— Как жизнь, пилигрим? — Келлог вынул изо рта сигару. — Ну и дела! Да ты не человек, а плевок в лицо гравитации.
— Что ты хочешь этим сказать?
Келлог подошел и ткнул пальцем Эверетта в живот. Палец прошел сквозь нематериальную плоть.
— Большой, но легкий, — изрек Келлог. — Плохой диагноз.
— Они меня не видят.
— Точно.
— Но это я их сюда перенес. Моя сила растет.
— Ты нас всех сюда перенес, — подтвердил Келлог. — Это твой сон.
— Что теперь будет? — спросил Эверетт.
Келлог сунул сигару в рот, скорчил жуткую рожу и изобразил руками клешни.
— Воз-змез-здие! — с угрозой проговорил он. — Но тебе это не по плечу. Ты привел мустанга к воде, ковбой.
— Что?
— Сам себя обезвредил, приятель. — Келлог снова воткнул руку в живот Эверетта. — Ты бесплотен.
Они вместе поплыли в небо, как дирижабли-близнецы, оставив внизу лабиринт.
— Я не хочу мстить, — сказал Эверетт.
Келлог пожал плечами.
— И тем не менее. — Он откинулся назад и заложил ногу за ногу, будто сидел в шезлонге, а не парил в воздухе.
— Я хочу отправить их домой.
— Они вернутся домой. Они сумеют вспомнить, как сюда попали. Но это неважно.
— Я усадил Илфорда в инвалидное кресло. Я его сделал калекой вместо Кэйла.
— Да, он здорово перетрусил. Но это ненадолго. Очухается, если только ты не помешаешь.
— Я думал, Кэйл его убьет.
— Да ну? — Пепел с сигары Келлога просыпался на лабиринт. — Похоже, ты недооцениваешь проблему отцов и детей. И родственных отношений в целом. А ведь это мощная штука, Хаос.
— Как у нас с тобой?
— Хе! Да. Правда, я бы не хотел сейчас об этом распространяться.
— Я когда-нибудь залезал в твои сны? Откуда ты столько знаешь?
— Не чаще, чем я залезал в твои, Капитан Рассеянный. Но в этом уголке моих снов ты ни разу не бывал.
Они поднялись уже так высоко, что лабиринт превратился в клочок тени на просторе, захламленном металлоломом и прорезанном автострадой.
— Кули и Илфорд мне не нужны, — сказал, поразмыслив, Эверетт. — Я только хотел выручить Иди. И я это сделал.
— Ту цыпу с двумя мальчуганами?
Эверетт кивнул.
— Ты что же это, волк-одиночка? Угодил в капкан?
— Может быть.
Келлог ухмыльнулся.
— Так вот откуда такое пузо. — Он протянул руку, чтобы снова ткнуть Эверетта в живот. — Семейное будущее. — На этот раз жир на животе Эверетта был вполне материален. — Что ж, нет худа без добра. Может, когда-нибудь обзаведешься приличной фигурой.
Эверетт ничего на это не сказал. Лабиринт уже исчез из виду.
— Семья — лучшая оэсэр, — сказал Келлог. — Поздравляю.
— Оэсэр?
— Ограниченная субъективная реальность. Припоминаешь? Ну конечно! Ты всегда был мистер Дырка-в-Голове.
— Я помню, — сказал Эверетт.
— Да неужто? — Келлог вдруг заложил вираж вправо. — Ладно, мне пора, хочу прицепиться к самолету. До встречи, дружище. И больше не притрагивайся к золотым часам.
Он унесся в облака. Эверетт остался один. «Я отказываюсь от возмездия, — думал он, плывя в вышине. — Я отказываюсь от могущества. Но сначала я должен кое-что изменить. Семью. Сделать всех нормальными».
Он полетел вниз.
Было утро. Иди и Дэйв сидели у костерка возле машины. Эверетт слышал, как Мелинда и Рэй спорят на среднем сиденье. Как только Эверетт сел, они умолкли.
Иди больше не была лилипуткой. А у Дэйва исчез хвост.
Эверетт неуклюже выбрался из машины. К нему подошла Иди.
— Хаос, ты нынче ночью делал сон. Про нас. И вот, погляди. Мы прежние.
Он промолчал. В голове стояла сонная одурь.
— Завтракать будешь? — спросила Иди.