мне-то все равно, на трояк вытянут, но матери нельзя волноваться». Потом кассетник в руки — «Сама купила!» — и на улицу. Побалдела с приятелями, «травку» покурила — угостили. «Кайф!» Поучаствовала в драке. «Учили» Нинку с первого этажа — «Нинка у Ленки парня увела». Снова покурили, раздавили по банке пива. Потом увел ее Алешка.
В одиннадцать — домой: надо лечь пораньше, завтра сутра к оптовикам — обещали за копейки партию свитеров турецких отдать. «Ма, я тебе в ночном ларьке подарок купила — «Баунти», райское наслаждение!» Залезла к матери под бок, прижалась по-детски. Вдохновенно врала, где была и что делала.
Так изо дня в день в одном невзрослом человеке попеременно берут верх Зло и Добро, соседствуют царство Божие, ад и чистилище. Он такой разный — человек! Что же сказать о поколении? Прослеживаются ли какие-то тенденции в его развитии, по которым можно угадать контур будущего портрета?
В 70-х и начале 80-х годов в устройстве своей жизни молодые рассчитывали в основном «на блат, знакомства» (примерно две трети ответов), «на родных» и «на удачу» (больше половины), даже «на государство» и лишь в последнюю очередь «на себя». Нынче приоритеты резко поменялись: «на государство» не рассчитывает никто, «блат» фигурирует лишь в единичных ответах, так же, как и «удача». Главный расчет — «на себя» (70 % три года назад и 89 % сегодня) и «родных» (44 %).
В первую пятерку ответов на вопрос «Чело ты хочешь больше всего?» вошли: «здоровья и счастья близким», «здоровья себе», «интересной работы», «большой любви и верных друзей», «иметь возможность регулярно выезжать за рубеж». «Много денег» — на шестом месте. «Слава» и «власть» не котируются — они заняли место в конце второго десятка ответов.
«Вы семьдесят лет портили мир коллективно. Мы попробуем исправить его в одиночку. Эгоизм — движущая сила прогресса», — реплика десятиклассника.
Похоже, индивидуализм сегодняшних подростков — не просто возрастное свойство, а некая социальная установка. Подросток в мечтах и реальности строит свой мир, в центре которого он сам, обладающий различными качествами, знаниями, умениями и предметами, полезными для жизни. Он сентиментален и прагматичен. Он понимает: сегодня ему необходимо «несколько образований, включая разного рода курсы» — английского, бухгалтерские, стенографии, компьютерной грамоты, ремесленно-художественные — те, которые помогут устроиться на хорошую работу или иметь приработок (почти половина ответов три года назад и 84 % сегодня; десять лет назад большинство на вопрос «Какое образование ты считаешь для себя обязательным?» отвечало «высшее» или «среднее специальное»).
Они считают: на удовлетворение их самых скромных потребностей «ежемесячно необходимо десять минимальных зарплат» (две трети ответов). Имеют же они в месяц «реально на карманные расходы одну-пять минимальных зарплат» (75 %). Приходится крутиться. И крутятся. Кто как может. Во всяком случае энергичнее родителей. И умнее. И жестче. И беспардоннее. И совесть в области бизнеса, а часто и вообще, считают химерой. Наши дети — кривое зеркало, которое отражает нас. Не дай Бог, если в нем отражается и будущее.
Каждый третий подросток «на карманные расходы зарабатывает сам» (еще год назад это был каждый пятый). Как? Продают газеты, календари, лотерейные билеты и схемы метро. Стригут собак, работают «кошачьими свахами», курьерами, машинистками, фотомоделями, проститутками и проститутами. В подземных переходах рассказывают анекдоты, играют на скрипках-флейтах-гитарах и просят подаяние, выдавая себя то за сирот, то за беженцев (особенно часто профессиональным нищенством промышляют малыши). Моют машины, окна в квартирах. Пишут контрольные и курсовые для состоятельных знакомых, решают задачки. Ухаживают за стариками и инвалидами. Большинство спекулирует. Так и пишут в графе «способы заработка»: «купил-продал». Или вот еще — веяние времени! — «играю на разнице курсов валют и ценных бумаг».
Каждый восьмой «готов ради денег совершить преступление, если был бы уверен, что не поймают» (еще два года назад так ответил каждый тринадцатый). Свыше половины считает: «в борьбе за существование я вправе использовать любые средства». Каждый четвертый полагает: «добиваясь личного благополучия или успеха, можно игнорировать интересы других людей».
