«Челнок» приземлился метрах в двухстах от базы. Надевать скафандры нам не пришлось, так как к выходному шлюзу «челнока» тотчас подкатил гусеничный краулер. Мы перебрались в него по специальному переходному «рукаву», и транспортер с лязгом и скрежетом повез нас к зданию базы — ничем не примечательной «коробке» из грязно-серого пластика.
Внутри здание базы оказалось все того же унылого серого цвета. Все Наши уже собрались в одном из залов и коротали время, лениво переговариваясь. Я нашел свободное местечко рядом с Фрилендом и тоже сел.
— Как делишки, Джефф? Как ты себя чувствуешь? — спросил я, так как Фриленд все еще выглядел довольно бледно.
— Если бы боги хотели, чтобы человек мог жить в невесомости, они дали бы ему желудок из железа, — ответствовал Джефф. — Спасибо, мне немного лучше. Чего бы я только ни отдал за пару затяжек!..
— Я тоже.
— Ты-то, похоже, переносишь невесомость нормально. Или, может, ты бывал в космосе раньше?
— Да, я защитил диссертацию по вакуумной сварке и провел три недели на земной орбите, воплощая собственные тезисы в жизнь. — Я откинулся на спинку кресла и по привычке сунул руку в карман к заветной коробочке, но ее там не было. Системы жизнеобеспечения корабля не рассчитаны на никотин и тетрагидроканнабинол[5].
— Наземная подготовка была достаточно тяжелой, — заметил Джефф. — А теперь еще это…
— Хотел бы тебя утешить, да не могу… — Я пожал плечами.
— Проклятие! — выругался Джефф. — Ведь это же межзвездная война, так пусть ею занимается Звездный Флот! Но нет, кому-то понадобилось использовать и нас. Помяни мое слово: когда нас отправят на планету-портал, мы либо спокойно просидим там ближайшие пол сотни лет, либо…
— Послушай, Джефф, — перебил я, — иногда не мешает взглянуть на дело со всех сторон. И если существует хотя бы один шанс из тысячи, что наше сидение может принести пользу и предотвратить атаку тауранцев…
— Смир-но!..
Мы не спеша поднялись и встали по двое и по трое возле своих кресел и диванчиков. Дверь отворилась. В холл вошел самый настоящий майор, и я невольно напрягся. Майор был самым старшим офицером, какого я когда-либо видел. Грудь его украшало множество нашивок и значков, включая красную полоску, означавшую, что он был ранен в бою в каком-то из прежних сражений — вероятно, он участвовал в одном из «локальных конфликтов».
— Садитесь, садитесь… — Майор махнул нам рукой, потом уперся кулаками в бока и оглядел нашу роту с легкой улыбкой. — Добро пожаловать на Харон, — прибавил он. — Вы выбрали для посадки на редкость погожий денек: сегодня температура за бортом по-летнему жаркая — целых восемь с половиной градусов выше абсолютного нуля. И в ближайшие полторы — две сотни лет существенного понижения температуры не ожидается.
Кое-кто из наших неуверенно рассмеялся, и майор нахмурился.
— На вашем месте я бы не стал смеяться, — сказал он. — Наша база — кстати, она носит название «Майами» — находится в самых настоящих тропиках, так что наслаждайтесь теплом… пока можете, поскольку большая часть вашей подготовки будет проходить на ночной стороне планеты. Там температура редко поднимается выше двух градусов по абсолютной шкале.
Я знаю, вы уже прошли кое-какую подготовку на Земле и Луне, но по сравнению с тем, что вам предстоит, это была легкая гимнастика. Впрочем, она тоже может помочь вам выжить на Хароне, но на вашем месте я бы не особенно на это рассчитывал. Здесь вам придется начинать все сначала. Инструменты, оборудование, оружие, маневры — все это предстоит повторить снова, но в гораздо более сложных условиях. Вы сами убедитесь, что при здешних температурах оборудование не работает, оружие отказывается стрелять, а людям приходится быть очень, очень осторожными, если они хотят остаться в живых.
