(Серия «Rosarium»). 20 000 экз. (п)
=============================================================================================
Рене Домаль (1908–1944 гг.) — известный французский писатель, поэт и, кстати, альпинист-любитель. В аннотации к его незавершенному роману «Гора Аналог» сказано, что неискушенный читатель, ориентируясь по внешним признакам, посчитает это произведение научно-фантастическим. А искушенный увидит в нем эзотерическую притчу. Очень хочется попасть в разряд искушенных, хотя сегодня, когда колдунов, магов, предсказателей, ясновидцев и прочих оккультных жонглеров стало больше, чем ученых, в произведениях Жюля Верна, Герберта Уэллса, Конан Дойла, Рэя Брэдбери, Урсулы Ле Гуин и других классиков НФ легче как раз обнаружить эзотерическое, нежели научно-фантастическое начало.
Чтобы совершить путешествие в «страну эфира» и заглянуть в запредельные миры, Домаль с юношеских лет ставил над собой опыты, подобные тем, которые практиковали Эдгар По, Шарль Бодлер, Артюр Рембо, Кэтрин Мэнсфилд, Алистер Кроули (послуживший прототипом героя романа Сомерсета Моэма «Маг»), а позже — известный немецкий кинорежиссер Фасбиндер и многие другие. Большинство из них либо рано умерли в результате изнурительных магических упражнений, либо сошли с ума, либо покончили с собой. Плохо кончил и Рене Домаль. Вдыхание паров хлористого калия и бензина, неумеренное употребление спиртного, а также самоистязание по методу Гурджиева привели к чахотке. Смерть, которую Домаль называл своей любовницей и с которой он всю жизнь заигрывал, поставила-таки точку в его ставшей литературным памятником философской истории о восхождении восьми смельчаков на невидимую, но реально существующую гору Аналог. Гора эта является живым организмом и связывает Землю и Небо в некоей космической точке истины. Оставив внизу все земное, избавившись от «старых шкур», герои Домаля вступили на путь Великого Посвящения. Но что стало с ними, мы так и не узнаем, ибо сам Домаль не смог пройти этот путь до конца.
«Хочется думать, — пишет автор предисловия, — что в небытии он наконец достиг того, к чему тщетно стремился в жизни: поднялся на вершину горы Аналог, откуда открывается вид на всю протяженность миров…»
И если уж говорить об аналогиях, то хочется привести в пример другой роман, созданный через пятьдесят лет после «Горы». Речь идет о «Космическом Декамероне» Сагаруса (см. рецензию на эту книгу в «Если» № 10, 1996), в котором десять мужчин и женщин попадают в космическую Черную дыру, являющуюся по сути таким же живым организмом, как гора Аналог. И некий Черно-белый человек, не Бог, не ангел, а проводник (проводник есть и в романе Домаля) пытается приобщить их к одной из истин, которые вложены одна в другую, как матрешки. Персонажи Сагаруса так же, как члены экспедиции Домаля, оставляют позади все земное, включая имена, профессии, биографии и национальную принадлежность. И в «Космическом Декамероне» в ткань повествования вплетены притчи, и здесь посвященные так же обязаны вернуться на Землю, дабы начать новое восхождение к новой Истине…
Вряд ли Сагарус читал Домаля: обе книги вышли на русском языке в один год. Это неважно, ибо он, скорее всего, читал тех авторов, которых читал Домаль. Впрочем, речь о другом: автор «Космического Декамерона», ироничный писатель-фантаст, в отличие от французского коллеги-предшественника предпочитающий телам астральным тела эротически-ощутимые, не только дописал свой роман, но и взялся за его вторую часть, основанную на этот раз на сказках «1001 ночи». Называется она «1002-я ночь». И, надо полагать, правы те, кто считает, что начало века характеризуется открытиями, а конец — их осмыслением.
Ян РОМАНОВ
----------------
Николай БАСОВ
ЛОТАР-МИРОТВОРЕЦ
Москва: АРМАДА, 1996. — 459 с.
