— Хороши… Похожи…
Потом последовал дежурный вопрос:
— Как с основными работами, Владимир Сергеевич?
Константин Петрович, взвешивая каждое слово, осторожно ответил:
— Опыты с экспонатами все больше убеждают меня, что мы на правильном пути.
Немного помедлив, добавил:
— Но известные вам проблемы пока остаются.
Собеседник побарабанил пальцами по столу.
— Я не раз говорил вам, Владимир Сергеевич, что идея с музеем поначалу представлялась мне несколько… экстравагантной. Но времена теперь действительно другие, приходится приспосабливаться к реалиям. К тому же идея и в самом деле неожиданная, остроумная, броская. Вполне способная вдобавок ко всему принести серьезные средства.
Это хозяин кабинета говорил каждый раз. Константин Петрович напрягся до последней степени. Он все время ждал вопроса о случившейся чудовищной накладке — побеге Уильяма Шекспира и водворении в «Дом Кукушкина» совершенно постороннего человека.
Правда, молодой Шекспир сам вернулся на место, кандидат наук изолирован. Да и неоткуда бы хозяину кабинета знать о такой накладке: персонал Константин Петрович для «Дома Кукушкина» подбирал сам, персонал далеко не все знает, а уж о самом существовании этого кабинета и его хозяина и подозревать не может. Но все-таки…
На всякий случай Константин Петрович заготовил оправдания. Ну кто ж мог представить, что человек XVI века способен сообразить: мусор из домов теперь вывозят на специальных машинах, и можно в одной из них спрятаться!
А что касается кандидата наук, так даже хорошо, что тот попал в «Дом Кукушкина». Благодаря случаю удалось проверить, как обыкновенный человек воспримет известие, что вот-вот откроется музей с реальными историческими персонажами.
Но до разговоров о накладке не дошло. Хотелось бы верить, что и в самом деле собеседник о побеге Шекспира и кандидате наук Умникове (вот уж фамилия!) ничего не знал. Однако вполне мог знать и приберегать информацию до какого-то другого случая. Подумав об этом, Константин Петрович ощутил, как по спине пополз холодок. Завершая короткий разговор, хозяин кабинета задал последний вопрос:
— С аппаратурой, надеюсь, никаких проблем нет, Владимир Сергеевич?
— Проблем нет! — ответил Константин Петрович. — Всякий раз проверяю лично.
Кивком головы собеседник дал понять, что доклад окончен.
— Жду вас, Владимир Сергеевич, в обычный день, в обычное время…
Ну вот все и объяснилось! Истина была безумной, невероятной, зато все разом встало на свои места. Впрочем, столь ли уж сумасшедшей кажется такая истина после всего, что довелось экологу видеть в этом доме? В конце концов, он и сам уже как бы подбирался к ней, анализируя всевозможные гипотезы.
В одном Константин Петрович прав: любые открытия рано или поздно становятся достоянием гласности, а после этого быстро переходят в разряд самых обычных, повседневных понятий. Вот и с хронопереносом, безусловно, случится то же самое. Возможно, и года не пройдет, а живые экспонаты ЗАО «Дом Кукушкина» будут вызывать не больше удивления, чем когда-то Диснейленды. И точно так же, как Диснейленды, музеи с Наполеонами, Александрами Македонскими, Галилеями, Ньютонами и так далее начнут открываться во многих странах. Любое научно-техническое достижение оборотистые люди стремятся обратить в коммерческий успех.
К концу третьего дня комфортабельного заключения разум кандидата наук окончательно принял все эти простые постулаты. Но прежде, как истинный исследователь, он во всех деталях, в малейших нюансах постарался восстановить в памяти все, что рассказывал ему Константин Петрович, и сопоставить это с тем, чему сам стал свидетелем. Сомнений не осталось. Постулаты были верны.
После этого время для эколога потянулось медленно и тоскливо. Теперь оставалось только ждать конца заточения, но когда придет свобода? К счастью, «золотая клетка» кандидата наук вовсе не походила на камеру Эдмона Дантеса. Было здесь все, что нужно, за исключением телевизора, телефона, книг. И стоило бы поблагодарить Константина Петровича за проявленное великодушие — соблаговолил ведь вернуть экологу его ноутбук, напичканный разнообразными программами и, само собой разумеется, компьютерными играми. Вот и нашлось, чем занять время.
