Весь декабрь читатели и окололитературная общественность мучилась слухами и подозрениями, совсем не оригинальными с учетом прочитанного: прикрыли! Однако действительность оказалась куда прозаичнее. Аккурат к сдаче декабрьского номера журнальное начальство вернулось из очередной загранкомандировки и «с колес» тиснуло в текущий номер свои путевые заметки. Покойный классик мог и подождать месячишко — гонорар ему был не к спеху…
Завершение сенсационной публикации состоялось в первом номере за 1967 год. И произошло то, что полностью укладывается в одно емкое слово: взрыв. Булгаковский роман за короткий срок был без преувеличения прочитан всеми, кто интересовался литературой. За что особая благодарность легиону машинисток в конторах, НИИ и просто «домушниц»: на рукописные копии «Мастера и Маргариты» перевели, наверное, львиную долю казенной бумаги в стране. Читателю со стажем, очевидно, нет нужды напоминать, что в считанные месяцы экземпляры заветных двух номеров «Москвы» были выкрадены из всех библиотек, а в центральной Ленинке (ныне — РГБ) его просто не выдавали, мотивируя отказ многомесячной очередью желающих ознакомиться. Роман зачитывали до дыр, переписывали отдельные цитаты и целые главы, заучивали наизусть фразы — честь, которой до Булгакова удостоились разве что Ильф и Петров.
А в среде любителей фантастики сентенции развязного кота Бегемота даже на время потеснили монологи другого представителя славного кошачьего племени: я имею в виду хвостатого склеротика из незабвенного «Понедельника» братьев Стругацких.
Угадайте с одного раза, какой роман окончательно побудил руководство СССР присоединиться к Международной конвенции по авторским правам? Правильно: «Мастер и Маргарита» — роман стал первой отечественной книгой, на титульном листе которой впервые появился привычный ныне значок copyright.
Прекратить поток перепечаток романа за рубежом идеологическое руководство страны к тому времени было не в силах. С другой стороны, соблазн превратить самый популярный советский роман в источник поступления твердой валюты подкреплялся нежеланием платить за миллионные тиражи западных классиков. Международная Бернская конвенция обязывала страны-участницы платить «задним числом», другая же, Гаагская, обратного хода не имела. Так было найдено поистине соломоново решение: в 1973 году СССР вступил в Гаагскую конвенцию — и сразу же подбросил западным издателям неприятный сюрприз. Издательство «Художественная литература» выпустило сборник «Романы» Михаила Булгакова, где, среди прочих, впервые был напечатан полный текст «Мастера и Маргариты», снабженный значком copyright.
Этот том в коричневом ледериновом переплете сразу же стал библиографической редкостью, поскольку выпущен был смехотворным для нашей страны тиражом — 30 тысяч экземпляров. Даже ЦКовская книжная экспедиция не включила книгу в свои ежемесячные списки, рассылаемые по начальству: книжкой тогда хвастали перед знакомыми, как сегодня каким-нибудь «Роллс-ройсом».
Впрочем, до широкого официального признания булгаковского романа оставалось ждать еще полтора десятилетия. А издали книгу исключительно с целями прагматическими: в первые же недели после выхода однотомника в свет тогдашний ВААП оказался завален заявками от зарубежных издательств. Всех интересовал, естественно, только этот роман писателя, — и теперь он приносил государству солидный доход в валюте.
