В три часа наладить ее на Ерему — то есть превращенный в космическую тюрьму астероид — я не мог. Не мог в шесть и даже в двадцать четыре. Потому что ничего серьезного на нее у меня не было. Но эта угроза возымела действие. По крайней мере, веселость ее улетучилась.
— Больно мне нужно. Чего я, не понимаю?
— Будем считать, что по этому пункту у нас с тобой полное взаимопонимание. Теперь дальше. С того места, на котором остановились.
— С какого?
— Ты сказала — «труп».
— Какой еще труп?
Она явно опешила. Конечно, такое удивление можно и сыграть, уж чего-чего, а это она умела, но мне показалось, что удивление ее искреннее.
— Ты помнишь, что сказала в машине?
— Ну-у, — не очень уверенно подтвердила она.
— Труп, — терпеливо напомнил я.
— А ты ничего не путаешь?
— Нет. Кадавр.
Долгую секунду она смотрела на меня круглыми удивленными глазами, а потом рассмеялась. Смеялась она тоже очень красиво. Заразительно. Будь я в другой ситуации, то смотрел бы на нее и смотрел, получая от этого удовольствие. А может быть, посмеялся вместе с ней. Это, наверное, хорошо — смеяться на пару с такой женщиной. Но сейчас у меня не было никакого желания разделить ее веселость. Потому что смеялась она надо мной. И не просто над Тимом Пятым Алтынским, что еще можно было бы простить, а над специальным агентом третьего класса Алтынским, выполняющим особое задание.
Я разозлился.
— Довольно! — чеканно произнес я голосом отпетого кинозлодея.
Она прибрала разъезжающиеся полы- халата: очень трогательный поступок. В глазах ее стояли слезы смеха, от которых они стали еще ярче. Да, она представляла собой универсальное оружие против мужчин.
— Кадавр… — повторила она срывающимся от зажатого веселья голосом.
— Ну? — грозно спросил я, чувствуя себя довольно глупо. Первый раз вижу человека, который смеется над трупом.
— Ох, — наконец проговорила она, вытирая набежавшие слезы. — Так ты ничего не знаешь?
— Чего я не знаю?
— Это… — Она подавила новый приступ смеха. — Вот!
Она протянула мне пустой баллончик, который я принес из ванной.
— Веселящий газ. Всего-навсего.
— А почему «кадавр»?
— Откуда я знаю? Если бы его назвали «задница», тебе было бы легче?
— По крайней мере, это больше похоже на истину.
Она лениво встала.
— Пойду оденусь. Нужно успеть вернуться на вечеринку.
Она ушла в ванную комнату переодеваться, а я остался изучать баллончик. И чем больше я на него смотрел, тем больше у меня возникало вопросов. За те десять минут, которые потребовались Джозиане для приведения себя в полную боевую форму, я их даже выстроил в очередь.
— Угостила бы меня рюмочкой коньяка, — предложил я, когда она вернулась в полной готовности продолжать атаку на толстые кошельки. — А то получается, что даром тащил тебя на себе.
— Пожалуйста. — Она подошла к бару.
— Кстати, что это с тобой приключилось?
— Неужели не понял? Ломка.
— От чего?
— Да от «кадавра» же. Его надо принимать по часам, как лекарство. А без этого легко скопытиться. Такие случаи уже бывали.
— А где ты этот «кадавр» берешь?
— Покупаю. Тут его полно. Можно хоть у горничной попросить. Стоит гроши. Мальчишки на пляже продают. Да где угодно.
Я взял из ее рук рюмку и пригубил.
— Ты знала Темера Уинстона?
Она замерла.
— Почему тебя это интересует?
— Так знала? — снова спросил я, игнорируя ее вопрос.
— Встречались.
Она повернулась ко мне спиной и принялась неторопливо выбирать напиток.
— Тогда ты, может быть, знаешь, отчего он умер?
Ответила она не сразу. Но ответила. И почему-то я не удивился ее ответу. Теперь я его ожидал.
— От того самого.
— Кадавр?
Она кивнула.