Некоторое время майор разглядывал какой-то список, который держал в руке.
— Итак, вас здесь сорок девять женщин и сорок восемь мужчин; двое погибли, один отставлен по рекомендации психиатра. Зная, какие испытания вы уже прошли, я удивлен, что рота потеряла всего троих. Впрочем, вам будет интересно узнать, что я останусь весьма доволен, если после последнего испытания из девяноста семи уцелеет хотя бы полсотни. Кстати, единственный способ не закончить последний этап подготовки — это погибнуть. Все, кто здесь находится — включая и меня, — смогут вернуться на Землю только после того, как побывают на боевом дежурстве и понюхают пороха.
Ваша подготовка завершится через месяц. После этого вы отправитесь к коллапсару Старгейт, который находится на расстоянии пары световых лет отсюда. Вы разместитесь на Старгейт-1 — самой большой портальной планете — и останетесь там до тех пор, пока не прибудет смена. Будем надеяться, что это произойдет не позднее, чем через месяц — вторая группа прибудет на Харон для завершения подготовки, как только вы уедете отсюда.
После того как вы покинете Старгейт, вам предстоит отправиться к другому стратегически важному коллапсару, построить там военную базу и сразиться с врагом, если он нападет. Ну а если атаки не будет, ваша задача упрощается. Вам придется только поддерживать базу в рабочем состоянии и ожидать дальнейших приказов.
Последние две недели вашей тренировки на Хароне как раз включают строительство такой базы на ночной стороне планеты. Предупреждаю сразу: там вы будете полностью предоставлены самим себе. Никакой связи с базой «Майами», никакой эвакуации, даже в экстренных случаях, никаких поставок продовольствия или материалов. Насколько вы преуспели в строительстве оборонительных сооружений, мы проверим с помощью управляемых роботов, которые нападут на вас в течение этого двухнедельного срока. Кстати, роботы будут вооружены. — Майор посмотрел на часы. — И последнее… Весь постоянный персонал базы на Хароне — испытанные в боях ветераны. Всем нам по сорок — пятьдесят лет, но я уверен, что мы ни в чем вам не уступим. Двое из нас будут с вами постоянно; они даже отправятся с вами на Старгейт. Эти двое — ваш ротный командир капитан Шерман Стотт и ротный старшина сержант Октавио Кортес. Джентльмены?..
Двое мужчин, сидевших в первом ряду, легко поднялись и повернулись к нам. Капитан Стотт выглядел не таким крупным, как майор, но, несомненно, был вылеплен из того же теста или, лучше сказать, высечен из того же камня. Гладкое, словно фарфоровое, лицо было сурово, на губах играла циничная полуусмешка, крупный подбородок оттеняла аккуратная полоска бороды шириной в сантиметр, не больше. На вид капитану было около тридцати. На бедре у него висел внушительных размеров старинный пистолет, который, похоже, стрелял самыми обыкновенными пулями.
Сержант Кортес оказался совсем другим. Его гладко выбритая голова была неправильной формы — с одной стороны она выглядела совершенно плоской, словно у сержанта была удалена часть черепа. Чрезвычайно смуглое лицо Кортеса было сплошь исчерчено шрамами и глубокими морщинами. Половины уха у него не обнаружилось, а глаза были столь же выразительны, как клавиши компьютера. Кортес носил бородку и усы, которые, соединяясь кольцом, напоминали приклеенную к коже мохнатую гусеницу. Озорная мальчишеская улыбка, способная украсить любого, сержанту совершенно не шла. Больше того, она делала его по-настоящему отталкивающим. Во всяком случае, сам я в жизни не встречал человека столь отвратительной наружности. Однако если исключить лицо, шесть с небольшим футов его тела вполне годились для рекламы какого-нибудь культуристского курорта.