Не считая этого раритетного тома, после первой журнальной публикации роман ходил по стране, в основном, в слепых рукописных копиях. Зато в 1975 году москвичи смогли увидеть первую сценическую версию «Мастера и Маргариты». Конечно, на спектакль Театра на Таганке смогли прорваться далеко не все желающие, а те, кому посчастливилось, рассказывали скандальные подробности. Причем, на сей раз это были не фирменные политические «фиги в кармане», к которым Любимов успел приучить и зрителей, и начальство, — а одна-единственная сцена, в которой актриса, игравшая Маргариту, впервые на советской сцене появлялась абсолютно обнаженной. Не совсем по тексту романа — весь Бал Воланда она просидела на стуле спиной к залу, — но и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать реакцию, Булгаковым же и предсказанную. Помните скандал в «Варьете»?[14]
Поначалу медленно и нерешительно, но с каждой новой попыткой все больше входя во вкус, начала осваивать новое непаханое поле литературная критика. С годами множились интерпретации, порой весьма экзотические: от политической, религиозной и мистической (эти, конечно, расцвели, в основном, в эпоху горбачевской перестройки) — до попыток утвердить роман Булгакова в русле соцреализма и новомодного «почвеничества». Этот диапазон ширился, пока, наконец, критика не осознала факт, очевидный уже первым читателям романа. Оказалось, что роман-то един, но представляет собой искусно приготовленный многослойный пирог из чередующихся смысловых и идейных пластов. И каждый читатель читает одну и ту же книгу, только раскрыв ее на своем уровне — в меру собственной эрудиции, литературной и общекультурной.
Первым, на мой взгляд, этот подход к роману Булгакова серьезно обосновал недавно ушедший от нас Александр Исаакович Мирер. Читатели «Если» хорошо знают, что известный отечественный писатель-фантаст в последние десятилетия жизни активно занимался литературоведением, выступая в этом амплуа под псевдонимом А. Зеркалов. И самым значительным трудом А. Зеркалова стала так и не изданная на его родине монография «Евангелие Михаила Булгакова» (1984, США). В этой книге тщательно проанализированы все возможные литературные и научные источники, доступные Булгакову в процессе работы над романом, а также общий куль-турно-исторический контекст, в котором создавался роман.
Оказалось, что роман Булгакова, как и предрекал его герой, скрывает в себе множество сюрпризов — по нескольку на каждом уровне восприятия текста.
Действительно, одни прочли в романе всего лишь увлекательную фантасмагорию о визите в Москву дьявола со свитой. Другие — едкую, почти диссидентскую политическую сатиру. Третьи — своего рода прообраз «городской фэнтези» (хотя, разумеется, при жизни Булгакова такого жанра еще не существовало). Четвертые — пронзительную, совершенно фантастическую историю настоящей любви («За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!»). Пятые — трагическую судьбу художника-творца, не понятого обществом. Шестые — произведение христианское, литературную иллюстрацию к евангельским текстам. Седьмые — произведение, напротив, богоборческое, спорящее с указанными текстами. Восьмые — произведение мистическое, демонологическое, полное сакральных тайн и загадок. Девятые насладились высокоинтеллектуальной литературной игрой с зашифрованными намеками-отсылками к произведениям мировой литературы… Список можно продолжать еще долго.
На самом деле, как мне кажется, в этой многослойной книге присутствует все вышеперечисленное. Но, как в современной компьютерной игре, рассредоточено на разных «уровнях сложности», так что каждый конкретный читатель находит в романе Булгакове что-то свое, соответствующее собственному уровню.
Поясню это на примере «ершалаимских» глав.
Большинству советских читателей, да и многим нынешним, знакомым с Писанием понаслышке, эти главы кажутся всего лишь литературным переложением евангельской притчи о суде над Иисусом Христом и его распятии. Взору тех, кто открывал тексты Евангелий, предстает история совсем иная: более чем странная, если не сказать — еретическая, если рассматривать ее сквозь призму христианских канонов. В этой истории Иешуа — никакой не Богочеловек, а Воланд — никакой не Сатана; да и автор романа предстает человеком почти неверующим, хотя и происходившим из семьи профессора богословия. Переход еще на один уровень сложности, для которого требуется знание теологической литературы, в частности, суть и эволюция споров об историчности Христа, откроет перед читателем новую притчу. А те, кто знаком еще и со священными книгами иудаизма — Торой и Каббалой, — увидят все в той же истории Иешуа и Понтия Пилата неожиданный поворот, недоступный всем ранее перечисленным категориям читателей… И так далее.