Заточение было хоть и комфортным, но достаточно строгим. На прогулки кандидата наук не выпускали, еду доставляли прямо в комнату, причем делала это уже не Виктория, а сам Михаил Владиславович. Похоже, он проникся к пленнику своеобразной симпатией и старался его по-своему развлечь.
Привозя, например, на сервировочном столике завтрак, подробно рассказывал о том, что будет на обед. В обед развлекал разговорами о предстоящем ужине. Иногда информировал о новостях ЗАО «Дом Кукушкина», видимо, считая эколога отчасти своим человеком.
Так, в один прекрасный день начальник отдела безопасности сообщил, что компанию исторических личностей пополнил американский президент Линкольн, длинный неуклюжий человек с бородой. Едва освоившись, Линкольн сразу же проявил огромный интерес к Наполеону и на прогулках ни на шаг не отходил от императора.
А вот сам Михаил Владиславович довольно быстро заинтересовался компьютерными играми эколога. Поначалу кандидата наук это только забавляло. Быстро выяснилось, что в своем компьютерном развитии главный охранник не двинулся дальше примитивного «Дума» и теперь был буквально потрясен головокружительными возможностями и непревзойденной графикой самых последних игрушек. Так у эколога появилось еще одно развлечение: с усмешкой знатока он показывал, объяснял, понемногу стал пускать начальника службы безопасности в самостоятельные путешествия. Михаил Владиславович проявлял недюжинные способности и схватывал все на лету.
Удивительное дело: эколог поймал себя на том, что не испытывает неприязни к своему тюремщику. Видно, как у любого узника, после определенного срока притупились чувства, он привык к стенам, ограничивающим свободу. Знал он теперь только одно: рано или поздно его освободят, и он вернется домой. К этому времени потрясенный мир уже будет знать, что открытия, сделанные в стенах некоего Института хроноисследований, отныне позволяют любому желающему своими глазами посмотреть на великих людей прошлого и даже побеседовать с ними; а он, кандидат наук Александр Юрьевич Умников, будет одним из немногих людей на Земле, для кого эта сверхфантастическая информация не окажется ошеломляющей новостью.
Кстати, не раз начальник отдела безопасности из дружеских, очевидно, чувств корил кандидата наук за то, что тот не принял заманчивого предложения поступить на службу в ЗАО «Дом Кукушкина»? Наконец эколог решил объяснить, а попутно и сам разобрался в своих чувствах. Отказался-то импульсивно, просто потому, что не пришлось это по душе. А в самом деле, почему не пришлось?
Эколог вдруг припомнил полузабытый эпизод из далекого детства, когда ему даже десяти лет еще не было. От кого-то из приятелей узнал, что есть на свете отличная книга английского писателя Уэллса о машине, позволяющей путешествовать во времени. Еще даже не прочитав, был потрясен самой возможностью того, что кто-то, пусть хотя бы в книге, мог переноситься из эпохи в эпоху. Своими глазами увидеть рыцарей, королей, мушкетеров!
Искал книгу долго, а когда нашел, проглотил в один присест, несколько дней ходил, как во сне. Потом, разумеется, доводилось читать великое множество другой фантастики, где фигурировали самые разные модификации машины времени, да и сюжеты были изощреннее. Но, видно, та, самая первая книга, сочиненная англичанином Уэллсом, так и осталась одной из святых вещей, взятых душой из детских лет во взрослую жизнь.
И вот путешествие во времени стало реальностью — и чем же обернулось? Похищением Наполеона, заключенного в музейную витрину, Гомера, поющего о подвигах Одиссея для толпы, Шекспира, рассказывающего в мобильник-переводчик самым любознательным посетителям, как он работал над «Ромео и Джульеттой»…
Однако Михаил Владиславович если и понял такое объяснение, то никак этого не показал. Да и слушал-то рассеянно, потому что параллельно тыкал пальцем в кнопки компьютера.
Но зато именно тогда вдруг ослепительно вспыхнула в сознании неожиданная мысль, и апатичного доселе узника сменил исследователь, готовый к энергичным действиям.
Осуществление идеи сулило кандидату наук тонкое и вместе с тем острое развлечение. Скучная жизнь взаперти могла наполниться смыслом и азартом, раз есть возможность попробовать свои силы в решении некоей задачи.
Правда, для начала требовалась определенная помощь Михаила Владиславовича, но он не должен заподозрить истинной цели эколога. Лучше всего, если эту помощь предложит он сам. Удастся ли осторожно, исподволь подвести его к этой мысли?
