Опять Архангел, подумалось ей. Впереди — ничего, кроме смерти в скафандре, в туннеле, в запахе собственного страха. Это и требовалось ее офицерам. Почувствовав привкус желчи во рту, она подавила приступ тошноты.
Я зря расходую воздух.
Она успокоилась, сделав два глубоких вдоха, пытаясь умерить колотящееся сердце, паническое дыхание.
Глаза Чанга свирепо смотрели на нее с расстояния в три фута. В его стальных зубах она видела отражение «Волка». Риз начала осторожно шевелить руками и ногами, проверяя натяжение ремней.
Под левой рукой у нее пистолет. Если она сумеет дотянуться до него правой, то, может быть, выстрелами пробьет себе дорогу на волю.
Ну да, как же!
И все же какое-то занятие. Преодолевая сопротивление ремней, она начала оттягивать назад правую руку. Перед глазами танцевали кровавые рубины. Ей удалось вытащить правую руку из перчатки, но с тыльной стороны локтя имелся ремень-стопор, останавливающий дальнейшее движение. Риз подалась вперед, держа руку подальше от перчатки, потом снова откинулась назад. Двигалась медленно, синхронизируя движения с дыханием, выдыхая, чтобы сделать себя меньше. Стюарт, подумала она, вечно цитировал афоризмы дзэн. Ее заклинания были более прямые и жесткие. «Ты можешь стать меньше, если захочешь, — думала она. — Однажды ты уже такое проделала».
Освободившись от локтевого ремня, она отвела руку, чувствуя, как локоть утыкается в стену скафандра. Дышать становилось тяжелее. «Не мог же воздух так быстро кончиться», — подумала она, стараясь не поддаваться панике, пока отводила руку, а боль царапала ее сознание. По всему телу выступил пот. Она мысленно пыталась заставить себя уменьшиться. Чувствовала, как вниз по руке сбегает теплая кровь.
Риз взвыла от мучительной боли и ликования — рука высвободилась. Потянувшись, она нащупала рукоять пистолета. Холодная, почти ничего не весит.
Куда направить? Можно попытаться прострелить забрало, но тогда ствол окажется в нескольких дюймах от лица, и все равно забрало почитай что непроницаемо. Пуля срикошетит прямо ей в голову. Броня «Волка» слишком крепка.
Гневный взгляд Чанга не давал собраться с мыслями. Закрыв глаза, Риз попыталась думать о диаграммах, какие она изучила, местоположении узла переменно-сетчатого волокна, содержавшего инструкции к моторным центрам скафандра.
И вспомнила, что логический узел, управляющий массивными членами «Волка», прижат к ее пояснице. Если удастся его разнести, заблокированные сочленения, возможно, расслабятся.
Она поэкспериментировала с пистолетом. Слишком мало места, чтобы завести его за тело.
Пот плавал вокруг нее солеными шариками, а она обдумывала план, отчаянно пытаясь найти иной выход. Воздух становился все более спертым. Риз решила, что выстрел из пистолета — все же более быстрый исход, чем удушье.
Она попыталась как можно дальше вжаться вправо, переворачивая о тело пистолет, держа его наоборот, так, чтобы на курке оказался большой палец. Холодное дуло вдавилось ей в бок чуть ниже ребер. «Направляй тщательно», — подумала она. Второй раз тебе этого не проделать. Она попыталась вспомнить анатомию: куда она, вероятнее всего, попадет. В почку? В надпочечную железу?
«Вот здесь я точно получу под зад», — подумала она и… выстрелила. Разлетевшись от мощной инерции пули, ударился о забрало пот.
Члены «Волка» разблокировало, и кибердрон осел на палубу. Риз издала слабый всхлип радости и тут же взвыла от боли.
Ей говорили, дескать, когда тебя ранят, это не больно, во всяком случае, не сразу. Еще одна ложь, выдумка офицерской касты.
Что-то не так в этом мире, в том, как он проявляет себя. Похоже, она оглохла от выстрела.
Откинувшись назад, Риз вдохнула спертого воздуха. А теперь, подумала она, самое легкое.