То, что книги, как люди, проживают собственные жизни, не является откровением. Роман Михаила Булгакова прожил жизнь, по драматизму не уступающую биографии его автора: пережил и забвение, и угрозу своему существованию, и блистательный успех, и хулу, и моду, и почти обожествление, сменившееся безразличием нового — не читающего вовсе — поколения. Этой книге грозили власти и толпа экзальтированных фанатиков, сплетни, домыслы, мифы, болезненные хирургические операции цензоров и холодное прозекторское любопытство критиков.
Книга все это пережила. И теперь, когда все волны, хочется верить, схлынули, главный роман Михаила Булгакова, как и его во многом автобиографический герой, заслужил высшей справедливости. Не света — но покоя. Покоя на книжных полках тех, кто уже не представляет себе жизни без «Мастера и Маргариты» — и время от времени в тишине квартиры будет перечитывать роман, невзирая на то, какие там бури бушуют в литературном мире.
«Еврокон-2002»
проходил с 3 по 7 июля в Чехии, в маленьком городке Хетебор. На конвенте присутствовали Джордж Мартин, Анджей Сапковский и другие известные писатели. Поучаствовала в мероприятии и немногочисленная российская делегация во главе с критиком А. Синицыным и писателем Р. Злотниковым. Лучшим журналом Европы в этом году была признана словацкая «Fantazia» («Если» получил подобный приз в 2000 году и по существующим правилам может быть снова выдвинут на соискание не ранее чем через 10 лет). Лучшим писателем объявлен итальянец Валерио Евангелисти, лучшим художником Й. Красны (Чехия), лучшим фэнзином — издаваемая Юрием Илковым «Terra Fantastica» (Болгария). Кроме того, вручались так называемые «призы поддержки» — лучшим авторам, выпустившим дебютные книжки. Наряду с болгарином Александром Карапанчевым, а также представителями Чехии и Словакии, лауреатом этого приза стал москвич Виталий Каплан, начавший свою творческую карьеру победой в конкурсе «Альтернативная реальность» журнала «Если».
«Искусственный разум»
Стивена Спилберга признан лучшим фантастическим фильмом прошлого года. На 28-й церемонии вручения премий «Сатурн» (своеобразного «Оскара» кинофантастики), проходившей 10 июня в Лос-Анджелесе, также объявлены победители в номинациях фэнтези и хоррор. Ими стали соответственно первая часть трилогии «Властелин Колец» Питера Джексона и «Другие» Алехандро Аменобара. Лучшим актером признан Том Круз («Ванильное небо»), актрисой — Николь Кидман («Другие»), юным актером — Хейли Джойл Осмент («Искусственный разум»). За режиссуру был премирован Питер Джексон, за сценарий — Стивен Спилберг. Среди множества других наград стоит отметить приз лучшему сериалу — «Баффи — потребительница вампиров».
Интерес
к классической английской сказке не угасает. Практически одновременно запущено два проекта, имеющих прямое отношение еще к одному знаменитому сказочнику. Жизни Джеймса Барри будет посвящен фильм «Страна Никогде Джеймса Барри». Джонни Депп сыграет здесь самого Джеймса Барри, а роль его друга и финансового покровителя Чарлза Фромана исполнит знаменитый Дастин Хоффман. Тем временем готовится и масштабная постановка «Питера Пэна», сюжетно наиболее близкая к оригиналу. Продюсеры фильма уже объявили картину первой игровой кинопостановкой знаменитой сказки (спилберговский «Крюк» они считают слишком далеким от оригинала, а советский фильм Леонида Нечаева, видимо, не знают). Режиссером будущей ленты стал Пи Джей Хоган («Свадьба лучшего друга»).