(Серия «Фантастический боевик»). 35 000 экз. (п)
=============================================================================================
Первое, что я отметил бы в сборнике — название. Чаще встречаешь совсем иные приложения к именам героев боевиков: воитель, варвар, железный зверь… А вот «миротворец» — это оригинально, тем более такой миротворец, который хотя и борется со сказочными демонами, но цель его борьбы вполне земная, я бы даже сказал — современная: он останавливает войны между народами. Несомненное достоинство двух объединенных общим героем романов, которые включены в сборник, — их стилистическое единство. В них нет (скажем осторожнее — почти нет) странного и нелепого ералаша, в круговерти которого смешивается несовместимое — собственная выдумка с заимствованиями из чужеродных источников, кентавры с крестоносцами, ковер-самолет с Ильей Муромцем, библейский царь Соломон с российскими ОМОНовцами… Возможно, что авторам такой алхимической похлебки кажется, что они проявляют необыкновенную изобретательность, хотя на самом деле за ней — непроглядная пустота.
Я, пожалуй, и здесь упрекнул бы автора за то, что он более прозрачно, чем следовало, прикрыл щитом псевдонимов три восточные армии, которые движутся на Запад и, кажется, нет силы, способной остановить миллионы одержимых. Да, так было когда-то: именно с Востока шли, сметающие все на пути, орды гуннов и прочих вандалов, поднятые какой-то необъяснимой и, вправду, чуть ли не колдовской силой. Увы, сегодня к безграничным просторам Азии мы должны прибавить и Африку, и старушку Европу. Ах, как было просто и понятно некоторое время назад — угнетенные против угнетателей, покоренные против колонизаторов… Попробуйте приложить сейчас эту схему к горячим, нет, горящим точкам на земной карте — без магии и не разберешься, кто кого и за что режет и бомбит.
Не слишком ли далеко я отошел от книги Басова, который, может быть, и не замахивался на такие обобщения в своей волшебной сказке, где сражаются даже не люди, а маги, неизвестно в какое время и на какой планете? Тем более, что в произведении немало от обычного боевика, в частности, уже приевшиеся бесконечные схватки на мечах и арбалетах. Но все же книгу пронизывает мысль (а вот это уже большая редкость): противостоять надо не только тем, кто на тебя в данный момент нападает, следует искать средоточие Зла, тех злых демонов, которые и бросают в бой миллионы людей, рассказывая им коварные сказки. Когда герои добираются до основы, до причины Зла, на планете воцаряется мир.
И если эта мысль дойдет до читателя, то он поймет, что волшебные превращения, магические заклинания и прочие чудеса — всего лишь символы страшного оружия, которым наш мир, к сожалению, перенасыщен. А волшебные сказки, не рождающие никаких мыслей, может, и писать не стоит.
Всеволод РЕВИЧ
----------------
Н. ПЕРУМОВ, П. КАМИНСКАЯ
ПОХИТИТЕЛИ ДУШ
Москва: АРМАДА, 1996. — 394 с.
(Серия «Фантастический боевик»). 40 000 экз. (п)
=============================================================================================
Некая раса Неведомых затеяла хитроумные пертурбации с переселением земных душ в иные миры. На первый взгляд их действия объяснены в книге просто и понятно: у Неведомых отсутствует душа, и они решают позаимствовать ее у землян. Но, по-моему, авторы малость запутались в том, чего хотят они и чего хотят их Неведомые. Человек, у которого изъяли душу, и в новом мире остается самим собой с неизменившимся характером и с неизвестно откуда взявшимся тем же телом. Правда, действует он в иных условиях, но такое построение книги практически ничем не отличается от донельзя замордованных параллельных миров. Сами же Неведомые остаются ни с чем: они не присваивают себе чужих душ, не внедряют их в собственную плоть, не трансформируют применительно к своей личности. Зачем же они все это затеяли, к чему им надо переносить землян в иные миры, если граждане продолжают заниматься там земными делами: мошенники — мошенничать, сыщики — ловить мошенников и т. д.?
