Просидев в одиночестве и сырости добрый час, я понял, что никакой Вэнди мне не видать. Что ж, не в первый раз. И, конечно, не в последний. Я заранее предполагал, что этим все и кончится, но рассудил, что игра стоит свеч. В конце концов, я не слишком потратился на еду. Но на душе все равно остался осадок. Я был о них лучшего мнения.
Поднявшись по лестнице, я отправился к себе. Впервые я понял, за какое безнадежное дело взялся. Как найти ребенка без имени, без внешности, не знающего, кто он такой. Как пройти по следу трехлетней давности?
Может, я уже свихнулся? Тогда и микросхему вынимать не надо…
Лишь только я включил в своей секции свет, Игги зацокал когтями по полу, слопал зазевавшегося таракана и удалился в угол. С ним не пообщаешься: игуаны не излучают тепла.
Пробыв дома всего минуту, я понял, что совершил ошибку. Я приуныл, а именно в унынии мой организм перестает сопротивляться соблазну. «Пуговицы» уже взывали ко мне из глубин шкафа, куда я их засунул.
Целых двадцать дней! Вот сколько времени я обходился без «пуговиц». Это был мой личный рекорд, повод для гордости. Однако слабел я не по дням, а по часам. После такого длительного воздержания сопротивляемость ослабевает, и тут уж неважно, что тебе очень хочется отвыкнуть. Я мечтал о «пуговке». Я вспоминал, как наливался силой! Какое наслаждение испытывал!
Может, не пугаться «ломки», вырвать микросхему — и дело с концом? Но я достаточно наслушался страшных рассказов о людях, отключавшихся таким способом и потом терявших рассудок. Нет уж, благодарю покорно, обойдусь без эксцессов. Жизнь, конечно, не сахар, но другой у меня нет. Так что я выбрал сознательный отказ — и теперь подыхал. Микросхему убрать придется — но позже, позже…
Я попытался отвлечься, занявшись огородом на подоконнике, но и это не помогло. Пришлось запереть секцию и выскочить в темноту, чтобы найти живую, а не вымышленную плоть. Я знал, что это все равно не поможет, но был готов бежать хоть в Дидитаун и платить.
Поутру я уже собрался позвонить Хэмботу и сказать, что его задание невыполнимо, как вдруг ко мне в контору зашел мальчик. Худой, как скелет, лет двенадцати, тонкогубый, темноволосый, карие глаза так и шныряли по помещению. На нем был верх от синего комбинезона и низ от коричневого, причем посередине они не соединялись. Он был грязен и напуган.
Конечно, не Вэнди, которую мне сулили, но явно из ее «команды».
— Вы Дрейер? — спросил он совершенно детским голоском.
— Он самый. Чем могу быть полезен?
Он присел.
— Вы ищете трехлетнюю девчонку?
— Возможно. Почему ко мне не пришла Вэнди? — Я откинулся в кресле.
— Мы вас не знали, сан. Ждали, следили, проводили домой, из дому, обратно, сюда. — Он очень тщательно выговаривал слова — наверное, думал, что это делает его похожим на человека. Потеха!
— Она осталась довольна?
Он пожал плечами.
— Это она тебя подослала? — Кивок. — Вы сумеете помочь мне в поисках девочки?
— Может быть. — Снова пожатие плечами. — Только за плату.
— Ни минуты в этом не сомневался.
— Меняемся.
— Что на что?
— Нам надо кое-что узнать.
— Кому «нам»?
— Всем.
— Значит, теперь вы заодно? Я полагал, ваши банды враждуют.
Думал, вы сбываете друг другу попрошаек, а в остальное время ведете войну.
— Раньше — да. А сейчас у всех вопрос.
— Какой?
— Больные. И те, мертвые.
Я вспомнил рассказ своего клиента о разбившихся детях.
— Получается, банды тоже не знают, что случилось с несчастными?
— Нет, сан. — Он кашлянул и усилием воли усовершенствовал свое красноречие. — Не знаем, но рано или поздно узнаем.
— Если вы так в этом уверены, зачем вам я?
— Нам нужна помощь в Верхнем мире.
— Неужели никто из выходцев из Подземелья, которых в Мегалопсе пруд пруди, не может вам помочь?
Он опустил глаза и покачал головой.
— Они не оглядываются назад, — услыхал я мудрый ответ.
Я вспомнил, что всякий, променявший банду на теневую экономику, где властвует бартер и нет связи с Центральным банком данных, живет только в настоящем. Еще более это касается получивших статус. Прошлое остается позади. Никто никогда не сознается, что побывал в Подземелье. Его же не существует!
Чем больше я размышлял об их предложении, тем больше оно мне нравилось. Беспризорники станут искать по моей просьбе малышку Хэмбот, пока я буду выполнять их задание в Верхнем мире. Я терялся в догадках, почему им так важно выведать судьбу двоих погибших, но поостерегся проявлять излишнее любопытство.
— Идет. У меня есть к кому обратиться,
— Кто это?
— Там ребенку не место. Тем более беспризорнику.
Я сказал правду: Элмеро противопоказан детям. Но, главное, я не хотел появляться перед Элмеро в сопровождении подземного жителя.
— Никто не узнает.
— Узнают, стоит тебе открыть рот. У вас всех одинаковый выговор.
— Мне нужно в Верхний мир.
Я покачал головой.