Заокеанские премии
продолжают сыпаться, как из рога изобилия. 5 июля в Канзасском университете состоялась церемония вручения Мемориальной премий имени Джона Кэмпбелла (ее поделили романы «Терраформированная Земля» Джека Уильямсона и «Хронолиты» Чарлза Уилсона). Там же была вручена и премия имени Теодора Старджона за лучшее произведение короткой формы — ее завоевал рассказ Энди Дункана «Шеф-дизайнер».
Тогда же, 5 июля, но в Лос-Анжелесе, во время конвенции «Вестеркон», своих лауреатов объявил критико-информационный журнал «Локус». Обладатели премий журнала определяются по результатам голосования подписчиков. В результате лучшим НФ-романом признан «Проход» Конни Уиллис, романом-фэнтези — «Американские боги» Нила Геймана, дебютным романом — «Стрелка Кушиера» Жаклин Кэри. Призы также получили повесть «Искатель» Урсулы Ле Гуин и короткая повесть «Ад — это отсутствие Бога» Теда Чана, рассказ «Кости Земли» Урсулы Ле Гуин, публицистика Майкла Суэнвика «Быть Гарднером Дозуа», а сам Гарднер Дозуа объявлен лучшим редактором. Лучшим журналом стал «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», издательством — «Тог», а художником — по привычке Майкл Уэлан.
Но и по эту сторону океана не забывают награждать фантастов. Англичанин Терри Прачетт удостоился Медали Карнеги — самой престижной британской премии в области детской литературы (помимо хорошо известного российскому читателю Плоского Мира, автор писал и произведения, которые с некоторой долей условности можно отнести к детской прозе: например, серию повестей о номах).
Родился в 1959 году в Новосибирске. Окончил Новосибирский электротехнический институт, работал программистом в Институте ядерной физики Сибирского отделения Академии Наук. Свой первый рассказ опубликовал в 1983 году в газете «Молодость Сибири». Тогда же пришел в клуб любителей фантастики «Амальтея», возглавляемый старейшим новосибирским писателем Михаилом Петровичем Михеевым. При его поддержке и помощи еще одного фантаста, Алана Кубатиева, опубликовал подборку рассказов в сборнике «Снежный Август» (Новосибирск). Публиковался в различных журналах Кишинева, Минска, Новосибирска, Варшавы. С 1988-го по 1992 год постоянно печатался в сборниках «Румбы фантастики», выпустил две книги — «Ждите событий» (1989) и «Проклятие диавардов» (1991). В соавторстве с Игорем Ткаченко написал две книги для детей — «Путешествие в таинственную страну, или Программирование для мушкетеров» (1988) и «Пленники Черного Метеорита» (1990). Самый известный роман автора — «Незаменимый вор» (2000) — дважды переиздавался.
Параллельно с литературной биографией А. Бачило развивалась и его телевизионная карьера. В 1992 году он пришел в известный клуб юмористов «Контора Братьев Дивановых», затем в команду КВН Новосибирского государственного университета. Разрабатывал телесценарии игр и фестиваля КВН в Сочи. Сейчас А. Бачило живет в Москве, работает сценаристом, режиссером (а порой и актером) программ «О.С.П.-студия», «Несчастный случай» и других.
Один из самых ярких представителей нового поколения американской фантастики Джеймс Блейлок одинаково уверенно чувствует себя на всех сопредельных территориях Страны Фантазии. Он выступает в жанрах фэнтези, хоррора, «твердой» НФ, а ряд его произведений позволил критикам зачислить Блейлока в лидеры паропанка. Награды автора столь же «полярны»: в одном 1986 году он получил и Премию имени Филипа Дика, и Всемирную премию фэнтези.
