Я выполз из вездехода Амелии и забрался в свой
собственный, помахал девушке рукой — она ответила тем же — и повел машину обратно, опять-таки на максимальной скорости, спеша вернуться к трейлеру, в котором маялся Брилл. Мое отсутствие несколько затянулось, и он наверняка начал нервничать.
По-видимому, он высматривал меня, ибо, когда я проник в трейлер, то увидел на столе бутылку бренди, а на плитке — готовый вот-вот закипеть кофейник.
— Где вы пропадали? — поинтересовался Брилл.
— Пару раз угодил в тупик. Пока развернулся, пока нашел другую дорогу…
— Но все в порядке? — Я кивнул. Брилл разлил по чашкам кофе и добавил в каждую по приличной порции бренди. — Мне хотелось бы кое о чем с вами поговорить.
Вот оно, подумалось мне. Сейчас он скажет, что кое о чем догадался. Ладно, попробуем выпутаться.
— Валяйте, — отозвался я с притворным безразличием в голосе.
Брилл взял свою чашку и сделал большой глоток, после которого жидкости в ней осталось разве что на дне.
— За какую сумму вы согласились бы доставить меня в Тихо?
Я поперхнулся. Кофе выплеснулся из чашки на стол.
— Вы хотите попасть в Тихо?
— С давних пор. У меня сложилась одна теория…
— Какая же?
— Вы, наверное, и сами над этим задумывались. «Собачки» и лишайники… — неожиданно он замолчал. Я не сводил с него глаз. — Вы получите столько, сколько запросите, — прибавил Брилл после паузы. — Разумеется, синдикату незачем знать о нашей сделке. Пускай о ней будет известно только вам и мне.
Я отодвинул от себя чашку, положил руки на стол, уронил на них голову — и расхохотался. Мне казалось, я буду смеяться до конца своих дней.
Взобравшись на гребень, вы смотрите вниз и видите перед собой Тихо, который словно сошел с карты. Зрелище достаточно неприятное, даже жуткое, как будто этот лунный кратер — врата в преисподнюю. Его дно испещрено многочисленными метеоритными воронками, которые порой располагаются настолько близко друг от друга, что как бы перетекают одна в другую. Тут и там виднеются причудливой формы возвышенности, а посредине высится зазубренный пик, который отбрасывает кривобокую иссиня-черную тень.
Вы смотрите вниз и видите, каким образом должны спуститься в кратер, и готовы поклясться, что это невозможно, однако вас подталкивает память: в Тихо уже спускались, и неоднократно. Вам бросаются в глаза колеи, оставленные вездеходами двадцать лет назад. Они будто перечеркивают склоны и ничуть не изменились за прошедшее время, если не считать крошечных отметин — следов метеоритов — и в некоторых местах наслоений пыли, что вьется над поверхностью планеты. Пылинки подпрыгивают, точно горошины, их подхватывает и роняет солнечный ветер.
Нас трое, подумалось мне, и у каждого своя причина попасть в кратер: правда, меня с Амелией все же что-то объединяет.
Брилл рвется в Тихо, поскольку одержим безумной идеей, что обнаружит там ответ на загадку лишайников и «собачек» — единственных форм жизни, найденных на Луне. Возможно, его идея не слишком безумна: ведь «собачки» и лишайники почему-то встречаются исключительно в окрестностях Тихо. Вполне вероятно, что они обитают внутри кратера, а те, которые попадаются на внешних склонах, просто перебрались через гребень.
Амелия надеется отыскать в кратере сокровище. По сути, она как бы продолжение своего брата, которому необходимы деньги, чтобы возвратиться на Землю, где его излечат от лучевой болезни.
Что касается меня… Я тоже разыскиваю сокровище и кое-что еще, хотя что именно, мне сейчас определить затруднительно.
И все мы нарушаем закон.
Несколько минут назад я вышел на связь со службой контроля Енотовой Шкуры, и теперь в нашем распоряжении двадцать часов, по истечении которых от меня будут ожидать очередного сигнала. Интересно, что с нами за это время произойдет?
Я оглянулся на вездеход Амелии, который стоял сзади, и сказал Бриллу:
— Ну, поехали. С Богом и по-хорошему!
Вездеход медленно пополз вперед. Нос машины то задирался, то опускался — дорога как будто состояла из одних ухабов.
Мне приходилось нелегко: повороты, крутые подъемы и не менее крутые спуски; порой машина еле вписывалась в промежуток между двумя каменными стенами. Гусеницы давили пыль, вниз по склону скользили комья почвы.
Я вцепился в руль. Мои ладони взмокли от пота. Шла суровая, жестокая гонка со временем. Мы проехали около тысячи футов, остается еще одиннадцать тысяч. Так, две тысячи; значит, осталось всего десять. Глупость, конечно. Мне стало стыдно за себя, и я попытался обуздать рассудок, но у меня ничего не вышло.
Мы спускались, стараясь не смотреть вниз, стараясь не думать о том, что может случиться, если машину вдруг поведет в сторону. Внезапно мне в голову пришла шальная мысль: а что, если дорога впереди обрывается? Что мы будем делать, если обнаружим рассекающую дорогу расщелину, которую не сможем преодолеть? Какая ужасная это будет ловушка! Возвращаться задним ходом… Я невольно содрогнулся.
На полпути вниз Брилл дернул меня за руку.
— Что такое? — спросил я, раздраженный его приставаниями.
— Вон там, — возбужденно проговорил он, показывая пальцем.
Я посигналил габаритными огнями Амелии, заглушил двигатель и осторожно надавил на тормоз. Вездеход остановился. Я посмотрел назад. Машина Амелии неподвижно застыла футах в пятидесяти от нас; сквозь лобовое стекло виднелась облаченная в скафандр фигура.
— Вон там, — повторил Брилл. — Рядом с горой.
Я посмотрел в ту сторону и увидел нечто.
— Что это такое? — требовательно спросил Брилл. — Облако? Или свет?
— Может быть, и то, и другое. Однако облаков на Луне нет, равно как и природного света.
Нечто, привлекшее наше внимание, было достаточно большим, иначе мы бы вряд ли его заметили, поскольку оно находилось в дальнем конце кратера, за возвышавшейся посредине горой. Оно клубилось и сверкало на фоне каменной стены, то превращаясь в этакое кудрявое облако, то мерцая и переливаясь огнями, то внезапно становилось черным, а затем вновь начинало сверкать, словно чудовищный алмаз в лучах солнца.
— Выходит, все, что рассказывали, правда, — проговорил, с присвистом втянув в себя воздух, Брилл. — Выходит, тут и впрямь что-то есть.
Я истекал холодным потом, ибо испугался гораздо сильнее, чем когда мы перевалили через гребень.
— До него далеко? — осведомился Брилл.
— Порядочно, — ответил я. — Похоже, оно держится у дальней стены. Значит, миль пятьдесят или даже больше.
Я помахал рукой Амелии и показал ей на диковинное явление. Она повернулась в том направлении и поначалу, похоже, ничего не увидела, однако затем всплеснула руками и закрыла ими лицо.
Мы сидели и наблюдали за облаком — или чем там оно было. Облако не двигалось, оставалось на месте и продолжало сверкать, темнеть и клубиться.
— Сигнал, — предположил Брилл.
— Кому?
— Понятия не имею.
Я убрал ногу с тормоза, выжал сцепление, и вездеход вновь пополз вперед.