Извернувшись, Риз снова засунула правую руку в рукав, потом с помощью обеих рук — броня, по счастью, почти ничего не весила — высвободилась из скафандра. Доковыляв до лазарета, она вколола в бедро аналог эндорфина, потом сделала себе рентген на переносном аппарате. Как будто ни один жизненно важный орган не задет, впрочем, она не слишком хорошо умела расшифровывать рентгеновские снимки. Едва она успела кое-как наложить повязку и проглотить антибиотики, как из ниоткуда — невзирая на эндорфин — на нее обрушилась боль. Спазмы сотрясали все до единого мускулы. Риз сжалась в комок, казалось, все ее тело превратилось в сгусток пылающей боли. Она мягко оттолкнулась от одной стены, ударилась о другую, борясь с приступами тошноты. Из глаз текли слезы. Было слишком больно, чтобы кричать.
Это тянулось вечность, многие дни. Накачав себя эндорфинами, она разграбила станцию, перетаскивая все, что могла сдвинуть с места, в грузовой звездолет, а потом в агонии боли мочилась кровью. В теле бушевала лихорадка. Нашпиговав себя антибиотиками, она продолжала работать. Галлюцинации — люди, инопланетяне — раз за разом тянулись к ней, шевелясь где-то за пределами поля зрения. Иногда она слышала, как они заговаривают с ней на странном мелодичном языке.
«Бегущего в пустоте» она закрепила на грузовом звездолете, потом стартовала с Куэвро и включила реактивные двигатели. Она смеялась, когда в шлюзах расцвели яркие гроздья пламени, когда токи воздуха превратились в холодном вакууме в белый снег, затем в сияющую на солнце радугу. Риз набрала ускорение к Земле, какое только смогла терпеть, после чего выключила двигатели.
В ушах у нее звучал постоянный вой, жар грохотал в крови. Следующие несколько дней — один из них был днем ее рождения — Риз висела в сети ремней, будто на дыбе, боролась с болью и бесконечной жаркой лихорадкой и изучала украденные данные, пытаясь понять, что в них было такого, чтобы толкнуть на убийство девятерых ручных ученых.
Наконец под натиском антибиотиков лихорадка спала. Вместе с мочой выходила старая черная, а не ярко-алая новая, кровь. Ей казалось, она начинает догадываться, над чем работал персонал лаборатории.
Пора решать, где спрятаться. Грузовой звездолет и тягач были зарегистрированы не на ее имя, и появись она с ними где-либо, это вызовет ненужные вопросы. Ей пришло в голову подделать контракт о продаже, ведь документация — ее конек. Риз решила настроиться на волну передач с Земли в надежде узнать, не появились ли новые страны, предоставляющие укрытие беглецам.
К немалому своему удивлению, она узнала, что исполнительный комитет Рэма пал три дня назад и что новым председателем назначили Чини. Переждав еще два дня, в которые она вновь просмотрела украденные данные, бутыли странных энзимов и трансформированных молекул РНК, информационной рибонуклеиновой кислоты, которые перетащила в холодильники грузового звездолета, Риз послала лучевой сигнал на Принц и попросила С. Ч. Вивекенанда. Ей сказали, что вице-президент по коммуникациям занят.
— Я могу подождать. Скажите ему, это Уолдмен.
Голос Кена откликнулся без промедления.
— Где ты? — спросил он.
— Направляюсь в вашу сторону, — сказала ему Риз. — И думаю, везу с собой твою структуру равноправия. Но сначала нам надо заключить сделку.
То, чем занимались обитатели лаборатории, не совсем укладывалось в идеи, которые развивал Кен той ветреной весенней ночью в Узбекистане, но было к ним довольно близко. Биологи и разработчики в области искусственного интеллекта «Ярких Солнц» трудились над новым способом хранения данных, методом быстрым и эффективным, со скоростью много большей, чем переменно-решетчатое волокно. Они добились успеха, заложив информацию в РНК человека.
Такое пытались проделать и раньше. Генетически измененные люди вот уже сто лет ходили по земле, и загадки генетических механизмов давно уже были описаны и изучены. Существовали и теории, создатели которых полагали, что генетический материал, содержащий в крохотной нити ДНК информации больше, нежели способна пропускать и хранить новейшая начинка нейроволокна, сможет удовлетворить растущий спрос на все более быстрые и надежные способы хранения данных.