А раз так, то центр тяжести перемещается в эти самые миры. Очень хотелось бы получить ответ: они реальные или воображаемые? В книге можно найти аргументы в поддержку как той, так и другой точки зрения. Неопределенность создает путаницу. Если миры всего лишь воображаемые (а за это говорит, например, такой факт: немощная пенсионерочка переворачивает ход истории в том мире, куда ее занесло, ликвидировав штурм Зимнего и таким образом создав себе, видимо, уютный мирок без большевиков, который ей так понравился, что она решила остаться в нем навсегда, бросив на опостылевшей Земле свое бренное тело), так вот — если миры существуют лишь в сознании перемещенных, то вся операция весьма напоминает комплексное наркотическое средство «слег» из «Хищных вещей века» Стругацких. (Влияние Стругацких сильно ощутимо в «Похитителях душ»). Но Стругацкие сочиняли свою повесть, чтобы предостеречь человечество от страшной катастрофы, которую исподволь несут в нашу жизнь новейшие механизмы и стимуляторы. Прочитав же роман Перумова и Каминской, человеку скорее всего захочется испытать удивительные приключения; об опасности попасть в плен к их организаторам и речи нет.
Но воображаемые ли перед нами миры или материальные, в любом случае у меня серьезные претензии к их создателям. В одном из миров свирепствуют звездные войны с ненавистными жжаргами: взрывающиеся звездолеты, пылающие тела… Словом, полный восторг. Ни слова в осуждение бессмысленных убийств, ни слова сострадания по погибшим, ну хотя бы какое-нибудь объяснение — во имя чего идет беспощадная атомная и лазерная бойня? Кто эти жжарги? Агрессоры? Грабители? No komment! Может быть, как раз вот этим-то аникам-воинам и не помешало бы прихватить по кусочку человеческой души, дабы они прониклись пониманием, что оружие можно пускать в ход только для защиты попранной справедливости — единственная достойная позиция для авторов и для их героев.
В другом мире пятерка землян, попав на неизвестную планету, пробивается неизвестно куда и неизвестно зачем. Известно лишь, что каждый шаг там грозит смертельной опасностью, хотя уже не от людей. Но опять — кровь, побоища, резня… Дорогие, скажите же, ради чего они обречены переносить такие мучения?
Боюсь, что объяснения у авторов нет. А впрочем, есть — и оно на виду. Книга ведь напечатана в обязывающей рубрике «Боевик», вот они и стараются оправдать ожидания любителей подобного чтива. А их у нас в достатке.
Всеволод РЕВИЧ
----------------
Анджей ЗАНЕВСКИЙ
КРЫСА
Москва: Локид, 1996. - 587 с. Пер. с польск. Е. Смирновой —
(Серия «Палитра»). 16 000 экз. (п)
=============================================================================================
Один из самых модных прозаиков Западной Европы Анджей Заневский наконец явился и российскому читателю. Теперь мы сами можем убедиться, правы ли те критики, что ставят его в один ряд с Джойсом, Кафкой и Камю.
Действительно, проза великолепная. Мощная проза. Критики, возможно, преувеличивают, но только самую малость. Повести «Крыса», «Тень крысолова» и «Цивилизация птиц», объединенные автором в «Безымянную трилогию», удовлетворят вкусы и ценителя так называемой элитарной литературы, и любителя фантасмагории, вымысла, невероятного сплетения невозможных событий.
Пересказывать содержание повестей не имеет смысла. Одно скажу — повесть «Крыса», давшая название книге, должна стать «учебным пособием» для начинающих писателей-фантастов. Дело в том, что ксенопсихология является одним из слабых звеньев фантастической прозы. Вести повествование от первого лица, коим является не человек, а «чужой», пробовали многие. Но выше своей психики не прыгнешь, поэтому все эти разумные мхи, насекомые, медузы, рыбы, монстры, энергетические сгустки и непостижимые сущности — всего лишь бледные слепки и хрупкие сколки с личности автора. Но от его мастерства зависит, как скоро мы поверим, что рассказ ведет не человек, а носитель иного разума.
Заневскому это удалось в полной мере. Автобиография крысы, к чтению которой приступаешь сначала с усмешкой, буквально с первых страниц захватывает плотным эмоциональным потоком. Достоверность выше всяких похвал. Впрочем, художественные аспекты автора волнуют в малой степени. Его беспокоят другие проблемы. Вот что он говорит в предисловии: «Является ли непременным условием возникновения цивилизации — все равно какой: нашей, человеческой, птичьей или крысиной — формирование собственного, пусть даже простейшего языка? Неужели обладание артикулированной, сложной речью ставит нас выше остальных населяющих Землю существ?»