Джеймс Блейлок родился в 1950 году в пригороде Лос-Анджелеса, Лонг-Биче, окончил Калифорнийский университет в Фуллертоне, после чего кем только ни работал: продавал «собачье питание», строил дома, преподавал язык и литературу в колледже. В фантастике автор дебютировал рассказом «Красная планета» (1977) и с тех пор опубликовал полтора десятка книг. Среди его самых известных романов — «Гомункулус» (1986), «Страна грез» (1987), «Бумажный стаканчик Грааля» (1991), «Машина лорда Кельвина» (1992), «Все колокола Земли» (1995). Лучшие из опубликованных рассказов Блэйлока составили единственный сборник писателя — «Тринадцать фантазмов» (2000).
(См. биобиблиографическую справку в № 2, 2002 г.)
Английский критик Ник Дживерс, опубликовавший интервью с американским автором Полом Ди Филиппо, назвал писателя «представителем научно-фантастической богемы». «Ди Филиппо, — писал Дживерс, — с одинаковой легкостью чувствует себя в любом пространстве-времени, любом поджанре или любой стилистике этой литературы. Писатель без очевидных усилий может написать рассказ, действие которого разворачивается в Древнем Риме, а затем легко перескочить к Зазеркалью Алисы, потом совершить путешествие в покои Эмили Дикинсон, а после отправиться исследовать потусторонний мир. Причем все эти истории будут блестяще стилизованы: автору под силу и имитация викторианской речи, и современный слэнг, и галлюцинаторное арго воображаемого будущего».
Самый заметный и яркий писательский дуэт российской словесности последнего десятилетия. Киевляне, граждане Украины, но львиную долю их творчества занимают произведения на русском языке.
Марина Ширшова-Дяченко (род. 1968 г.) — профессиональная актриса театра и кино, преподаватель искусства сценической речи в Киевском театральном институте. Сергей Дяченко (род. 1945 г.) тоже тесно связан с театрально-кинематографическим миром: по его сценариям снято несколько документальных и художественных кино- и телефильмов, в том числе «Звезда Вавилова», «Николай Вавилов» и «Голод-33». Кроме того, С. Дяченко — профессиональный врач-психиатр, кандидат биологических наук (и, добавим, отличный спортсмен-подводник).
Литературная звезда супругов взошла в 1994 году с выходом дебютного романа в жанре героико-романтической фэнтези «Привратник», получившего сразу две престижные награды — приз «Хрустальный стол» как лучшее произведение украинской фантастики и премию «Еврокон» (лучшие европейские фантасты года). Впоследствии М. и С. Дяченко собрали полный букет жанровых премий — «Сигму-Ф», «Бронзовую улитку», «Аэлиту» и другие. Зарекомендовав себя как талантливые авторы фэнтези, супруги тем не менее довольно быстро отошли от канонов жанра. Героико-романтические атрибуты уступили место выраженному психологизму и философскому подтексту. Сегодня Дяченко — признанные лидеры философской фантастики, в которой переплетены элементы фэнтези, НФ, неомифологизма и городского романа. Они авторы 13 книг, таких, как «Ритуал» (1996), «Скрут» (1997), «Ведьмин век» (1997), «Пещера» (1997), «Казнь» (1999), «Корни камня» (1999), «Армагед-дом» (2000), «Магам можно все» (2001), «Долина совести» (2001), и других.
(См. биобиблиографическую справку в № 1, 2002 г.)
Волгоградцы Любовь и Евгений Лукины еще в середине 1980-х завоевали репутацию мастеров короткой фантастической новеллы. Но с 1994 года Евгений Лукин выступает как сольный автор — супруга и соавтор отошла от литературной деятельности, а еще через два года ее не стало.
Сольная биография волгоградского писателя, продолжившего развитие иронической и социальной фантастики, оказалась не менее удачной. С появлением романа «Разбойничья злая луна» (1997), сюжетно и идейно пересекающегося с известной повестью 80-х «Миссионеры», рассказчик Лукин стал активно выступать и в крупной форме. Книги «Там, за Ахероном» (1995), «Катали мы ваше солнце» (1998), «Зона справедливости» (1998) и другие сразу же после выхода в свет становились событием в отечественной фантастической прозе. На сегодняшний день Е. Лукин — обладатель, вероятно, самой большой коллекции всевозможных жанровых призов и премий — он «полный кавалер» приза читательских симпатий «Сигма-Ф» (за роман, повесть и рассказ), лауреат премий «Бронзовая улитка», «Интерпресскон», «Роскон», «Странник». В 2002 году в Екатеринбурге писатель был удостоен еще одной престижной премии — «Аэлита». Не меньшую известность Е. Лукин получил как бард и самобытный поэт.