Удалось уже через пару дней. Михаил Владиславович даже с какой-то застенчивостью задал экологу тот самый вопрос, которого он ждал. Некоторое время кандидат наук как бы размышлял о технической стороне дела, а потом пошел главному охраннику навстречу. И жизнь в «золотой клетке» изменилась до неузнаваемости.
Теперь эколог очень мало спал, рассеянно ел и просиживал за ноутбуком долгие часы. Позабыв обо всем на свете, кандидат наук работал, от души радуясь, что задача, которую он поставил перед собой, оказалась исключительно трудной. Давно уже он не получал от компьютера столь острого, захватывающего удовольствия…
Наконец пришел час, когда задача поддалась. Но то, что поначалу казалось узнику ЗАО «Дом Кукушкина» лишь развлечением, позволяющим скрасить жизнь взаперти, стало вдруг постепенно превращаться в ключ, открывающий его изумленному взору совсем уж неожиданную истину. А вместе с тем и путь, ведущий к быстрому освобождению и развязке всей этой истории.
Шесть пролетов вниз, узкий коридор глубоко под землей, и вот она, бронированная дверь со множеством секретов. Такая конструкция сделала бы честь любому банку. Но хранит она нечто более ценное, чем купюры или золотые слитки.
Как открывается дверь, Константин Петрович знал один. Из всего персонала ЗАО «Дом Кукушкина» в нее не входил никто, кроме него. Даже Михею толком неизвестно, что за ней скрывается. Незачем это знать начальнику отдела безопасности необыкновенного музея. Его дело — сторожить Наполеонов, Гомеров, Шекспиров, Галилеев, которые время от времени появляются из-за этой двери в сопровождении неизвестных Михею людей. Живые экспонаты занимают отведенные для них места, а эти таинственные люди вновь исчезают за бронированной дверью.
Константин Петрович постоял, собираясь с мыслями. Ввести все положенные коды не такое уж простое дело. Вроде бы и зазубрил все, как таблицу умножения, но стоит сбиться, мороки не оберешься. Хитроумные датчики не поверят, что ошибка случайна, поднимут тревогу, заблокируют все двери, и придется вызывать специалистов, которые прежде всего начнут выяснять, отчего произошла накладка.
Но вот тяжелая дверь пришла в движение, за ней вспыхнул свет. Константин Петрович шагнул за порог, дверь закрылась. Сейчас он пройдет по помещениям, и в каждом электронные устройства должны дать хозяину условные сигналы, показывающие, что все в исправности.
Несколько подземных комнат были наполнены аппаратурой, разобраться в которой, казалось бы, не мог никто. Но Константину Петровичу и не надо было в ней разбираться. Его дело — все организовать, скоординировать работу многих служб, выполняющих разные задачи и зачастую не подозревающих о существовании друг друга. Само собой разумеется, подавляющая часть сотрудников не знала об истинном назначении своей деятельности.
Сейчас комнаты, разумеется, были пусты. Таинственные люди приходили сюда по подземному коридору из другого особняка неподалеку. Вел к этим подземным комнатам и еще один тайный коридор — к третьему особняку, — но пока им еще ни разу никто не пользовался.
Все было в порядке. Константин Петрович шел по комнатам, принимая обычные доклады электроники. Уже завершая обычный обход, он вдруг почувствовал в голове легкий толчок, и его слегка повело в сторону, но сейчас же все прошло. Неужели подскочило давление?
Да нет, прошло. Константин Петрович двинулся дальше, мельком посмотрев на часы. Пора было завершать обычную дежурную проверку и возвращаться к первоочередным делам.
Он вышел в коридор, тщательно затворил за собой бронированную дверь. Поднялся по лестничным пролетам наверх.
Самое неотложное дело из запланированных на сегодня — немедленно после проверки аппаратуры явиться в комнату номер 12 б, где до начала рекламной кампании был изолирован Умников Александр Юрьевич. У Умникова имелись вопросы к Константину Петровичу, и на них ужасно хотелось ответить…
Снаружи кто-то вставил в замок ключ, слышно было, как он дважды повернулся. Эколог застыл перед своим компьютером, напряженно глядя на дверь. Все эти дни в его комнату входил один лишь Михаил Владиславович. Если и сейчас войдет он, значит, в чем-то был допущен просчет.