Недавно двум группам московских старшеклассников — «бизнесменам» и неработающим — был задан вопрос: «Какими качествами должен обладать человек, желающий добиться успеха в предпринимательстве?» И если не нюхавшие крутого бизнеса школьнички наивно поставили в первую семерку «работоспособность, собранность», «обаяние», «тактичность», «честность, порядочность», «обязательность», «целеустремленность», то у практиков бизнеса на четвертом месте вместо «тактичности» — «напористость», а шестое место разделили «хитрость», «бесчестность, беспринципность», «наглость».
Ни один не хочет, чтобы надували его, но каждый третий «готов к обману со стороны ближнего» и каждый второй «готов при случае надуть ближнего сам». «Я могу обмануть любого, в том числе и партнера, когда мне это выгодно» (47 %). И даже— «я готов ходить по трупам» (3 %). При этом в партнере почти каждый хотел бы обнаружить «надежность», «верность», «честность». Себе же этих качеств не пожелал никто из юных бизнесменов.
50 % юных коммерсантов сообщили, что «ни разу не испытывали неловкости, занимаясь спекуляцией». 42 % «чувствовали неловкость лишь первое время». 8 %—вроде голубого воришки Альхена: «неловко всегда, но очень уж нужны деньги».
На что же они их тратят? В первую десятку подростковых трат входят «лакомства» (48 %), «аудиокассеты» (37 %), «подарки друзьям» (36 %), «безалкогольные напитки» (32 %), «газеты, журналы, книги» и «сигареты» (23 %), «безделушки, украшения» (22 %), «модная одежда, обувь» (20 %), «пиво» (17 %), «дискотека» (16 %), «кино, видеокассеты», а также «вино и крепкие алкогольные напитки» (10 %). На сигареты уходят деньги даже у малышей — курят 4 % десяти — двенадцатилетних. К четырнадцати-пятнадцати годам число курящих возрастает до 23 %, а к семнадцати — до.32 %. Крепкие алкогольные напитки употребляет 6 % сосунков и 15 % четырнадцати — семнадцатилетних. Каждый сотый достаточно регулярно тратится на наркотики, в основном, «на травку». Каждый десятый — время от времени. Каждый третий хоть раз пробовал наркотик.
Каждый пятый не любит школу. Отмечают «неудовлетворенность морально-психологическим климатом в школе» (69 %). Каждый третий признается: «Я чувствую, что учителя считают меня человеком второго сорта».
Домашних животных любят и жалеют подчас больше, чем людей (57 %). И одиннадцатилетний Стасик пишет в сочинении: «Когда я вижу бездомных животных, мне их жалко. У меня дома кот и собака. Им тепло, у них все есть. А когда идет дождь и я вижу из окна на улице кошку или собаку, я представляю себя на их месте: мне холодно, я мокрый, голодный, одинокий».
Со-чувствие, Со-переживание… Никогда не забуду слова пятнадцатилетнего меломана, который весь класс увлек своей страстной любовью к классической музыке: «Я понял, что нужен Моцарту. Да, да, не только он мне, но и я ему: если бы я его не слушал и не понимал, он будто бы и не жил».
Ощущение сопричастности делает мир понятным и близким. А значит — своим. А свое любишь. А любишь, значит, тревожишься, бережешь: родство предполагает ответственность.
Наши дети, как и все мы, хотят любви и понимания. Они ждут их. Но мало кто догадывается сделать первый шаг, открыть полное желания любить сердце тем, кто рядом. Ближним. А потом и дальним. Равнодушие не может родить любви. Недоверчивость и закрытость не могут родить любви. А чтобы полюбить, надо раскрыть свою душу и выслушать другого. Но…
— Ребята, когда вы собираетесь, о чем вы говорите?
— Ни о чем.
— А что вы делаете?
— Врубаем кассетник и балдеем.
— А вы понимаете друг друга?
Неуверенно:
— Да.
— А как?
Молчание.
— А можете вы не встречаться?
— Нет. Просто когда нам становится скучно друг с другом, мы идем домой.
— А что вы делаете дома?
— Врубаем кассетник.
И тогда я поняла, что это одиночество. Они учатся разговаривать с компьютером и мечтают о контактах с пришельцами, а сами остаются инопланетянами друг для друга. И для себя. Может, потому что читают мало?