(Биоблиографические сведения об авторе см. в статье Д. Байкалова)
«В школе я больше всего не любил составлять «план сочинения». Ведь план — это лишь основа текста, скелет. Но если взять скелет и обложить его кусками шкуры, живого существа уже не получить. Максимум — чучело… Так и с книгами. Мне кажется, что заранее продумав и расписав произведение — от первой страницы до последней, автор может многое приобрести — итоговый текст будет гармоничным, правильным, даже красивым. Только живым не станет.
Есть, конечно, писатели, которые со мной не согласятся. Их герои всегда поступают только так, как хочет автор. Написав первую букву, такие авторы уже знают, каким станет последнее слово в книге. Я готов восхищаться ими, словно золотых дел мастерами, творящими подобие цветка из металла и камня. Но когда я спрашиваю кого-нибудь из коллег: «Ну почему в твоей книге такой неуклюжий конец, ведь лучше было бы по-другому…», — и слышу в ответ: «Так написалось», — я почтительно склоняю голову. Ибо так рождается тайна. Так появляется на свет живая книга — несовершенная, как мы сами, и нелогичная, словно сама жизнь.
Потому я больше всего люблю те свои книги, над которыми я не властен. Те, которые пришли и сказали: «Напиши нас! Забудь обо всем, садись и пиши».
И повесть «Пограничное время» — одна из таких книг».
Американский писатель Джон Альфред Тейлор родился в 1952 году и дебютировал в научной фантастике рассказом «Дуб и пепел» (1977). С тех пор Тейлор ограничился произведениями короткой формы, опубликовав более двадцати рассказов в журналах и антологиях.
Канадский филолог и писатель Томас Уортон гораздо более известен в среде любителей поэзии и философской прозы, нежели фантастики. Он родился в 1971 году в Гранд-Прэйри (провинция Альберта), закончил местный университет с дипломом филолога и защитил диссертацию в Университете Калгари. В настоящее время преподает литературу в колледже города Эдмонтона.
Дебютом Уортона в литературе стал роман «Ледовые поля» (1995): по жанру — нечто среднее между сказкой и сюрреалистической прозой. В той же манере написан и его второй роман, «Саламандра» (2001). В рассказах писателя нередко присутствуют элементы фантастики, но по жанру они ближе всего к философским притчам.
Творчество известной американской писательницы Эстер Фриснер-Стуцман (род. в 1951 г.) почти всецело принадлежит жанру фэнтези (одно из редких исключений — роман «Дитя войны» по мотивам сериала «Звездный путь», вышедший в 1994 году).
Первое опубликованное произведение Фриснер — рассказ «Дело для героев» (1982). С тех пор она написала около ста рассказов и несколько многотомных серий романов. Это построенные на мотивах арабских сказок «Хроники двенадцати королевств», серия «Нью-Йорк», где действие происходит в современности, а также «Демоны», «Гномы», «Маджик» и другие. Среди отдельных романов Фриснер выделяется «Кровь друида» (1988) — альтернативная история, действие которой разворачивается в викторианской Англии, а главные герои — пара сыщиков, напоминающих Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Два рассказа писательницы, «Смерть и библиотекарь» (1994) и «День рождения» (1995), завоевали премии «Небьюла». Эстер Фриснер составила также несколько тематических антологий, в том числе и такую экзотичную, как «Инопланетянка, беременная от Элвиса» (1996, в соавторстве с Марти Гринбергом).