Стотт и Кортес не носили на груди ни значков, ни нашивок. Сержант был вооружен небольшим карманным лазером, который висел у него под левой мышкой на магнитном держателе. У лазера на рукояти были деревянные накладки, которые от частого употребления сделались совсем гладкими, точно отполированными.
— А теперь, — сказал майор, — прежде чем я поручу вас заботам этих в высшей степени достойных офицеров, позвольте мне предостеречь вас в последний раз. Два месяца назад на Хароне не было ни единой живой души. Чтобы построить эту базу, команда из сорока пяти человек целый месяц работала не покладая рук. Двадцать четыре человека из сорока пяти погибли при строительстве. Все это говорит о том, что Харон — одна из самых опасных планет, на которых пытался выжить человек. Но и там, куда вы отправитесь позже, будет не лучше, а скорее всего еще хуже, и вы должны быть к этому готовы. Ваши командиры постараются научить вас выживанию в экстремальных условиях; слушайте их и… следуйте их примеру. Все они пробыли на Хароне гораздо дольше, чем придется прожить вам. Капитан?.. — И, кивнув Стотту, майор вышел.
— Смирр-на! — Последний слог прозвучал, как удар бича, и мы поспешно вскочили.
— Слушайте меня внимательно, повторять я не намерен!.. — прорычал капитан. — На Хароне мы находимся в боевых условиях, поэтому наказание за нарушение дисциплины и неповиновение вышестоящему начальнику может быть только одно! — Капитан выхватил из кобуры пистолет и поднял его над головой, держа за ствол, как дубинку.
— Это — армейский автоматический пистолет «кольт» образца 1911 года калибра 45 — простое, но весьма эффективное оружие. И я, и сержант имеем полномочия расстреливать на месте всякого, кто будет нарушать дисциплину, так что не принуждайте нас к этому. Мы исполним наш долг без малейших колебаний и промедления. — Он убрал пистолет. Замок кобуры громко щелкнул в мертвой тишине.
— Я и сержант Кортес убили на своем веку людей больше, чем сидит сейчас здесь, в этой комнате. После участия в разных драчках мы вступили в Международные силы ООН и прослужили там больше десятка лет. Ради привилегии командовать вашей ротой я отказался от очередного звания; то же сделал и сержант Кортес, потому что мы оба предпочитаем штабной работе службу в боевых частях.
Не забывайте об этом ни днем, ни ночью, и тогда, быть может, вам повезет, и вы уцелеете. А сейчас сержант доведет до вас ваши новые обязанности более подробно. Сержант, принимайте командование… — И, повернувшись на каблуках, капитан вышел из комнаты.
Сержант двигался, как тяжелая машина со множеством шарикоподшипников. Когда дверь за капитаном с шипением закрылась, он не спеша повернулся к нам и скомандовал на удивление мягким тоном:
— Вольно, садись.
Сам он уселся на стол, стоявший у передней стены комнаты. Стол затрещал, но выдержал.
— Капитан вас немножко напугал, — сказал Кортес. — Я тоже выгляжу страшновато, но на самом деле мы желаем вам только добра. Капитана вы, скорее всего, не увидите до тех пор, пока он не присоединится к нам во время маневров. Вам придется общаться со мной, так что лучше вам привыкнуть к этой штуке. — Он прикоснулся ладонью к плоской части головы. — Кстати, о мозгах… У меня их осталось еще достаточно, хотя кое-кто очень старался вышибить их напрочь. Всем нам, старым ветеранам, поступившим на службу в ЮНИС, пришлось пройти те же тесты и испытания, что и вам, призванным по Акту об элитной мобилизации. Вы, несомненно, умны и отлично подготовлены физически; мы с капитаном — тоже, но у нас есть перед вами одно важное преимущество — опыт.
Кортес, не глядя, пролистал списки и отложил в сторону.
