Человек в сером костюме передернул плечами и, похлопав себя по карманам, достал новую сигарету.
Цвет лица у него был какой-то землистый.
— Слишком уж это все… необычно, — сказал он. — «Открытый суверенитет», отказ от исторически признанной территории, границы, которые без документов может пересечь каждый желающий, свободное перемещение денег, товаров и информации. На практике это означает фактическое уничтожение государства. Главное, непонятно, каким образом будет осуществляться реальная власть. Видимо, из Москвы она сместится к мировым финансовым центрам…
— Ну и что? Почему вас это волнует?
— Они нас сожрут, — с отчаянием сказал человек в сером костюме. — Понимаете, я ночью проснулся и вдруг увидел всю эту картину. Мы ведь уже давно не относимся к числу великих держав. Мы, несмотря на размеры, довольно слабая и технологически неразвитая страна. И нам нечего, в общем, будет противопоставить этой экспансии. Лет через пять, через десять мы станем просто сырьевой территорией…
— Ну и что? — опять холодно и как-то высокомерно спросил он.
Человек в сером костюме ужасно заторопился.
— Нет-нет, я понимаю, конечно, что сырьевыми или аграрными территориями станут в конечном счете многие страны. Вероятно, большинство; это исторически неизбежный процесс. В мире вновь начинается разделение на рабов и господ.
— Боитесь оказаться среди рабов?
— Мне не нравится, что решения принимают в каком-то, извините, астрале.
— При чем здесь астрал? — Он даже слегка вздрогнул.
— Ну, в тех сферах, которые недоступны обыкновенному человеку. Астрал в данном случае — просто иносказание. Вы там что-то решаете, а нам после этого — жить или не жить. Неприятно, когда такой вопрос решает кто-то вместо тебя.
— Скажите прямо, что вас беспокоит?
Несколько долгих мгновений в комнате, пахнущей краской, стояла напряженная тишина, а потом человек в сером костюме быстро мигнул и неуловимым движением вынул из внутреннего кармана сложенную четвертушкой газету. Бросилась в глаза заметка на второй полосе, отчеркнутая карандашом.
— Вы это читали?
— Читал.
— И что?
— Была проблема. Теперь она решена.
— Вот то-то и оно, — сказал человек в сером костюме.
Он швырнул догоревшую сигарету в банку с водой.
— Что-то не так?
— Ну, как-то это все получается… неуютно…
В комнате опять возникла напряженная тишина. Еле слышно бурчало в трубах, и в воздухе мелко роились солнечные паутинки.
Точно сытые комары, пищали голоса этажом ниже.
Тогда он немного подался вперед, и его острый взгляд, точно букашку, наколол собеседника.
— Все правильно, — сказал он жутким, почти неслышимым голосом. — Идет новый мир, и он несет с собой новые правила жизни. Вы можете отвергать эти правила, если они вам не нравятся, вы можете игнорировать их и делать вид, что все остается по-старому, вы, наконец, можете вступить с ними в яростную борьбу, хотя лично я полагаю, что это просто самоубийство. И лишь одного вы никогда не сможете сделать: как бы вы ни старались, вы не сможете остановить время. Оно все равно приходит и безжалостно перемалывает опоздавших.
В руках его вдруг оказалась плоская небольшая коробочка размером с ладонь, по картонным граням которой сбегали золотистые иероглифы.
— Вот, чуть не забыл. Возьмите, пожалуйста.
— Что это?
— Презент из Гонконга. Специально для вас. Древнее китайское снадобье из семидесяти высокогорных трав. Одна капля в день, и вы будто рождаетесь заново.
— Какая тяжелая, — опасливо сказал человек в сером костюме.
— Берите-берите. Флакон наполовину из платины. — Он почти насильно вложил коробочку в ладонь собеседника. — Так когда у вас намечено следующее заседание правительства?
— Примерно через неделю.
— Документы успеете подготовить?
— Состав расширенный или обычный?
— Пока обычный.
— Хорошо, — он приклеил к лицу улыбку и мельком посмотрел на часы.
А потом снова глянул на человека в сером костюме.
— Ну, надеюсь, что все будет в порядке, — сказал он.
В машине он опять посмотрел на часы. Светлая минутная стрелка чуть-чуть не дотягивала до одиннадцати.
— Еще секунд сорок, — ответил он на невысказанный вопрос Касима.
— Понятно, — заметил тот и без спешки достал из кармана радиопульт с кнопкой посередине. Передвинул тумблер, по-видимому, включая питание. — И где он, предполагается, будет?
— В шестнадцать ноль-ноль очередная комиссия по финансам. Значит, без пяти он, скорее всего, будет один. Я как-то заходил к нему, проверял: сидит и готовится.
— Беспокоишься о других?
— Лишние жертвы — лишние хлопоты.
— Заметил, куда он спрятал «подарок»?
— В нагрудный карман.
— В другое место не переложит?
— Да нет, не думаю…