— Не надо так говорить. Когда к тебе неравнодушна какая-нибудь знаменитость из правительства или с телевидения, это большое везение. Очень редкий случай.
Эверетт чувствовал, что начинает терять почву под ногами.
— Иди… — Он наклонился и прижался губами к ее губам, носом к ее крошечному носику. Ресницы Иди пощекотали ему скулу, ее губы сначала не шевелились, и он почувствовал, как она сдерживает дыхание, но воздух тонкой струйкой вырывается изо рта. Наконец она закрыла глаза и ответила на поцелуй, ответила с такой страстью, что Эверетт мигом распалился. Но она тотчас отстранилась.
— О, Господи. — Она вздохнула.
— Иди, это я. Ну, пожалуйста, скажи, что помнишь…
— Хаос, я помню, но нельзя же так. Ты уходишь, я все понимаю. Ты никогда не сможешь меня полюбить. — Она повела рукой сверху вниз,
указывая на себя. — Не понимаю, за что Йан любит.
— Ты была другой, — выдавил Эверетт. — Ты красивая женщина. Тут все переделали, и теперь каждый не похож на себя.
— Глупо. — Она сильно нервничала. — Как это я могу быть не похожа на себя? Я — это я. Хаос, уходи. Ну, пожалуйста! Не мучай меня. Люби девушку из телепередачи. Вот она-то как раз красивая.
— Я хочу быть с тобой, — сказал он. — Ты была красивой. Была и осталась. На свете много красивых людей, кроме звезд телеэкрана.
— Простые люди — уроды. Хаос, посмотри вокруг. — Она отвернулась.
— Я помню, — сказал Эверетт. — Ты была похожа на женщин из журналов. Любила показывать мне свое тело.
— Какая же ты дрянь! Почему ты не хочешь взглянуть правде в глаза? Хаос, я уродина! — Она едва сдерживала слезы.
— Тут что-то произошло. Вакавилльские хозяева снов совсем распоясались. Хотят, чтобы вы думали, будто только они…
— Замолчи! — Тонкий голосок задрожал от гнева. — Это моя жизнь! И вовсе незачем приходить и говорить, как, по-твоему, все должно быть. В первый раз, когда ты пришел, я тебя выслушала, а ты все испортил и сбежал. Все, с меня хватит! Если хочешь остаться, ступай, сдай тесты на везучесть. Может, тебя и на телевидение возьмут. Может, ты особенный. А я — обыкновенная! Оставь меня в покое!
— Ты с ума сошла! — Ему хотелось вернуться туда, откуда он ушел, хотелось, чтобы реальность хоть разок посидела спокойно. — В мире много привлекательных людей. Не полтора десятка, а гораздо больше. Если ты обыкновенная, то чего же от тебя хочет Йан?
— Это его дело, — прошипела она.
Эверетт, распаленный ревностью, поднялся с дивана. Рассудок требовал простора.
— Где ключи от твоей машины?
— Куда ты собрался?
— Хочу тебе доказать. Во сколько закрывается парк?
— Не знаю. Пока открыт…
— Ну так давай. — Он протянул руку, Иди отдала ключи. — Я вернусь.
— Хаос… — Голос ее упал, гнев уступил смятению. — Мне это не нравится.
— Ну так выпиши мне билет, когда вернусь.
Он вышел из дома, увидел Мелинду и, ничего не объясняя, потащил ее прочь от Рэя и Дэйва.
— Расскажи, что тут творится, — потребовал он, усевшись в машину.
— Так ведь я уже сказала: все пошло к чертям.
Он завел машину, и они выехали на улицу.
— Значит, ты помнишь, как разговаривала со мной в Шляпвилке?
— Ага. Предков там видела и козла этого, Эджа. И помойку, где ты живешь. Как тебе все это удается?
Он помотал головой.
— Забудь. Слушай, тут кто-нибудь помнит, что было две недели назад?
— Ага, конечно. Но помнят все неправильно. Люди начали меняться, я пыталась объяснить Иди, но тут, похоже, все верят, что они и раньше были такими. Еще крепче прилипли к теликам.
— Меняться? В смысле, внешне?
— Угу. Кроме Кули и его приятелей. Теперь они красавчики, а все кругом уроды. Меня одну не тронули. — Она рассмеялась. — Наверное, решили, что я и так хороша.
— И ведь получилось, да?
— Ага.
Он не отрывал взгляда от дороги.
— Вот так и живем, — сказала Мелинда. — Все обожают правительство. Иди было некуда деваться. Он ведь за ней так долго ухлестывал…
Эверетт повернулся и встретил пристальный взгляд.
— Ты чего?
— Забавный у тебя видок, — ответила она. — Вроде поправляешься.
— Поправляюсь?
— Да нет, ничего, — сказала она чересчур поспешно. — Ты, наверное, просто питался хорошо, а то все консервы, консервы… Я тоже не голодала. — Она задрала на себе рубашку и запустила пальцы в мех на талии. — Ты, вообще-то, где шлялся?
— Повидался со старыми друзьями, — ответил он. — Потом расскажу. — Он затормозил у автомобильной стоянки перед парком. — Побудь здесь.
Эверетт торопливо прошел через парк к знакомому магазину комиксов и журналов. Он хотел купить экземпляр «Плейбоя» или «Пентхауза», показать Иди, что красивые фигуры есть у многих, что рынок устоял против вакавилльсхой интриги.
Он нашел магазин, но не увидел перед ним стеллажа с журналами.
Он обратился к продавцу, человеку нормального телосложения, но с родимым пятном во все лицо, — этакий малиновый осьминог, раскидавший щупальца.