— Слушай, это просто фильм.
— А ты бы что сделала?
— Зачем об этом думать? Фильм есть фильм.
— Но тогда для чего он нужен?
— Это лишь иллюзия. Просто чья-то выдумка. К тому же не хватает второго куба, — огрызается Мирф.
— А может, он был единственным?
— Слушай, я хочу, чтобы иллюзии меня развлекали, а не напрягали!
Ты вспоминаешь про чтение и связанное с ним могущество.
— Тогда… можно мне его взять?
— Куб? Конечно.
Мирф бросает его тебе. Куб на удивление тяжелый, полупрозрачный, с округлившимися от старости некогда острыми углами. Ты смыкаешь вокруг него пальцы, и тебе нравится его вес.
С этого все и начнется. Ты уже знаешь, что будешь бродить по коридорам, высматривая знаки на стенах, и что нечто новое — к добру или к несчастью — вошло в твой мир и никогда уже его не покинет.
Популярный актер Мел Гибсон несколько лет мечтал об экранизации романа «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Может, это неожиданно для многих — хотя его режиссерские работы «Человек без лица» и «Храброе сердце» все-таки отличаются от ролей в боевинах. И, кажется, Гибсону удастся осуществить свой замысел, поскольну новая картина с конца августа уже значится в подготовительном периоде, а в Интернете упоминается как «451° по Фаренгейту» (2000).
Узнав о начале работы над второй экранизацией знаменитого произведения Брэдбери, я решил заново посмотреть фильм «451° по Фаренгейту», созданный в Великобритании в 1966 году французским режиссером Франсуа Трюффо. Иногда полезно возвращаться к старым лентам — не только для того, чтобы спустя десятилетия скорректировать свое мнение о той или иной картине, которая, как и время, меняется: что-то утрачивает, а что-то, наоборот, приобретает. Благодаря давнему фильму вдруг постигаешь, как стремительно все изменилось вокруг нас — и то, что казалось далеким будущим, внезапно превратилось в ностальгическое прошлое.
Вновь посмотрев картину, я не без изумления обнаружил, что воспринимаю фантастическую ленту как своеобразное ретро. Дело не в том, что спустя два с лишним десятилетия после первого знакомства могли нахлынуть какие-то личные воспоминания о дорогом сердцу фильме. Напротив, тогда работа Трюффо показалась излишне рассудочной, суховатой и эмоционально невысокой по «температуре». Как ни странно, ныне она трогает сильнее — и именно ностальгически, вызывая чувство чего-то безвозвратно утраченного.
Думаю, объяснение следует искать в том, что во второй половине 70-х (а тем более в год создания фильма), несмотря на широкое внедрение телевидения, «Гуттенбергова галактика» представлялась еще вполне могущественной и владеющей умами читателей. Распространение видео и персональных компьютеров только-только начиналось за рубежом. О виртуальной реальности еще и не слыхивали! Печатные страницы не были вытеснены на обочину, книжный текст не превратился в телетекст или компьютерный файл.
Вы скажете, что книги до сих пор имеют повсеместное хождение, и даже эту статью вы читаете на страницах традиционно изданного журнала… Но ведь она уже успела пройти стадию компьютерного существования, будучи набранной и запущенной в печать с использованием экрана монитора. И мы все чаще общаемся с миром и другими людьми при помощи телевизора, видео, персонального компьютера, Интернета — познаем действительность через визуальные образы, а не при посредстве печатного слова. Само слово поневоле визуализируется в процессе экранной обработки реальности. Кстати, задолго до кибер-фильмов «Джонни-Мнемоник» и «Матрица» в финале «451° по Фаренгейту» люди, как бы ставшие книгами, по сути превратились в своеобразные файлы и микрочипы, живые матрицы памяти.
Замечательно, что эта сцена с многоголосицей разных наречий, со снующими под неожиданным снегопадом людьми, твердящими любимые строки, звучит и пророчески, и утопически. Вряд ли найдется столько желающих запомнить для потомков целую книгу — да и нет, как теперь выясняется, в этом особой необходимости, когда Интернет заменяет всемирную библиотеку. На самом-то деле, еще 33 года назад Франсуа Трюффо, большой любитель книг, но и одержимый кинофил, угадал по наитию, что последние читатели — это как отверженные, чудаки и блаженные, люди не от мира сего, удалившиеся прочь от цивилизации. Им на смену идут зрители, которые, не выходя из дома, с утра до вечера поглощают изображение 25 кадров в секунду. На один кадр больше, чем в кино. Но, кажется, что именно в этом «лишнем кадре» как раз и заложена зомбирующая программа, превращающая людей в роботов.
