Бик протянул руку.
— Договорились. Тридцать процентов участка, если вы поможете мне добраться туда.
Сувон улыбнулась и покачала головой.
— Пятьдесят.
Черт! На нее было очень приятно смотреть, стоило лишь привыкнуть к ее мускулистости.
— Хорошо, пятьдесят. — Бик не умел торговаться, он отдал Кэри всю свою собственность в Чао, лишь бы не ссориться с ней. — Ну, значит в дорогу. А как же ваш друг?
— Месяц назад он сгорел во время прыжка. Ему было всего каких-то пятьсот двенадцать лет! — Сувон пожала плечами, но было видно, что она страдает.
— Искренне сожалею, — он взял ее руку и обнаружил, что это была сильная, мозолистая, деятельная рука — под стать всей внешности Сувон. Он крепко пожал ее и отпустил.
Она улыбнулась ему чуть криво. Совершенно очевидно, что Сувон, сталкиваясь с проблемой, предпочитала брать быка за рога — немедленно, отбросив страх, со всей одержимостью.
Теперь он был готов.
Они вышли из лифтового холла на служебный балкон с решетчатым полом и сугубо функциональными перилами. Открывшееся перед ними зрелище ошеломило Бика. Снаружи ОПР являла собой волшебный лес сквозных ферм из серых составных балок, которые каким-то образом начинали блестеть, слившись на расстоянии в единую ленту, уходящую в неизмеримую даль. Порой по одному из верхних путей бесшумно проносился вагон, прижимаемый к верхним рельсам центробежной силой благодаря своей скорости, превосходящей орбитальную.
Широкая серая полоса ОПР совсем подавляла лифтовую башню, которая скрепляла ее с планетой. Ниже их балкона башня быстро превращалась в еле заметную нить, уходящую к островку, почти невидимому в необъятном сине-черном океане. На краю северного горизонта можно было с трудом различить полоску сине-зеленой суши и разбросанные поблизости острова, но это были лишь мелкие детали в океане, испещренном тенями облаков и похожем благодаря обману зрения на вогнутую чашу.
— Именно так выглядит Чао, если смотреть с балкона под самым сводом, только соотношение воды и суши обратное. Высота купола всего пятьдесят километров, но на глаз разницу в масштабах заметить трудно.
— Удивительно, как вы не поделились с ней этим.
— Да нет, я взял ее туда, надеясь, что она передумает. Я был готов на все ради нее.
— Но оказались слишком гордым, чтобы за нее бороться, да? — Сувон повернула к нему лицо в золоте шлема, и он увидел себя в миниатюре на фоне восходящего размытого солнца.
— Примерно так.
Солнце только-только взошло под ними, а местного полудня оно достигнет через две недели. Гордость? Бик улыбнулся; прежде Венере для одного оборота вокруг своей оси требовалась заметная часть земного года, но тысячелетие вымораживания углекислого газа из атмосферы и соскребывания вулканического пепла с базальтовых равнин, плюс два века доставки воды сократили этот срок примерно до одного земного месяца. Добились этого люди и машины. Бик невольно ощутил прилив гордости. Процесс образования коры продолжался, на что указывали многочисленные вулканы и частые землетрясения, которые, согласно большинству прогнозов, будут составлять неотъемлемую часть жизни на Венере еще примерно десять миллионов лет. И строительство внизу велось с учетом этого.
На меркурианский взгляд Бика солнце выглядело крохотным и, казалось, поблескивало в стороне от центра широкого кольца рассеянного света. Это, сообразил он, был солнечный щит окружностью в двадцать четыре миллиона метров. Его воображению инженера представилась колоссальная структура, основанная на сбалансировании силы тяготения с непрерывно уравновешивающимся давлением протонов — принцип Лагранжа между Солнцем и Венерой. В данный момент он служил солнечным ситом и пропускал половину света на Венеру, а вторую половину преобразовывал в энергию для звездных портов и заводов, производящих антиматерию. Теперь Бик различил призрачный мерцающий диск, заметно больше и ближе солнечного диска. Его края улавливали и отражали свет, что создавало впечатление яркого кольца.
— Кончили знакомиться с достопримечательностями? — мягко спросила Сувон.
— Теперь я понимаю, почему вам нравится здесь жить.
Она засмеялась.
— Вам следует посмотреть, как гигатонный водотанкер опускается на приемное устройство посадочной полосы. Вон та темная лента посередине. Сразу понимаешь, что такое настоящее астроманеврирование. Великолепно! А теперь давайте-ка еще раз проверим снаряжение.