— Как и сказал капитан, во время учений может быть только один вид дисциплинарного взыскания — расстрел на месте. Но я уверен — нам не придется прибегать к этой мере слишком часто и убивать вас за непослушание. Харон сделает это быстрее и лучше.
Другое дело — в казармах. Чем вы там занимаетесь, нас не касается, но после того как вы наденете скафандры и выйдете из здания, ваши действия должны быть безупречны. За пределами базы вам на каждом шагу будут встречаться ситуации, когда глупость одного может погубить всех.
Как бы то ни было, начнем мы с того, что подготовим ваши боевые скафандры. Оружейник уже ждет вас в казарме, он займется с каждым индивидуально. Идемте же, не стоит заставлять его ждать.
— Я знаю, на Земле вам прочли десятки, может быть, даже сотни лекций об устройстве боевого скафандра и о том, что он может, а что не может… — Оружейник был маленьким, начинавшим лысеть мужчиной в комбинезоне без знаков различия, но сержант Кортес велел нам называть его «сэр», поскольку оружейник был лейтенантом. — Но я бы все же хотел заострить ваше внимание на некоторых пунктах и добавить кое-что из того, что ваши инструкторы не посчитали нужным вам сообщить или просто не знали. Ваш сержант был так любезен, что согласился побыть наглядным пособием. Прошу вас, сержант…
Кортес сбросил свой комбинезон и поднялся на небольшое возвышение, где стоял боевой скафандр. Скафандр был открыт и напоминал гигантскую мыльницу в форме человеческого тела. Пятясь, Кортес вошел в него и просунул руки в узкие рукава. Послышался щелчок, и скафандр с шипением закрылся. Он был светло-зеленого цвета, на шлеме белыми буквами написано: КОРТЕС.
— Камуфляж, сержант.
Скафандр из бледно-зеленого сделался белым, потом грязно-серым.
— Это самая лучшая камуфляжная раскраска как для Харона, так и для большинства планет-порталов, — сказал Кортес. Голос его доносился как будто со дна глубокого колодца. — Но в конструкции скафандра предусмотрены и другие комбинации. Смотрите… — Серый цвет пошел светлыми и темными пятнами и превратился в зелено-коричневый.
— Вариант «джунгли»… — Скафандр снова поменял окраску и приобрел цвет светлой охры. — «Пустыня»… — Коричневый цвет начал темнеть, пока не превратился в глухой черный. — «Космическая ночь»…
— Очень хорошо, сержант, — вмешался оружейник. — Насколько мне известно, это — единственная специфическая функция скафандра, которая была усовершенствована за время вашей подготовки. Пульт управления защитной окраской помещается возле левого запястья и, по совести сказать, довольно неудобен, однако как только вы немного с ним освоитесь, вы без труда сможете включать необходимую комбинацию.
Теперь пойдем дальше… На Земле вы почти не тренировались с этими штуками, так как нам не хотелось, чтобы вы привыкли пользоваться скафандром в нейтральной обстановке. Запомните раз и навсегда: боевой скафандр является самым смертоносным личным оружием из всех когда-либо существовавших его разновидностей. Даже со снятым вооружением он весьма опасен… и в первую очередь для того, кто его носит. Человек, если он достаточно беспечен, очень легко может убить самого себя… Повернитесь-ка, сержант.
Кортес легко и даже грациозно повернулся к нам спиной.
— Вот подходящий пример… — Оружейник постучал согнутым пальцем по прямоугольному выступу между лопатками скафандра. — Это так называемые теплообменники. Как вам известно, скафандр автоматически поддерживает нормальную температуру вне зависимости от внешних климатических условий. Армированный пластополимер, из которого он сделан, является превосходным изолятором, однако ребра теплообменников, отводящие в пространство избыточное тепло, все же нагреваются, и довольно сильно, особенно по сравнению с температурами, господствующими на неосвещенной стороне планеты.