Так что же — долой прогресс, поломаем все машины подобно луддитам?
Но все-таки в романе Рэя Брэдбери и фильме Франсуа Трюффо речь идет не о том, что надо изо всех сил противиться всему новому в истории человечества. В принципе, человек сам позволяет другим сделать себя послушным автоматом. И от него же зависит, захочет ли он пренебречь всеми достижениями мировой культуры. Между прочим, даже не акцентируется внимание на том, что пожарный Монтаг, который беспрекословно уничтожал книги, а потом вдруг проявил любопытство и пристрастился к чтению, став одним из бунтарей, вообще умел читать, если раньше он только разглядывал комиксы, то. есть картинки. Значит, эту подспудную тягу к слову можно принять за что-то инстинктивное, природное, изначальное. Нуда, это все та же жажда познания, стремление к неизведанному, а тем более запретному.
Дело не в том, при какой температуре загораются книги, сколько кадров в секунду проходит перед зрителем, какое количество мегабайтов вмещает ваш персональный компьютер, а сколько гигабайтов — микрочип в мозгу очередного Джон-ни-Мнемоника. Сам носитель информации и ее пользователь определяет для себя, способен ли он воспринять то, что находится внутри: будь то книга, фильм, видеозрелище, компьютерный текст или виртуальная реальность.
Именно так: атакуют кинематографисты. Трудно предрекать, когда на Красной планете высадятся первые космонавты, но то, что в ближайшее время мы станем свидетелями беспрецедентного американского «кинодесанта» на старейший и излюбленный полигон научной фантастики, несомненный факт!
На ближайшие два года обещаны сразу два блокбастера и, как минимум, один телесериал, посвященный первой пилотируемой экспедиции на Марс. Дело дошло до форменной «давки»: одна из студий срочно сменила название снимаемого фильма, чтобы оно не ассоциировалось у потенциальных зрителей с аналогичными проектами конкурентов. Газета «Los Angeles Times» в статье от 29 сентября полагает, что из-за подобного перебора у зрителя от этой «марсианской одиссеи» может голова пойти кругом.
Самое поразительное, что все указанные проекты задуманы в том жанре, который наши читатели помнят под именем «фантастики ближнего прицела». То есть безо всяких там полетов фантазии, супернаворотов с декорациями, монстрами и комическими «пиф-пафами» — одна голая и суровая межпланетная правда. Словом, рутина…
Общее настроение кинематографического бомонда ярче всего выразил триумфатор «Титаника» Джеймс Камерон, выступивший в августе перед Марсианским обществом (Mars Society — есть в Америке и такое). Его речь, в частности, содержала следующий пассаж, поразительно напоминающий разносы в адрес отечественной научной фантастики полувековой давности:
«Надеюсь, что мои слова не прозвучат ересью, но десятилетия, прошедшие под знаком «Звездного пути» и «Звездных войн», на самом деле сослужили плохую службу делу межпланетных исследований. Показывая галактику, кишмя кишащую самыми разнообразными формами жизни, а также планеты других звезд, до которых можно долететь за дни и даже часы, постановщики таких картин внушают молодежи совершенно беспочвенные надежды, — я бы назвал их абсурдными! — не имеющие ничего общего с реальностью космонавтики… Фильмы, которые мы сейчас снимаем, представляют собой попытку показать реальную сторону проекта, связанного с освоением Марса, реальный вызов человечеству — и реальную же отдачу, на которую мы можем рассчитывать. В этих картинах не будет ни руин таинственной инопланетной цивилизации, ни разумных гуманоидов. Весь пафос будет сосредоточен вокруг человека — и только вокруг него».
Сам автор этих слов, ранее рассматривавший возможность экранизации «марсианской» трилогии Кима Стэнли Робинсона (по Голливуду бродила шутка: мол, Камерона, любящего аутентичность во всем — в частности, в масштабах, — смущает финансовая сторона постройки модели Марса в натуральную величину на орбите Земли), в конце концов отказался от этой идеи. Но взамен запустил сразу два проекта. Во-первых, это 5-часовой телесериал о первой марсианской экспедиции для студии «XX век — Фокс». А второй проект Камерона — это экспериментальная «объемно-виртуальная» получасовая короткометражка, которую со всеми техническими «прибамбасами» смотреть можно будет лишь в специально сконструированных кинотеатрах 3-мерного (3D) кино — так называемых IMAXax, установленных во многих городах и парках мира. Премьеры обоих фильмов запланированы на 2001 год.
