Однако сначала я выпил чашку кофе с пончиками. За столиком в углу я заметил Джинни, и все мои намерения тут же улетучились. Я остановился и начал поворачиваться в ее сторону. Но тут кто-то подвинулся, и я увидел, что она сидит с парнем, которого я знаю. Я решил поговорить с ней в другой раз и вышел в вестибюль.
Набирая номер телефона Хала в обратном порядке, я чувствовал, как меня охватывает странная депрессия. Короткие гудки. Тогда я позвонил Надлеру. Девушка на другом конце провода попросила меня оставить номер, по которому со мной можно связаться, и предложила передать Надлеру мое сообщение. Я отказал ей по обоим пунктам. Потом снова набрал номер Хала. На этот раз я дозвонился, причем, как мне показалось, мой приятель схватил трубку еще до того, как прозвенел первый сигнал.
— Фред! Черт возьми, наконец-то!
— Извини, что не позвонил раньше. Тут столько всего произошло…
— Я должен с тобой увидеться!
— Именно это я и собирался сделать.
— Где ты сейчас находишься?
— В Студенческом союзе.
— Там и оставайся. Нет! Подожди минутку.
Я ждал десять или пятнадцать секунд.
— Я пытаюсь придумать место, о котором ты помнишь, — сказал Хал. А потом добавил: — Послушай. Если поймешь, о чем я говорю, не называй это место вслух: около двух месяцев назад ты поспорил со студентом-медиком по имени Кен. Такой худой парень, всегда ужасно серьезный… Ты заявил, что доктор Ричард Джордан Гэтлинг сделал больше для развития современной хирургии, чем Халстед. Он спросил у тебя, какую новую технику разработал доктор Гэтлинг, а ты ответил ему, что Гэтлинг изобрел пулемет. Он сказал, что это не смешно, и ушел. Вспомнил, где все это происходило?
— Теперь да.
— Хорошо. Пожалуйста, отправляйся туда и подожди.
— Ладно. Я все понял.
Хал повесил трубку, и я последовал его примеру. Странно. Разговор начал меня беспокоить. Хал сделал очевидную попытку скрыть место нашей встречи. Почему? От кого? И сколько их?
Я быстро ушел с территории Союза, потому что упомянул о нем в нашем разговоре. Через три квартала на север от студенческого городка я свернул в боковую улицу и прошел еще два квартала. Там был маленький книжный магазин, в который я любил заглядывать примерно раз в неделю, чтобы посмотреть новые поступления. Мы часто ходили туда вместе с Халом.
Я провел в задней части магазина примерно полчаса, разглядывая перевернутые заголовки. Время от времени пытался прочитать страничку или две — просто для того, чтобы попрактиковаться читать новым для меня способом: а вдруг мне придется оставаться в таком положении еще достаточно долго. Первым предложением была одна из йенсеП ытчеМ анэмирреБ аножД, в которой я нашел странный личный намек:,зарбо йыньлакрез йовс юяногод Я. уродирок оп ясйишвачму лоп тюалитсу икчосук иоМ И я начал думать о разбросанных повсюду кусочках себя, от трутня до изюмины, и того, что произошло потом. Стоило ли догонять эти зеркальные образы, размышлял я. Ведь я никогда по-настоящему не пробовал. Но тогда…
Я раздумывал, купить ли эту книгу, как вдруг почувствовал, что кто-то положил мне на плечо РУКУ-
— Фред, пошли.
— Привет, Хал. Я как раз размышлял…
— Поторопись, — сказал он. — Пожалуйста. Я припарковал машину во втором ряду.
— Ладно.
Поставив книгу на место, я последовал за Халом, увидел его машину, подошел и забрался внутрь. Хал уселся на место водителя, и мы поехали. Он просто вел машину и ничего не говорил, а так как мне была очевидно, что он чем-то обеспокоен, я решил подождать до тех пор, пока мой приятель сам будет готов рассказать, что с ним произошло. Я закурил и посмотрел в окно. Прошло несколько минут, прежде чем мы выехали из узкой, забитой транспортом улочки туда, где движение было более спокойным. Только после этого Хал прервал молчание.
— В той записке, которую ты мне оставил, говорилось, что у тебя возникла одна странная идея и ты хочешь ее проверить. Насколько я понимаю, это связано с камнем?
— И с теми безобразиями, что творятся вокруг нас, — ответил я.
— Может быть, тогда тебе стоит рассказать все, что случилось после того, как ты ушел от меня?
Так я и сделал. Я говорил и говорил, здания пробегали мимо нас одно за другим, потом на обочине появилась трава, она становилась все выше, вслед за ней возник кустарник, редкие деревья, коровы, булыжники и даже зайцы. Хал слушал, кивал, иногда задавал вопросы. И продолжал вести машину.
— Значит, в данный момент для тебя все выглядит так, как если бы я вел машину не с той стороны? — спросил он.
— Да.
— Потрясающе.
Тут я заметил, что мы приближаемся к океану, мимо многочисленных летних коттеджей, обычно пустующих в это время года. Меня так заворожил собственный рассказ, что я только сейчас понял, что мы едем уже больше часа.
— Так ты теперь настоящий доктор?
— Да, похоже на то.
— Очень странно.
— Хал, ты тянешь время. В чем дело? Что ты от меня скрываешь?
— Посмотри на заднем сиденье, — ответил он.
— Ладно. Там, как всегда, полно всякого барахла. Тебе следует наводить время от времени порядок…
— В углу куртка. Возьми.
Я взял куртку, положил ее себе на колени и развернул.
— Камень! Значит, все это время он был у тебя!
— Нет, — сказал Хал.
— Тогда где ты его нашел?
Хал свернул на проселочную дорогу. Мимо пролетела пара чаек.
— Посмотри, — предложил он мне. — Посмотри на него внимательно. Это ведь он, не так ли?
— Конечно, он на него похож. Но я ведь его никогда не разглядывал.
— Это он, — сказал Хал. — Запомни: я нашел его на самом дне багажника, который разобрал только сейчас.
— Что значит это «запомни»?
— Я забрался в лабораторию Байлера сегодня ночью и взял камень с полки. Там их было несколько. Этот ничуть не хуже того, который Байлер дал нам. Ты ведь не можешь заметить разницы?
— Не могу, но я же не эксперт. Что происходит?