Бик проверил снаряжение Сувон, а она — его.
— Готовы. А теперь, Бик, — продолжала она, понижая голос, который вдруг приобрел театральную вкрадчивость, — ты когда-нибудь воображал, как приносишь себя в жертву? Становишься человеком-бомбой во имя какой-нибудь идеи? Позволяешь любимой убить тебя? Падаешь на свой меч? Занимаешь место Жанны д’Арк на костре?
Бик не видел ее глаз, но подумал, что они сверкают. Да, конечно, он воображал такое, но не мог заставить себя признаться: в меркурианском обществе делиться подобным с другими, пусть самыми близкими, было не принято. На планете без воздуха самоубийцы иногда увлекали с собой еще кого-нибудь, и даже фантазировать на такие темы считалось постыдным.
Бик даже вздрогнул.
— Не можешь признаться, так? Но это же вполне нормальные фантазии. Они посещают всех, и когда-нибудь, когда мне надоест бессмертное тело, подарочек наших специалистов по генной инженерии, я, пожалуй, спикирую отсюда без всякого снаряжения. Возможно, в вакуумном костюме, чтобы еще немного поощущать… ну, например, как я горю. Но и только. Я просто разбегусь, брошусь вниз и предоставлю природе довершить остальное. Кончу жизнь падающей звездой!
Она села верхом на перила, повернулась, схватила его за руку и разразилась демоническим хохотом.
— Такие фантазии бывают у всех нас… и настало время предаться им сполна! Давай же!
Словно в трансе, он перекинул ногу через перила, потом другую и встал на носки, держась за поручень на высоте в триста километров над океаном.
Грудь Сувон вздымалась с каждым взволнованным вздохом.
— Ну же! — закричала она. — Оттолкнись и умри! — и тут же сама последовала своему приказу: с воплем, от которого кровь стыла в жилах, она быстро полетела вниз, стремительно удаляясь от него.
Бик вытянул шею, чтобы увидеть ее, и заскользил. «Какого черта? Давай! — потребовало что-то внутри него. — Прыгай!» Он оттолкнулся и оказался в свободном падении. ОПР сузилась в темную ленту высоко над ним, внизу ждало море Деваны. Вскоре он словно престал двигаться, поблизости не было ничего неподвижного, чтобы сопоставить это с падением. Его шлем наполнился безумным хохотом Сувон. Наконец она перестала смеяться.
— Сто пятьдесят километров, дружок. Пора стать серьезными.
Под ним раскрылась хрустальная туфелька, кувыркаясь и сверкая в солнечных лучах. Бик вспомнил про шнур саней и нашел его. Да! Вот оно — искушение не потянуть шнур, немного подождать, понаслаждаться нулевой силой тяжести, пофлиртовать с экстатической мыслью о самоуничтожении…
— Дерни красное кольцо, Бик! — закричала Сувон.
Он машинально дернул и почти мгновенно оказался внутри огромной, треугольной, прозрачной «подушки». Она ласково прижималась к нему в непрерывном скольжении, поворачиваясь и выравниваясь, пока он не распростерся внутри. «Подушка» начала слегка вибрировать под нарастающим давлением, и он услышал тихое жутковатое стенание.
— Я рядом, — окликнула Сувон. — Перенеси свой центр тяжести влево.
Он наклонился влево, и прозрачный аппарат начал двигаться влево по длинной пологой дуге.
— Я собираюсь немного поерзать, — сказала Сувон. — Ты меня видишь?
Бик посмотрел вперед, направо, налево и ничего не увидел.
— Ты немного ниже меня, но сразу позади. Перенеси центр тяжести вправо, потом выравнивай.
Он послушался.
— Сделано.
— Теперь посмотри вверх.
Далеко-далеко впереди него в черной необъятности над узкой светящейся полосой атмосферы он увидел искру. Вглядывался в нее несколько секунд и различил прозрачную оболочку, а затем крохотную белую фигурку внутри. Передняя часть оболочки слегка светилась.
— Я тебя вижу.
— Отлично. Теперь нам надо маневрировать синхронно. Мы набрали порядочную скорость в направлении севера, но нам требуется больше, а потому я на какое-то время перейду в пике. Следуй за мной, переместив центр тяжести вперед, но будь готов выровняться сразу же, едва это сделаю я. Нам ни к чему слишком нагреваться.