Известный режиссер Брайан де Пальма заканчивает съемки картины «Экспедиция на Марс» (Mission to Mars) на студии Диснея. Фильм планируется выпустить на экраны в марте будущего года; главные роли в нем сыграют Тим Роббинс, представлять которого нет необходимости, а также менее известные Гэри Сайнайз и Дон Чидл. Продюсер фильма уже пообещал журналистам, что в финале зрителя ждет сюрприз и фильм закончится на «философски неоднозначной ноте — в духе «Близких контактов третьего рода» Спилберга»… Ну что ж, посмотрим, тем более, что де Пальма вряд ли взялся бы за просто коммерческий «проходняк» — не того он полета.
И наконец, летом студия «Уорнер Бразерс» выпускает еще одну лен-ту, название которой говорит само за себя: «Красная планета» (Red Planet). Это дебют режиссера Энтони Хоффмана. Фэны Роберта Хайнлайна могут расслабиться: это не экранизация одноименного детского романа классика американской фантастики. Просто у постановщиков, видимо, не хватило фантазии на менее банальное название… В фильме будут заняты две звезды — Вэл Килмер и Кэри-Энн Мосс, блеснувшая в «Матрице».
Постановка этой ленты с самого начала была связана со скандалом. Первоначально студия заключила договор о сотрудничестве с НАСА, однако, познакомившись со сценарием, американское космическое агентство отыграло назад. Причина может показаться дикой, если не вспомнить о масштабах, которых достигли «политкорректность» и ханжество в США: руководство НАСА покоробило наличие в будущей картине «брошенного на произвол судьбы американского астронавта», а также «сцены убийства на борту космического корабля».
И снова вопрос нашим читателям со стажем: это вам ничего не напоминает?
Представьте, что вы обычный человек, но обладаете одним странным свойством. Этаким ШЕСТЫМ ЧУВСТВОМ. Вы все время видите вокруг себя умерших людей. Они не понимают, что умерли, они ходят за вами, разговаривают и все время чего-то хотят от вас. Тяжеловато выносить это, не правда ли? А если вам при этом всего девять лет?..
Брюс Уиллис начинал как комедийный актер. Многие наши телезрители помнят сериал «Детективное агентство «Лунный свет», первую крупную роль Брюса, где он играет жизнерадостного частного детектива, вечно попадающего в смешные ситуации. И имидж актера для комедий положений закрепился за ним надолго. Пока не грянул «Крепкий орешек». Фильм, ставший почти культовым, породивший кучу клонов, удался в первую очередь благодаря типажу главного героя, созданному Уиллисом. Небритый, не всегда трезвый полицейский, затюканный собственными комплексами и житейскими проблемами, в нужный момент спасает людей, при этом не забывая иронизировать над собой. Америка, наевшаяся политкорректными, образцовыми положительными героями, приняла Брюса на «ура» и в дальнейшем ждала от персонажей Уиллиса очередного «крепкого орешка». И он выпекал таких героев, как пироги.
Однако актеру, видимо, это порядком надоело, и Уиллис пошел на рискованный эксперимент. Он решил вступить в творческое партнерство-соревнование с самыми гениальными в мире актерами — маленькими детьми. Первая такая попытка имела место в коммерческом проекте «Восход Меркурия» («Mercury Rising»). Крепко сделанный сентиментальный боевик, где герой Уиллиса в течение всего фильма спасает девятилетнего мальчика — больного аутизмом гениального математика. Фильм имел очень приличные сборы и хорошую прессу, а Уиллис, довольный тем, что не выглядел бледной тенью на фоне гениальной игры юного Мико Хьюза, решается пойти еще дальше. И на свет появляется психологическая драма с фантастическим элементом — «Шестое чувство».
