Человек остановился, бережно прижимая к себе шар. Теперь он выглядел менее испуганным.
— Конечно, конечно, я вас узнал.
Кервин решил, что голос звучит странно. Речь его была вполне гладкой, вот только ударения он делал не на тех слогах.
— Мне следует вас поблагодарить, что я и делаю. Спасибо вам обоим. Ума не приложу, как они меня разыскали. — Он опять присел, взволнованно поглядывая поверх длинного капота автомобиля. — Я проявлял повышенную осмотрительность, но они все равно меня отыскали. Стоит только подумать: «Наконец-то я от них оторвался!», стоит заползти в дыру, о которой вряд ли кто-нибудь слыхивал, — а они тут как тут. Черт бы их побрал!
— Да уж, знаю я таких полицейских. — Кипяток наблюдал за двойными стеклянными дверями кегельбана. — Для вас сейчас главное — смыться.
— Напрасно вы благодарите меня, — вмешался Кервин. — Лично я не имею к этому ни малейшего отношения. Это какая-то ошибка. Я сидел себе и делал записи, готовясь к занятиям, и не собирался куда-либо совать нос. То, что я сейчас здесь стою, — недоразумение. — Он посмотрел на часы. — У меня завтра два экзамена. Как бы мне не было любопытно, что здесь творится, я просто не могу с вами задерживаться.
— Нам нужна машина, — решил Кипяток. — Поскорее убраться — вот наша задача. — Он покосился на Кервина.
Кервин покачал головой.
— Я приехал из общежития на автобусе.
— Да, это на тебя похоже. Как же ты собирался вернуться?
— Автобус ходит каждый час.
— Нет, столько нам не прождать. — Кипяток посмотрел на человека с шаром. — Вряд ли у вас есть машина.
Тот тоже покачал головой.
— В этой зоне у меня нет персонального средства передвижения. Зато есть…
Кервин присел на корточки.
— Они!
Встав в дверях, гиганты загородили почти весь свет, льющийся из кегельбана. При такой задней подсветке их чужеродность была еще заметнее.
— Взгляните на того, что слева. Я зацепил его цепью по лицу. Где, спрашивается, рана? — проговорил Кипяток. — Уже заросла? Не очень-то понятно.
— Может, пластырь? — предположил Кервин.
— Или точечная сварка. Пошли. — Нагнувшись, Кипяток двинулся в сторону закусочной. Человек с шаром, поколебавшись, последовал ним. Кервин поступил было так же, но внезапно его осенило.
— Минуточку! Мне-то чего бояться? Я же ничего не сделал. — Он выпрямился, не обращая внимания на игрока, тянувшего его за руку. Отвяжитесь! — Он оглянулся на кегельбан. — Сейчас позвоню из закусочной своему приятелю Джерри и попрошу, чтобы заехал за мной. Не знаю, что у вас двоих на уме и не собираюсь…
В воздухе запахло озоном и жженым сахаром. Рядом с его левой щекой сверкнула молния. В следующую секунду прежние запахи перекрыла вонь от паленых волос — его собственных.
Полицейские поспешили к беглецам. Оба были вооружены пистолетами — вернее, какими-то игрушечными пушечками с тоненькими хромированными дулами и рукоятками для двух рук. Пока Кервин стоял, разинув рот, раздался новый выстрел. На его счастье, целиться на бегу было затруднительно. Молния — или то, что изрыгало их оружие, — на пути к физиономии Кервина пронзила три ветровые стекла и обшивку пикапа. На сей раз стрелявший взял слишком вправо. Но в третий раз промаха не будет.
Внимание Кервина было приковано не к бегущей паре гигантов, а к расплавленному железу, струйкой стекающему по пикапу, и к оплывающим отверстиям в ветровых стеклах.
— Как это получается? Невероятно!
— Спроси об этом у них. — С этими словами Кипяток схватил Кервина за брючный ремень и заставил пригнуться. — Лучше спрячь башку, не то отстрелят. За мной!
Он двинулся вперед на четвереньках. Кервин и человек с шаром последовали за ним, используя столпившиеся на стоянке машины как прикрытие.
— Они все равно не отстанут, — сказал человек с шаром. — Будут нас преследовать, покуда не схватят.
— Эти-то увальни? — Кипяток высунулся. — Машина — вот наше спасение.
Пока он озирал стоянку в поисках подходящего средства передвижения, Кервин воспользовался передышкой, чтобы расспросить любителя кеглей.
— Что здесь все-таки происходит? Кто вы такой?
— Они хотят забрать меня и убить вас. Разве это не очевидно?
Не оглядываясь на беседующих, Кипяток процедил:
— Терпение, приятель. Он у нас тугодум. — Он прищелкнул языком.
Теперь у двух котов совещание. Непосильная задача: понять, куда ускользнули мышки. И откуда у них такое оружие?
— Штатное оружие полиции.
— Значит, они все-таки из полиции? — Кервин оказался в тупике. — Кипяток утверждает, что ударил одного и сорвал кожу, под которой оказалось что-то непонятное. Они, часом, не роботы?
— Увы, нет. С роботами я бы справился сам. Как бы хорошо ни была сконструирована и отлажена машина, при должной смекалке и умении — а я всем этим обладаю — не составляет труда закоротить их логические схемы. После этого они начинают выяснять отношения между собой. Нет, роботов я бы одолел. Но эти двое — не роботы, а оомемианы.
— Еще раз, пожалуйста.
— Оомемианы. Многие из них идут служить в полицию. Сами видите, какие они рослые, сильные, упорные и не слишком сообразительные.
Кипяток согласно кивнул.
— Совсем как полицейские Альбукерке.
— Между прочим, разрешите представиться: Артвит Рейл. Прошу прощения, что не представился раньше: обстоятельства не благоприятствовали.
— Это точно, — согласился Кипяток.
— Меня зовут Кервин. — А это… — Кервин заколебался: он знал настоящее имя своего спутника, а также то, как тот прореагирует, если оно прозвучит, поэтому не решился. — Это Кипяток.
— Значит, полицейские-оомемианы? — Кипяток по-прежнему изучал стоянку. — Что-то вроде никарагуанцев, да? — Он просиял. — Вы часом не торговец дурью?
Рейл растерялся.
— Кому придет в голову торговать глупостью, когда ее вокруг навалом — и бесплатно?
— Он имеет в виду наркотики, — пояснил Кервин. — Вы, видать, чужак, раз не понимаете таких вещей.