Эти теории никогда не удавалось воплотить на практике. То, что специалисты сумели заложить в ДНК человека требуемые свойства, еще не означало, что это возможно делать с высокой скоростью, равно как с той же скоростью считывать генетическое послание в нити или, по необходимости, это послание изменять. Взаимодействие рибосом, РНК и энзимов было сложным и взаимосвязанным, соотнесенным до такой степени, что мудрецы от биологии или искусственного интеллекта отчаялись взять их под контроль.
Инопланетная генетика в сравнении с человеческой оказалась довольно простой. Цепи молекул ДНК Сил были много короче и имели генов вдвое меньше, чем в цепочке человека, к тому же не содержали повторов и дублирований, присутствующих в человеческих генах. Их ДНК воспроизводилась сходным способом, но много проще.
И способ воспроизводства ДНК Сил был совместим с человеческой генетикой. Передача информации через РНК была более быстрой и чистой, лучше поддавалась контролю. Теоретически скорость этой передачи поражала воображение — цепочка молекул человеческой ДНК, подвергаясь репликации, раскручивалась со скоростью 8000 импульсов в минуту. Если биты и байты в комбинации РНК Сил с ДНК человека бежали, как спринтеры на стометровке, то в сравнении с ними данные, передаваемые по нейроволокну плелись, словно в замедленной съемке.
Как только будут разработаны методы контроля, информацию, возможно, станут направлять в специфические области цепочки ДНК. Доминантные гены останутся нетронутыми, а рецессивные можно изменить, превращая в хранилища информации. Ничто не удастся держать в секрете, если любой шпион способен кодировать информацию в собственный набор генов. И никто не сможет раскрыть шпиона, если только не будет знать заветного кода.
Структура равноправия. Передача данных без риска.
Пройдут годы, прежде чем это станет реальным на практике, — недавно нанятым биологам станции Принц придется восстановить всю работу лаборатории Куэвро, а затем вывести разработки на новый уровень, чтобы сделать их коммерчески жизнеспособными. Но станция Принц получит новый источник технологии, а Риз — новый источник дохода: она уже затребовала крупную сумму наличными в счет аванса будущих скромных роялти, которые тем не менее в ближайшие сорок лет принесут ей миллиардное состояние. Она поставила условием это, плюс помощь Принца в том, чтобы разрешить еще несколько проблем.
Риз глядела на своего двойника, лежавшего на кровати в комнате, где пахло смертью. Глаза ее близнеца были закрыты, грудь вздымалась и опадала под светло-голубой простыней.
Риз снова была блондинкой, нос у нее стал прямее, рот — немного шире. У нее появились новая почка и новая барабанная перепонка, новые отпечатки пальцев. Риз нравилась ее новая внешность. Двойник тоже выглядел неплохо.
Два трупа — мужчины и женщины — распластались у подножия кровати: наемные убийцы, подосланные Бергером. Они выследили ее по дороге сюда, на Принц, но стоило им ворваться в жилище, как их изрешетили люди из службы охраны станции, притаившиеся в стенном шкафу спальни. Риз ждала исхода операции в соседней комнате, рука ее судорожно стискивала ладонь Кена. Напряженно ожидая треска автоматных очередей, она смотрела, как дышит под простыней ее двойник.
Потом охранники пришли за двойником. Они собирались его убить.
Двойник была клоном Риз. Лицо двойника подверглось той же пластической операции, что и оригинала, искусственные глаза Риз-2 были голубыми. Мышцы ей накачали посредством электродов, пока они не стали столь же крепкими, как у самой Риз. У нее даже была скоба в колене, какая имелась у Риз. Клон была пустышкой, разума и памяти подлинной Риз в ней не было никогда.
По плану следовало представить все так, будто Риз и наемные убийцы перестреляли друг друга. Охранники мягко ступали по комнате, наводя последний глянец. Риз захлестнула волна жаркого гнева. Да пошло оно все, подумала она.
Вырвав пистолет из рук наемного убийцы, она подняла его.
«Я туннельная крыса. Животное, трус, предатель. Иногда мне просто нужно напоминание».
— Это не убийство, — попытался прийти на помощь Кен.
— Нет, убийство, — отрезала Риз.