Герой Брюса Уиллиса, знаменитый детский психиатр Малкольм Кроув находится в депрессии после серьезной неудачи. Бывший пациент, которого когда-то не смог вылечить Малкольм, стреляет в психиатра и кончает жизнь самоубийством. Чтобы доказать себе свою «профпригодность», персонаж Уиллиса некоторое время спустя находит девятилетнего мальчика Коула — с нарушениями психики, очень похожими на симптомы того самого пациента. Окружающие считают мальчишку уродом. Малкольм предпринимает попытку вылечить Коула от его фобий. Но все оказывается не так просто…
Собственно, весь фильм состоит из диалогов психиатра и пациента. Казалось бы, что тут интересного? Однако неторопливое, вязкое повествование затягивает, гипнотизирует зрителя, напряженное ожидание развязки, по классическим законам триллеров, вполне заменяет динамичное действие. Прекрасная игра Брюса Уиллиса и маленького Хейли Джойл Осмента, исполнителя роли Коула, только усиливает воздействие на зрителя. Тревожная музыка Джеймса Ньютона Говарда плюс неожиданная и шокирующая развязка довершают эффект. Зрители, досмотревшие до конца, будут только благодарны, что рецензент удержался от искушения пересказать последние пять минут фильма…
Мне сложно назвать этот фильм американским. Фильм, в котором звучат всего два выстрела (и те в прологе), где нет ни одной взорванной машины, практически отсутствуют спецэффекты, где ставка делается на талант актеров, а режиссер явно тяготеет к европейскому кино и пытается снимать в стиле позднего Бергмана (не забывая, правда, и о Хичкоке), такой фильм был обречен на провал у американской публики. Но имел бешеный успех! Сборы, сопоставимые с дорогими и раскрученными блокбастерами (четверть миллиарда только с проката в США), блестящая пресса, невероятно высокий рейтинг в Интернете (8.8 из 10) — все это говорит о небывалом: американский зритель пошел на психологическое кино! Как это объяснить? Возможно, американцам наконец надоела прямолинейная кинопродукция и захотелось талантливого и многополюсного? Если так, то у мира еще есть надежда, что человечество рано или поздно поумнеет.
Фильм по собственному сценарию снял малоизвестный 29-летний режиссер Манодж Найт Шьямалан, уроженец Индии, выросший в Филадельфии. После «Шестого чувства», мгновенно вознесшего его на вершину славы, многие видят в нем будущего Стивена Спилберга (особенно, когда стало известно, что он в детстве снимал любительские фильмы на 8-мм пленке — прямо как Спилберг). Что ж, остается только пожелать таланту не погибнуть под грузом славы. Посмотрим… Тем более что продюсеры «Шестого чувства», весьма довольные тем, как окупился маленький (55 миллионов) бюджет, запустили новый, уже более дорогой проект на студии Диснея. Найт Шьямалан снимает су-пернатурный фильм с Брюсом Уиллисом и Сэмюэлем Джексоном в главных ролях. Подождем до премьеры в 2001 году!
Производство компании Walt Disney Pictures (США), 1999.
Сценарий Шерри Стонер, Дианы Оливер.
Продюсеры Барри Бернарди, Джерри Лейдер.
Режиссер Дональд Петри.
В ролях: Кристофер Ллойд, Джефф Дэниэлс, Дэрил Ханна, Элизабет Херли.
1 ч. 33 мин.
----------------
Этот фильм — эксцентричная диснеевская «комедия положений». Он снят по мотивам одноименного сериала, популярного в США в середине шестидесятых годов. Съемка подобных римейков давно практикуется западными кинокомпаниями, которые используют ностальгические воспоминания среднего американского зрителя о детстве и юности в качестве дополнительного бесплатного элемента раскрутки фильма. Однако все в мире имеет свои пределы — подобная практика уже начинает потихоньку надоедать. Бюджет нового фильма (60 миллионов), несмотря на прокат в нескольких странах, не окупился кинопоказами. Пришлось срочно выбрасывать фильм на видеорынок. Очевидно, этим фактом и объясняется столь быстрое появление картины на российском лицензионном видеорынке.
Завязка фильма типична для фантастики шестидесятых: журналист-неудачник встречается с инопланетянином. У инопланетянина проблемы: космолет сломался. Журналист (Джефф Дэниэлс), конечно же, дает инопланетянину приют, втайне надеясь сделать репортаж века. Комические эффекты в фильме связаны, естественно, с необычными возможностями пришельца — он может уменьшать и увеличивать предметы, принимать любой облик, владеет телекинезом и пьянеет от обычного земного мороженого… А самый комичный персонаж — спецкостюм марсианина, существо разумное, но весьма вздорное и истеричное. Человеческую инкарнацию пришельца сыграл Кристофер Ллойд, известный по исполнению ролей гениальных сумасшедших, безумных профессоров и прочих ненормальных типов в известных картинах, начиная с «Полета над гнездом кукушки» и «Назад в будущее» и заканчивая вот этой ролью придурковатого пришельца…
К сожалению, некоторые скабрезные шуточки и пара неаппетитных моментов не позволили этой комедии попасть в категорию «семейного фильма». В Америке фильму присвоена категория PG-13 (детям не рекомендуется), что, конечно же, сказалось на сборах.
Производство компании Paramount Pictures, 1998.