У Заневского нет однозначных ответов на эти вопросы. Собственно говоря, с позиций антропоцентризма эти вопросы вообще не имеют смысла до той поры, пока мы столкнемся с «иными» не в фантастике, а в «натуре».
Олег ДОБРОВ
Главным делом жизни Ллойда Биггла-младшего сначала стала музыка, а уже только потом — научная фантастика, в которой музыка занимает также немалое место. Музыке посвящен первый опубликованный научно-фантастический рассказ Биггла «Обманутый» (1956), короткая повесть «Музыкодел» (1957) (с него. и началось наше знакомство с творчеством этого писателя), рассказ «Железная муза» и роман «Тихая, вкрадчивая дробь барабанов» (1968)…
Биггл родился в Ватерлоо (штат Айова) в 1923 году. После окончания университета защитил диссертацию по музыковедению и преподавал эту же дисциплину в колледже. Научно-фантастические рассказы профессора-музыковеда начали появляться в американских специализированных журналах во второй половине 1950-х годов, а в 1965 году Биггл стал первым секретарем-казначеем Ассоциации американских писателей-фантастов. Его рассказы включены в сборники: «Правило двери и другие модные ограничения» (1967), «Железная муза» (1972), «Галактика незнакомцев» (1976); а из романов выделяется «Памятник» (1974), краткая версия которого — одноименная повесть — переведена на русский язык. Любопытной получилась и серия о космическом детективе Яне Дарзеке — романы «Все цвета тьмы» (1963), «Наблюдающие тьму» 1966), «Эта темнеющая Вселенная» (1975) и другие.
Боб Леман — по профессии ученый, а к научной фантастике всегда относился как к хобби. Однако, дебютировав в 1978 году в журнале «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», он через несколько лет был назван редакцией «одним из самых ценных молодых приобретений журнала». Последний известный составителю данной справки рассказ Лемана вышел в 1988 году.
(см. биобиблиографическую справку в № 10, 1996 г.) «Раннее творчество Лонгиера, — пишет критик Даррелл Швейцер, — начиная с первого его опубликованного рассказа, связано с циклом о «цирковом» мире, образовавшемся на планете Момус в результате крушения земного звездолета со странствующей по космическим мирам труппой. Циркачам пришлось стать первыми колонистами планеты, и в результате образовалось общество, где отношения замешаны на цирковых традициях, фольклоре и суровом быте первопоселенцев. А потом планету заново открывает экспедиция из Девятого сектора ФОП (Федерации обитаемых планет) — и успевает сделать это, прежде чем данная область космоса будет завоевана злодеями из Десятого сектора… Произведения цикла напоминают серию Кита Лаумера о Ретифе, однако, если Лаумеру удается избежать больших порций насилия, способного сделать самый веселый цикл совсем не смешным, Лонгиер порой сам загоняет себя в угол. На его «цирковую» планету высаживаются агрессивные пришельцы, и тогда искренне веселившие публику клоуны и канатоходцы вмиг перестают быть артистами и становятся бойцами Сопротивления…».
Литературный возраст Пэт Мэрфи невелик: родилась писательница в 1955 году, а первый рассказ — «Ночная птица в окне» — опубликовала в 1976-м. Однако ее старт в научной фантастике (правильнее сказать — «просто» фантастике, ибо Мэрфи с одинаковым успехом творит и в пограничных жанрах: фэнтези, «литературе ужасов» и т. д.) оказался на редкость впечатляющим — сразу две высших премии «Небьюла» за один год (1987), Мемориальная премия имени Теодора Старджона (за лучшее произведение малой формы) и премия журнала «Locus».
Сочинять фантастические рассказы она начала еще в колледже (Мэрфи окончила Калифорнийский университет в Санта-Крузе с дипломом биолога), но поворотным пунктом стал для нее, как и для десятков других молодых авторов, знаменитый ежегодный Кларионский семинар. В 1982 году вышел первый роман Мэрфи «Охотник за тенью», спустя четыре года еще один — «Падшая женщина», героиней которого писательница вывела археолога, специалиста по древней цивилизации майя; наконец, в 1984 году — «Город, вскоре после». Ее рассказы и повести составили сборник «Пункты отлета» (1990); наиболее известна короткая повесть «Влюбленная Рашель» (1987), переведенная на русский язык.